Страница 160 из 210
— Нам надо добраться до хижины! — перекрикивая гул дождя, произнес Зейн. — Ты сможешь идти?
— Куда? — все еще не понимая, что происходит, спросила девушка. После пережитого в лачуге людоедов, она уже не могла, была просто не в силах чему-либо удивляться. Очнуться мокрой, грязной посреди леса, а рядом увидеть нависающего над ней недруга? Почему бы и нет, что в этом такого?
— Вон там, — Зейн, так и не поднявшись с колен, указал рукой в сторону, — есть временная база стервятников, по факту лесная хижина. Там ничего нет, но мы можем укрыться от дождя и…
— Ты меня спас? Этих… существ больше нет? — недоуменно посмотрела на мужчину кочевница, все никак не в состоянии осмыслить свое положение. — Что ты хочешь со мной сделать?
— Это важно? Убивать тебя я не собираюсь точно! Хочу, чтобы ты мне помогла!
Тания вдруг резко вскочила и побежала совсем в противоположную сторону от того места, куда указывал Зейн. Сказать, что он удивился, это ничего не сказать. Твою мать, что это еще за выкрутасы? Адреналин придал ему сил и, рванувшись за девушкой, он нагнал ее за несколько шагов, перехватив за талию.
— Мы теряем много времени, — прошипел он ей на ухо. — Тебе все равно некуда деваться здесь, в лесу полно скримменов, а ты не дивергент, я это точно знаю. Ты погибнешь в страшных мучениях, но если обещаешь мне помочь, я не допущу этого. Согласна?
Тания вроде забилась сначала в его руках сопротивляясь. «Как же так, — метались отчаянные мысли в ее голове, — мы сбежали, и у нас почти все получилось… Но потом… Все стало настолько плохо, эти кошмарные люди, кровь повсюду…» Кочевница не заметила, как ее попытки вырваться переросли в судорожные рыдания от безысходности и досады. Она стирала дождевую воду, смешанную со слезами, грязь с кровью растекались у нее по рукам, падали тяжелыми бурыми каплями на землю, а Зейн чувствовал, что упадет сейчас, ибо силы совсем оставили его. Он покачнулся, Тания вцепилась в его плечи, причинив еще больше мучений, и у него не хватило выдержки, чтобы не застонать.
— Что? — пришла в себя девушка. — Зейн, ты ранен?
— Может, мы все-таки окажемся под крышей и там все обсудим? — сжав челюсти, процедил он, увлекая строптивую самку за собой в сторону хижины.
Вода немного отрезвила затуманенный болью рассудок, так что до лесного домика они добрались почти без проблем. Тания удивленно огляделась. Прямо посреди леса стоял довольно добротный дом, как это еще кочевники его не нашли? Хотя они очень редко заходят так далеко — Зейн прав, без передатчиков тут делать нечего, а они на вес золота, да и батарейки не вечные, видимо, на это и рассчитывали стервятники, когда оставляли тут скарб. Несколько окон, затянутых пленкой, что не давало холоду и влаге проникнуть внутрь, грубо сколоченный стол, несколько лежанок, пара табуреток и огромный короб, в котором, скорее всего, члены банды и хранили запасы. Но сейчас Тании было не до любопытства, мужчина почти рухнул на ближайшую, как и все здесь, наспех сделанную скамью и уронил голову на колени. Вот так бы лежать и никуда больше не ходить…
— Зейн, — кое-как обсушив волосы, чтобы с них не текла вода, кочевница подошла к нему и тронула за плечо. — Покажи, куда тебя ранили?
Он посмотрел ей прямо в глаза, и Тания подивилась, как сильно он изменился с тех пор, как она видела его последний раз там, на базе, по ту сторону решетки. Сейчас, вместо холодного, воскового манекена, на нее смотрел хмурый, суровый, но совершенно живой парень, который действительно мучается от боли. Не отводя настороженного взгляда от лица девушки, будто она могла принести ему какой-то вред, он стал медленно снимать мокрую одежду, бросая грязное тряпье прямо на пол, отчего вскоре под ним натекла целая лужица дождевой воды. Ножны с красивой длинной рукоятью, заботливо пристроились рядом с мужчиной, а ему осталось снять последний элемент одежды. Поднять руку он так и не смог, поэтому Тании пришлось, зажмурившись и глубоко вздыхая, снять с него футболку, обнажив раненое плечо.
Дела были плохи. Вспухшая рана вокруг пулевого отверстия на ощупь оказалась плотной и горячей. То, что внутри находилось инородное тело было совершенно очевидно, но при этом концы раны сомкнуты, несмотря на то что из нее все сочилась и сочилась кровь. Слишком долго ему не была оказана помощь, да и ее он таскал на себе совершенно зря. И что со всей этой радостью делать, Тания не знала.
— Что там? — у Зейна речь была такая, будто он напился и еле ворочал языком. — Все плохо?
— Я… Я должна тебе сказать… Я… — И запнулась, слышно было только частое и сиплое дыхание. Тьфу пропасть, — зло подумал Зейн. — Да что же это такое, в конце концов!
— Тания! — он повернулся, одной рукой встряхнул ее за плечо, и на этот раз она довольно быстро пришла в себя. — Что с тобой? — нахмурился он, прищуривая серые бездны.
— Я… Не переношу вида крови… Понимаешь? — залепетала девушка. — Я очень, вот просто очень и очень хочу тебе помочь, но когда я вижу кровь… у меня кружится голова и я…
— Если ты не вытащишь из меня пулю, я не смогу исцелиться, ясно? Безупречные могут лечить себя и других, нам не нужна никакая регенерация, но это в том случае, когда дело касается исключительно живых тканей. Инородное тело мешает заживлению, и я никак не могу себе ничем помочь. Поэтому пули там не должно быть!
— Я понимаю… То есть… Понимаю, что ты хочешь, чтобы я вытащила пулю, но я не могу, потому что как только я увижу опять твою…
— Да замолчи ты! — рявкнул он и даже не удивился уже своей реакции. Близость смерти теперь не так забавляла его, как в лесу, когда она казалась возможной, но слишком невероятной. А теперь… Если эта безмозглая девка будет валиться в обморок каждый раз, когда видит рану, ничего путного из этой затеи не выйдет. А у него даже пистолета нет… Хотя… Нет, это не вариант. — Просто возьми себя в руки и попробуй, ладно? Тебе нужно рассечь таранисом мягкие ткани и вытащить инородное тело. Если ты этого не сделаешь…
— Мы оба умрём, знаю. Ладно, ладно, я… я смогу.
Зейн неспешно вытащил из ножен оружие и передал девушке, которая весьма неаккуратно его схватила.
— Эээй, осторожнее. Эта штука способна снести голову любому, и даже особенных усилий прилагать не надо. Только слегка надави на плечо, кожа и мышцы сами разойдутся, хорошо?
Она видела, что парню плохо, очень плохо. Лоб его весь покрылся испариной, губы слегка подрагивали, да и все тело потряхивало время от времени, хоть и ясно, что он пытался контролировать себя изо всех сил. Бледное до синевы лицо, перекошено от боли; под глазами залегли темные тени, а взгляд, который он то и дело поднимал на Танию, был полон муки, но он боролся за выживание, как мог.
Сердце у девушки сжималось, и в груди все сдавливало от неясных чувств, которые вызывал у нее этот человек. С одной стороны, она понимала, что он враг, и она должна его ненавидеть, но сейчас… Она просто не могла без содрогания смотреть на этого сильного, высокого, некогда высокомерного мужчину, который полностью в данный момент зависел от ее действий.
Приподняв клинок, Тания занесла его над плечом Зейна и попыталась разрезать место, куда попала пуля. Она не знала, как глубоко застряло инородное тело, и даже не подумала сперва, что может недостаточно глубоко разрезать, или что в ране придется ковыряться пальцами… Нет, она лишь увидела, как из раны с новой силой хлынула кровь, такая красная и тягучая, воздух наполнился запахом смерти, перед глазами у девушки пронеслись события последних дней, и она тихонько осела на пол.
Зейн понимал, что-либо он сейчас соберется для последнего рывка, либо это полный и безоговорочный конец. Ясно, что Тания не сможет ничего сделать, такая реакция была безупречному незнакома, но теперь он видел хотя бы, что она не придуривалась и не притворялась. Обморок совсем не глубокий, не чета прошлой потере сознания, поэтому он собрал в кулак всю свою силу воли, все свои способности и потянулся к девушке.
Тания не знала сколько времени пролежала без сознания. Не помнила. Но когда открыла глаза и огляделась, то увидела, как к ней идет Зейн. Тот самый, который приходил к ней в камеру — в длинном сером плаще, перевязанным широким поясом, гладко выбритый, вкусно пахнущий, чуть улыбающийся. Безупречный. Она уже хотела спросить, а что же это было — с ранением и побегом? Не один ли это из тех кошмаров, в которые он так любит ее погружать? Но мужчина молча подошел к ней и, мягко развернув к себе спиной, слегка приобнял.