Страница 4 из 170
Перевернув ее лицом к себе, взял на руки ее ставшее почти невесомым тело, прижал к груди. Ну как так, ну просто не может быть! Она вся такая обмякшая, податливая… Эшли, Кроша, как ты можешь так со мной? Я ощупывал руками рану на голове, все в крови, все волосы, шея, везде была ее кровь. И только тут меня посетила мысль проверить пульс, черт совсем мозг отключился! Я не мог видеть ее такой. Тоненькая ниточка под моими пальцами чуть шевельнулась. Она жива!!! Жива!!!
— Он успел ей укол сделать, лидер, — кто-то мне это сказал, но я не понял кто. — Дополз сюда и сделал ей укол полной регенерации, вон он валяется…
Я не медля больше подхватил жену на руки и побежал к машине.
— Кто сегодня хочет попасть в Бесстрашие, шевелите булками! — рявкнул всем сразу — не дебилы, должны понимать. — Держись, девочка моя, сейчас, мы окажемся в Эрудиции, Дин тебя быстро на ноги поставит, ты держись только, моя маленькая.
Мальчишка спас ее. Понял, что он не жилец, через боль, дополз до нее, успел. А я даже не знаю как его зовут. Дорога расплывалась, черт, не видно ничего. Только бы и нам успеть. Ничего девочка, мы с тобой еще не все успели, мы еще много должны сделать, наше время еще не пришло. Ты не бросишь меня, только не сейчас, ты останешься со мной, во что бы то ни стало. Ты только моя, никому тебя не отдам.
Эшли
Невыносимая боль вспыхнула оглушающей агонией и затянула в пустую, страшную темноту, когда ее никто не просил. Голова, как одна сплошная, большая рана, саднила, ныла, молотила отбойником так, что хотелось только это все прекратить. Я ничего не соображала; не видела и не чувствовала ничего кроме этой нестерпимой боли. А потом подумалось, что я опять головой ударилась. Опяаааать. Я уж думала, что это мое везение закончилось, но, как видно, нет. Наивняшка… Я хотела было встать, но большие руки мягко уложили меня обратно. Широкие, горячие ладони, такие знакомые. Темно как… Кстати, почему я ничего не вижу? – подумалось мне. Самый родной голос, с хрипотцой, тихо прошептал прямо в ухо:
— Лежи и не рыпайся. Глаза тебе перевязали, была операция.
Черт, ну и сколько так лежать и терпеть боль?
Эрик куда-то ушел и пришел с доктором. Судя по недовольному сопению с Дином. И чего так сопеть? Подумаешь, ранили. Черт, как голова разламывается… Спасительный укол принес облегчение и забытие.
*
Следующая побудка была не менее болезненной, правда на этот раз получилось открыть глаза и даже удалось увидеть большое белое пятно. Голова все также ужасно раскалывалась, рядом никого не было. Во всяком случае мне так казалось.
— Эй, кто тут есть? Дайте мне воды! — сиротливо поклянчила я попить.
Немедленно ко рту поднесли стакан. Вода принесла облегчение, совсем не надолго, потом опять накатила боль. Тоненьким голосом я попросила обезболивающее. И спросила, сколько я уже лежу.
— Вы лежите тут уже второй месяц, — ответил мне женский голос. — У вас было тяжелое ранение, но у докторов прогнозы положительные. У вас было две нейрооперации, вам делают регенерацию, вы поправитесь, полностью.
Меня будто окатили холодной водой, а больной головушке бешеными зайцами заметались мысли... Е-мое, второй месяц! Да быть такого не может… А как же мои мальчишки без меня? Алекс с Виком даже две недели рейдов с трудом выдерживают, скучают, а тут второй месяц… Маленькие мои… соскучилась… сердце сжимается и замирает от щемящей нежности к своим мужчинам. Боже… как я хочу их увидеть… Пухлые, сладкие щечки, серебрянные глазки, маленькие теплые ладошки… Второй месяц, черт! Почему так долго? Да как так? Что случилось? Начинаю ощупывать себя, не дай бог чего-то нет… ну пожалуйста. Фуууух, все на месте! А голова, да первый раз, что ли? Это что ж получается, я чуть не умерла? Прошлое резко окунает меня в воспоминания, как Эрик умирал у меня на руках, как плохо мне было, как страшно… Он был тут, помню, хороший мой, как шептал мне на ухо. Неужели ему тоже пришлось все это пережить, бедный мой, родной… Прости меня…
Когда он пришел, я все еще не видела его, но прекрасно чувствовала и ощущала. Пока зрение не восстановилось, обострились все остальные чувства. Его запах, его присутствие. Он подошел, сел рядом, молча. Взял мою руку ладошкой вверх, поднес к губам. Мягкий поцелуй разгоняющий по коже теплый поток заботы. Как же я люблю тебя…
— Я останусь, родной… — я прекрасно помню, что думала и чувствовала тогда. «Только выживи, только останься со мной». — Я навсегда останусь…
====== 2. После банкета (ПС) ======
Комментарий к 2. После банкета (ПС) Фанфик
«В прятки со страхом»
https://ficbook.net/readfic/2485582
Эпизод «После банкета» от лица Эрика.
Эрик
«Breathe» (David Hodges Feat.) Amy Lee
Макс, сука, так и не сказал мне про моделирование. Ни во время доклада, ни после. Ни сейчас. Ко всем чертям, интересно, он собирается мне говорить об этом? Или я сам буду под моделированием? Завтра уже ничего этого не будет. Идиотский банкет — последнее, что запомнят бесстрашные перед тем как исчезнут.
Но сейчас мне надо найти ее. Все это так глупо. Чертовски не правильно. Девки существуют для того, чтобы их использовать. Так было для меня довольно долгое время и так должно было продолжаться и дальше. Пока не появилась эта чертовка, безголовая девица и все летит к чертям. Все теории, такие важные и так любовно выстроенные, стены, так долго возводимые. Я хочу не думать о ней, о том что произошло на дороге, только не могу. Хочу вычеркнуть ее из себя, выдавить, вытравить. Но не получается. Бл*дь, да что же это.
Она на банкете, конечно. В столовой очень много народу, но я ее вижу сразу. Я уже привык везде сразу искать ее глазами. Стройная, гибкая… Ножки в обтягивающих брюках, открытая спина, виден знак Бесстрашия между лопаток и часть татуировки на пояснице. Только чужие руки на этой спине кажутся инородным телом. Конечно она танцует. Ну конечно с Сэмом, бл*дь. Из всей фракции, именно сейчас, она, бл*дь, танцует с Сэмом. Горло сжимается так, что не получается сделать вдох. Чернота поднимается из глубин сознания. Не знаю как долго смогу это сдерживать. Последний раз я видел ее, когда ее руки были у Сэма на плечах. Прошли сутки, и я вижу то же самое. Что если…
Разворачиваюсь, быстрым шагом выхожу из столовой. Не хватало устроить потасовку на глазах у всей фракции. Иду к пропасти. Темнота и влажный речной воздух немного остужают разгоряченное сознание.
— Попробуешь ко мне прикоснуться, пробью голову. Вот даже глазом не моргну. — Это же Эшли! Кто же это с ней…
— Эш… Пожалуйста, позволь мне…- что, бл*дь? что тебе позволить? Что это за придурок? Ал, что ли? Ты куда руки тянешь, урод?
— Я тебе уже говорила — не подходи ко мне. Отстань, отвали, как еще сказать чтобы понятно стало?
Сегодня прольется чья-то кровь. Как пить дать. Только дай мне повод, мудозвон. И это не первый раз, когда он к ней лезет. Иду на ее голос.
— Все в порядке? — надо же с чего-то начать.
— Все хорошо, — невозмутимо отвечает Эшли, дрожащим голосом и с туфлей в руке.
— У тебя какие-то проблемы неофит? — смотрю на него с презрением, чуть прищурив глаза.
— Я уже не неофит. Я бесстрашный. — Ты? Бесстрашный? Даже не смешно.
— Это как-то отменяет мой вопрос?
— Я просто разговариваю с девушкой! — не про твою честь такие девицы, ясно?
— Я слышал другое.
— Мы сами разберемся. — Ты разберешься. Я с тобой разберусь, урод!
— А теперь подумай, как долго ты сможешь оставаться бесстрашным с выдернутыми руками, а? Как думаешь, найдут тебе изгои применение в этом случае?
Делаю шаг навстречу ему, но придурок опускает глаза и протискивается мимо. Ну и х*й с ним, кажется мелкая собирается сбежать. Поджав губы, обулась и собиралась, было, пройти мимо меня. Куда? Обратно, к Сэму? Останавливаю ее за руку, хочу уже развернуть к себе грубо, сказать что-нибудь резкое… И понимаю, что не могу. Не могу и все. Все слова — хорошие, плохие, просто испарились, исчезли. Я только стою, смотрю на нее, поглаживаю ладонь большим пальцем. Потом, поддавшись порыву, поднимаю ее за подбородок, смотрю ей в глаза. Ее губы близко так, тело, по которому разливается жар от моих прикосновений, становится податливым, и кажется, что не держи я ее, она бы сейчас упала. Подрагивает, дыхание срывается… Как же это восхитительно, чувствовать свою власть над ней. Легонько целую ее, боюсь, если поцелую по настоящему, уже никуда идти не смогу.