Страница 18 из 170
«Теперь подключаем компьютер к общей системе и дело в шляпе!»
Пока прокачивалась программа, Эллисон решила от скуки полазить по основному протоколу данных. Интересно стало — что у эрудитов есть на нее? Могло ведь быть что-то интересное! Она ввела свою фамилию и углубилась в чтение.
Программа была уже давно завершена, когда Эллисон пришла в себя. Она чувствовала себя… гадко. Ее нагло, беспардонно обманули, использовали в своих грязных играх. Ублюдки, сволочи! Бросили ее в самое пекло, как пушечное мясо… Как быть, что теперь делать? Она погрязла в этом полностью, машина теракта завертелась и ее не остановить… Надо предупредить, но как? Своей смерти она давно уже не боялась, но погибнут невинные люди, солдаты, может погибнуть ОН… Не в силах прийти к какому-либо решению, Эллисон стала продвигаться к выходу…
Он увидел ее в бинокль, опять. Она, в эрудитской одежде, необыкновенно растерянная выходила из Эрудиции. Сегодня пришло сообщение о готовящемся теракте в штаб-квартире Эрудиции, весь личный состав был согнан сюда, командовал сегодня лидер сам. Джойс видел, что у Эллисон нет плана, как такового. Он мысленно просил, умолял ее уйти с линии огня, а она, как будто специально, лезла под пули. Она так открылась, что он понял, она здесь не выживет. Саммерс стал пробираться ближе к зданию. Эллисон, наконец пришла в себя и скрылась за колонной.
«Ну, бл*дь, наконец-то догадалась!»
Завязалась перестрелка, полетели гранаты, а он пробирался под перекрестным огнем все ближе к ней, в надежде, что он сможет выяснить, какого х*я она не сопротивляется и почему не уходит, если у нее все получилось заминировать.
Она видела его, он шел к ней. Он хотел ее спасти. Ей пора бы уже предпринять что-то, но она не могла. Ей было так плохо, так горько. Она не хотела, чтобы все эти люди погибли просто так, ведь они ни в чем не виноваты! Отчаянные слезы застилали глаза, душили рыдания. Что же она наделала…
— Эллисон, почему ты не уберешься отсюда, зараза! — Джойс был уже так близко, что она слышала его голос. — Быстро подняла свою задницу, и пошла отсюда нах*й, сейчас тут саперы будут работать, снайперы на крышах сидят, нельзя тебе тут находиться, пошла, быстро!
— Джойс, я сделала ужасную вещь! Столько людей погибнет… Там, в подвале, мощная взрывчатка, она все тут сравняет с землей.
— Где конкретно, можешь сказать? Уровень, блок, отсек?
— Нижний уровень, Б-4, 907…
Командир патруля передал в рацию оперативную информацию, полученную из анонимного источника. И, следом за этим, подхватил этот источник и потащил его отсюда подальше. Источник упирался, идти не хотел. Эллисон была все еще в стопоре. Сначала она предала Бесстрашие, теперь она предала недовольных, которые предали ее.
«Кругом одно предательство…»
Она оглянулась. Тягостное чувство заполнило ее до самых краев.
«Что-то явно не так, почему так трудно дышать? Может причина — красная точка на черной форме любимого бесстрашного?»
Прежде, чем пришло осознание, девушка подалась вперед, принимая в свое тело пулю, предназначенную мужчине ее жизни.
Он не слышал выстрела, он лишь почувствовал, как Эллисон вдруг ожила, дернулась и ее отбросило на него. Они упали на землю, Джойс оттащил ее под прикрытие зданий. Она была почти без сознания, на груди расплывалось красное пятно. Мужчина не сразу понял, что произошло, но понял, что действовать надо немедленно. Первый делом, он всадил ей укол регенерации.
«Она закрыла меня собой… Дура, ну зачем, я же в бронежилете! Какая же дурочка, любимая, моя бесстрашная дурочка!»
Мужчина не почувствовал, как его ногу прошила пуля. Он держал на коленях девушку, жизнь из которой начала медленно, но верно уходить. Он держал ее, веря, что пока он рядом, она будет жива, с ней ничего не случится.
— Джойс, ты чего тут? Ты ранен? — лидер прискакал. Он всегда чувствовал, кто где ранен, всегда стремился вытащить. Командир патруля равнодушно посмотрел на лидера, ему было все равно, что будет. Исход битвы, его собственное ранение. Из него по капле уходила жизнь, вместе с ее жизнью. Без Эллисон Джойсу Саммерсу жить незачем.
— Вот ведь бл*дь! — выругался лидер. — Так, бл*дь, где у нас доктора! Сюда, быстро, тут раненые!
Командиру вкололи транквилизатор, потому что он не отпускал безжизненное тело девушки. Его сознание уходило, и он просил, чтобы оно не возвращалось, никогда. Ничто не имело значения, в его памяти то и дело всплывало безжизненное лицо девушки, черты лица которой он хотел впитать в себя, вживить. Лица, из которого уходили краски, которое бледнело на глазах, становилось безжизненным, восковым с каждой минутой… Он молил, хотел уйти вместе с ней. Но, будто бы в насмешку, он пришел в себя, и увидел рядом с собой лидера.
— Может, объяснишь мне, Джойси, что это за х*йня была у Эрудиции? Ты что, связался с недовольной?
— Я не могу без нее жить, — еле разлепив запекшиеся губы, прохрипел Джойс. — И не буду, лидер. Ты меня лучше сразу пристрели, потому что я все равно найду способ…
— Вот ты х*ев придурок, Джойси! А сразу не мог прийти ко мне?! Все рассказать! А я думаю, чего он про Шепарда выясняет, а, оказывается, он жену его встретил. Бл*дь, Джойс, ты у стольких спросил, а у меня не удосужился?
— Она сказала, ты его убил. И она тебя ненавидит. И хочет разрушить Бесстрашие. Как я мог к тебе прийти?
— Я не убивал его, Джойс. Я его хотел спасти от Джанин. Я собирал всех дивергентов и отправлял их на базу Бесстрашия. Но Джанин выследила их и расстреляла их там. Я думал собрать из них отряд, но она всегда меня просчитывала, слишком хорошо знала. Сука.
Лидер лишь хлопнул мужчину по плечу и вышел размашистым шагом, оставив Саммерса в Эрудиции на реабилитацию. Вот и все, все закончилось. Перед глазами стояло высокое белое здание Эрудиции, кровавая дорожка, оставленная ее телом, расплывающееся на груди пятно. Он знал, что этим закончится, но, как мог, оттягивал этот момент. Она полюбила его. Никто, никогда не любил его и больше уже не полюбит. Жизнь дала ему почувствовать каково это, когда о тебе думаю, мечтают, хотят. Когда дарят свою нежность и свою душу всю, без остатка. Когда любят. Для того, чтобы забрать у него это.
Разные мысли посещали мужчину, пока он был прикован к кровати. Конечно, легче и быстрее всего было бы пустить пулю в лоб. Но он не стал этого делать. Она бы не поняла этого, не одобрила. Она настоящая бесстрашная, она никогда не простила бы самоубийцу. Он должен жить и помнить ее. Пока он ее помнит, она будет жива. Он будет очень скучать, ему будет очень больно, особенно сначала. Потом боль не притупится, все это фигня. Боль становится просто обширнее, как круги на воде. Сначала они хорошо заметные и маленькие, потом становятся менее заметные и большие. Вот так и боль от потери. Такой девушки он не встретит больше никогда. Да ему и не нужна другая. Он так долго был один, а потом она стала его частью, будто так всегда и было. А теперь этой части его больше не было. И никто не смог бы ее заменить.
Его ранение оказалось серьезнее, чем выглядело на первый взгляд. Пуля прошила какое-то важное сочленение, пришлось пережить несколько операций, длительный период реабилитации, чтобы встать на ноги, и еще более длительный период тренировок, чтобы восстановить способность двигаться, как раньше. Все это время он провел под наблюдением в Эрудиции, которую удалось спасти от взрыва. Удалось, благодаря ей. Она сказала, где взрывчатка, тем самым облегчив ее поиск и обезвреживание. А потом она закрыла его собой. Красивая, бесстрашная девочка.
«Я всегда буду любить тебя!»
* *
В то утро, его отправили в Бесстрашие.
«Надо уже и приступать к своим прямым обязанностям. Да и не Эрудит он ни хрена, и так задержался тут уже. Хромоты совсем нет, нога иногда только ноет, а так, все в порядке. Наконец-то Яма, влажный прохладный воздух, тусклые коридоры. Тут его дом, никогда он не захочет жить без фракций. Жаль, что она это так и не поняла, не пошла с ним, а он не смог ей объяснить. Не сказал ей, как хочет, чтобы она пошла с ним. Он всегда был не шибко большого ума. Но ей было на это плевать. Потому что она просто его любила».