Страница 135 из 170
— Вот только давайте без вашей паранойи, товарищ командир, — примирительно выставляю руки вперед, — на сколько хватит остатков питания, неизвестно, так что нужно как можно быстрее здесь все осмотреть.
Молчит. Сопит, многозначительно. Косится. Снова начинает бесить меня. Как в нем всё это умудряется сочетаться — надежность, сила, уверенность, взрывоопасность, самодовольство, подозрительность и безалаберная бравада, что меня начинает переполнять диким ощущением… когда не понимаешь, чего больше хочется — треснуть ему по спине, или, не уверена, наверное… поцеловать, что очень сложно скрывать такие эмоции, за равнодушным лицом. А еще, это чувство выглядело настолько знакомым, примелькавшимся и почти уже родным, хотя я даже не уверена в том, что умею целоваться… Ох, не туда меня понесло. Обвожу взглядом всё запущенное помещение, кто-то здесь изрядно всё подчистил и разворачиваюсь в сторону Алекса, перебирающего на полу какие-то бумаги.
— Ты что-то нашел? Что это? — сую свой нос из-за его плечища, в надежде наткнуться на хоть что-нибудь полезное и проясняющее.
— Документы, вроде… — не отрываясь от своего занятия, пояснил командир, когда я плюхнулась рядом на пол, вглядываясь в надпись на светлом картоне, чуть заляпанной обложки одной из чудом уцелевших папок.
«Испытуемый №…» Номер был замазан чернилами, крепкие мужские пальцы перелистывают потрепанные и переплетенные стопки листов. На первых страницах не было имени, только пол и возраст. Что случилось с этим самым «Испытуемым» из того, что нам удалось разобрать и осмыслить, никак не складывалась в полноценную картину. Среди строчек букв мелькало «реакция положительная» в следующем же абзаце уже было «реакция отрицательная». На протяжении всего этого чертовски непонятного чтива анализы с отметкой «норма» с переменным успехом боролись с «отклонением». Какие-то слишком странные и невероятные показания крови, подобных, мне в принципе видеть не доводилось, но зато нормы я примерно знала. Еще мы общими усилиями разобрали, что у «Испытуемого» сердце смогло выдержать перекачку какой-то неведомой сыворотки, зацепившись взглядом за краткое «признаки ремиссии», но в конце записей, с немалым удивлением мы обнаружили на последних строчках краткое и бесцеремонное «ликвидирован«… Пару секунд я не понимала, что именно вижу. А потом ослепляющей молнией мой мозг прошила догадка и горечь.
— Это… это что, какие-то эксперименты, Алекс? — шепотом выдохнула я, глядя во все глаза на растерянного и злого командира. Кажется, ему очень хочется кому-нибудь втащить.
— Очень на это похоже, — захлопнул он папку и стал запихивать ее в рюкзак. — С этим будут разбираться эрудиты, я толком нихрена, если честно не понял, кроме того, что сперва они проводили на этом человеке свои эксперименты, а потом его просто ликвидировали. Ох*енные методы, с-с-суки. Скай, давай-ка собирай все листы с пола, и надо бы уже валить отсюда, мы могли привлечь ненужное внимание.
Всё правильно, мне нельзя оставаться без дела ни на минуту. Я должна за*бываться, не должна быть предоставлена самой себе и сидеть сжавшимся комочком, в ужасе созерцая бумаги и переваривать прочтенное, иначе перепугаюсь до потери пульса и свалюсь в панику, грызя ногти. А сердце разгоняется и тяжко ударяется о грудину, моя обхилевшая выдержка постепенно подходила к концу, которому вторили пляшущие пальцы, при одной страшной мысли: Сколько всего было этих самых несчастных «Испытуемых», и какой печальный финал их постиг? «Ликвидирован»? .. Что это, вообще, за эксперименты такие? Что-то на вроде тех, о которых рассказывал Майки? Нет, конечно, я слышала об экспериментах над людьми, часто находясь на нижнем лабораторном уровне полигона, но все равно, для меня это дико.
Я сгребла еще несколько рваных и грязных, словно по ним хорошенько протоптались, бумажных листков, пока Алекс скидывал со стола, себе в рюкзак найденные диски, как свет резко погас, что я аж подпрыгнула до потолка от неожиданности.
— Всё, резерв закончился, — объявляю я, схватившемуся за оружие командиру.
— Уходим, — мотает он головой, явно пребывая в своих собственных мыслях, пока я запихивала ему собранную стопку документов, больше ничего полезного найти нам не удалось. Плотно задвинув дверь и закрыв вход в базу, командир еще закидал обломками проём, вновь маскируя его под обвал и мы двинулись на выход из туннеля.
День уже плавно стал перетекать в синие густые сумерки, пока мы осмотрели еще одну часть города. Судя по всему, когда-то мирный, тихий райончик, застроенный закусочными, магазинчиками и одноэтажными, однотипными домишками с маленькими двориками, которые теперь представляли из себя кучи гнилья, погрязших в земле и траве. Тишина стояла везде, даже не слышно было птиц, прячущихся в кронах деревьев, что муторно стало на душе.
— Скоро начнет темнеть, нам нужно определиться где мы будем ночевать — в городе, или в лесу? — домоталась я до мужчины, пока он наблюдал за периметром, а я делала отметки на саморисованной карте.
— На болото соваться неразумно, в темноте можно свалиться в топь и пиши пропало. — Конечно, он прав. Совсем не улыбается захлебнуться болотной жижей, или спать на дереве, в обнимку с веткой. — Поищем небольшое, крепкое здание, с безопасными путями отступления, если мы успели засветиться и охотнички уже бродят по нашему следу, то хотя бы будем готовы к нападению. До рассвета протянем, не боись. Датчики взяла?
— Взяла, — как-то вяло отбиваюсь я. Спать… все, чего хочет мой мозг и мое бедное тельце. Устала, устроить бы привал, да целесообразнее дождаться вечера, а пока проверить побольше территорию. Примерно, часа через три опустится тьма.
Следующий район, видимо, был заводской. Отовсюду высились обшарпанные трубы, глыбы плит и колья арматуры, но некоторые здания довольно неплохо сохранили свой вид. Немного осмотревшись и просканировав местность, так и ничего не найдя, мы проникаем в следующую часть этого гостеприимного городка, путь в которую, нам преградил довольно внушительный ров, коими изворочены все улицы и возникшая впереди преграда из бетонного, метра два с лихом, забора.
— Чудненько, что пи*дец! — хмурится командир, ведя большой ладонью по твердой поверхности. — А заборчик-то, не так уж давно и подстраивали.
А ведь верно, в некоторых местах, плиты бетона были выстроены заново. Ни прохода, ни ворот мы не увидели, может, они находятся на другой стороне ограждения, но пройдя вдоль тянущего серого массива еще пару сотен метров и свернув за угол, глаз порадовал все тот же вид целостного заграждения.
— Да нахрен, так перелезем, — вполголоса пыхтит Эйт, подставляя мне сложенные замком ладони под ногу, — давай, подсажу.
Оказавшись верхом на заборе, пока командир карабкался следом, осматриваюсь. А здесь намного чище, чем в остальном городе. Нет разрухи, поваленных обломков и завалов, только немного листвы и мусора, и здание, с покосившейся, приоткрытой дверью, высившееся посреди огороженной территории выглядело не таким старым. Вот только больше настораживала натянутая стальная сетка рабицы вдоль периметра и странное ощущение, что здесь все выглядело обжито, что меня непроизвольно передергивает. Самую малость. Запах еще странный, неприятный, не могу понять какой, но не похож он на запах улиц и совсем давно заброшенных помещений. Сердце разгоняется так, что из ушей сейчас выпрыгнет - ой, как мне всё это не нравится…
— Воняет как-то странно, — констатирует Алекс, ловко спрыгивая вниз, — будто животное где-то сдохло.
— Тебе не кажется подозрительным, что здесь слишком чистенько, для безлюдного города? — добавляю я маслица в огонь.
— И сетка относительно новая, — шепчет командир, подобравшись, указывая на слегка облезлую, желтую табличку с нарисованной молнией. — Значит, здесь было электричество. Похоже на лагерь для пленных.
— Или «испытуемых», — осенило меня.
— Ладно, проверим.
Он кивком головы подзывает за собой, осторожно скользя вдоль рабицы. Намертво зажав в ладони APP и вздохнув поглубже, унимая разошедшееся сердце, пушинкой следую за мужчиной. Тишина стоит невозможная, давящая на нервную систему и паника набирает обороты. Ах ты ж, бл*дь, я боюсь… аж до судорог, но любопытство сильнее. Вход в другую часть двора заперт, но замок чисто символический, видимо, больше полагались на электрический ток. Один удар ногой и дверь распахивается, успеваю ее придержать, чтобы не врезалась в сетку, и так шумим, а слух начинает улавливать посторонние шорохи. Мы только приготовились, выставив на звук оружие, как порыв ветра подхватывает витающий запашок разложения и ударяет им в ноздри. Бл*, глаза режет… отшатываюсь, и мой желудок, подскакивает в горлу. Проморгавшись и усмирив печальные позывы, я вижу, выходящего из здания человека в голубой, грязной пижаме. Вот только походка у него странная, подволакивающая…