Страница 145 из 210
«Люси, я слышу тебя, девочка моя, слышу! Черт, наконец-то, я уже и не знал, что думать… Ты так долго не отвечала», — в кромешную тишину прорвался тревожный срывающийся голос. Самый чудесный звук в мире! И мне показалось, что Риз облегченно выдохнул, будто у него с плеч груда камней свалилась. Сердце стиснуло тоской и отчаянием, как в капкане стальными зубами зажало. Господи, он меня услышал… «Ты цела? Не ранена? Они ничего тебе не сделали?»
«Нет, не волнуйся, меня не тронули», — поспешила я заверить его, прекрасно представляя, какими мыслями Риз мог себя изводить в неизвестности, пока меня не услышал. «Но они убили Монти, устроив ловушку…»
«Я знаю, мне жаль. Но главное что ты жива. Ты ранена? Я видел кровь!»
«Со мной все в порядке, Уотерс мне только мочку немного надрезал и... чтобы запугать, а потом усыпил чем-то. Зейну я нужна живой, пока живой».
«Ты знаешь где находишься? Можешь увидеть и описать это место?»
«Большое, железное помещение. Тут очень душно и полумрак. Риз, они меня в клетку посадили, а мне так плохо в замкнутых пространствах», — все же пожаловалась я от безысходности, ощущая, как снова перестает хватать воздуха и щиплет в носу. Боже, как же сердце колотится!
«Все будет хорошо, Люси, постарайся успокоиться. Я найду тебя, ничего не бойся, я чувствую, в каком направлении тебя увезли! Кнопка моя, потерпи немножко, я обязательно тебя найду».
«Я знаю, но Риз… Ведь Зейн этого и хочет, чтобы ты сам пришел к нему. А Уотерс ждет Алекса, чтобы поквитаться. Он откуда-то узнал, что тот в городе».
«Мы что-нибудь придумаем, верь мне. Алекс об этом знает. Мы вытащим тебя оттуда, слышишь?»
«Подожди, тут… у них Тания», — Риз напряженно замолчал, а мне стало не по себе и пусто без его голоса. Сердце сорвалось и пустилось в мучительный пляс.
«Тания? Она с тобой?»
«Да, в соседней камере. Она не ранена, но Зейн воздействует на нее, склоняя к сотрудничеству, чтобы она уговорила тебя вернуться с ним на станцию и отдать коды доступа. Тебе нельзя сюда приходить, если он получит…»
«Ничего он не получит», — и в голосе его заскрежетала уверенная сталь. «И никого. Люси, ты помнишь, о чем мы с тобой говорили про Зейна? Он не должен догадаться, что ты не поддаешься воздействию. И нам нельзя постоянно держать связь, Зейн может нас услышать».
Мне только остается вздыхать, потому как ответить нечего. Если ему рассказать, какими способами Зейн воздействовал на его сестру, то… ничего в общем хорошего не будет. А если ему и со мной лобзаться приспичит, то что? Вот уж дудки!
«Я все поняла, Риз, я попробую…» — пришлось мне пообещать, подумывая, как бы половчее мне обойти воздействия до тех пор, пока нас не придут вызволять и, вдруг, организм непреклонно потребовал «в ближайшие кустики». Черт, а как здесь? А где? У них, вообще, предусмотрено тут для пленных? Нет. Кроме нар, в камере ничего не наблюдается. Ох, вот что делать?
— Эй! Есть там кто-нибудь? — крикнула я в пустоту. — Мне в туалет нужно!
— Потерпишь, — лениво отозвался мужской голос, — а не можешь, так ссы в портки.
— Я тебе что, животное, по углам ссаться? Самому же потом нюхать придется. Хорош уже выпендриваться-то, давай веди! — завопила я еще громче, треснув по решетке. Вот уроды, они еще и изгаляются! Но охранник все же появился, мерзко поухмылялся для порядка и продемонстрировал мне наручники.
— Руки давай сюда. И без фокусов.
Запястья мне сковали спереди, дверь открыли и за локоть повели вдоль пустых камер, на местное «лоно природы». Где же это мы, что за странное помещение? Дверь раздвижная с лязгом отъехала и перед моими глазами предстал целый отсек, чем-то отдаленно похожий на вагон поезда, с металлической лестницей ведущей наверх. Но повели меня не по ней, а к неприметной дверке аккурат слева, пока я шарила глазами, стараясь запомнить все, чтобы извлечь потом из полученной информации максимум пользы. Это определенно что-то глобальное, непохожее ни грамма на барак или здание.
— Топай, у тебя пару минут, — осчастливил мужик, приоткрыв дверку в (о, чудо!) очень даже комфортабельный санузел. Здорово, а если не уложусь?
— Наручники-то сними, — прошу я, демонстрируя ему руки. — Ну куда я там денусь?
— И так справишься. Но, хочешь, могу помочь? Такие ладные шлюхи давно не попадались! — расплывается в улыбочке конвоир, бросая масляный взгляд на мою фигуру, и его ручища ложится мне на живот. Паника окатывает горячей волной, мышцы невольно сжимаются, тело напрягается. А что, если он меня сейчас… Мамочки… Вырубить, и попробовать прорваться? Куда? Охраны слишком много. Но тут лапа исчезает и руки мне все же освобождают, оставив в гордом одиночестве. Первым делом я смыла засохшую кровь и как следует себя осмотрела в зеркало. Лицо порезано от скулы до самого уха. Это, конечно, не смертельно, но шрам останется. Дыхание перехватило. Сука, Уотерс, подпортил-таки мою девичью красоту, скотина проклятая... И сердце будто стиснули раскаленными клещами.
На обратном пути меня снова сковали и грубо толкнули к дверям отсека с камерами, чтобы пошевеливалась, и в этот самый момент, на лестнице появился, что б его черти драли, Билли, собственной премерзкой персоной. Остановился, рассматривая меня с зазывной улыбкой, словно забавную зверюшку, тьфу, давая охраннику отмашку отвалить и ждать.
— Ну как тебе у меня в гостях? — все чему-то радуясь, поинтересовался он. — Понравились новые апартаменты?
— Да и получше видала, гостевые подкачали, — презрено дернув плечиком, жадно впиваюсь в мыслеформы паскудника, чтобы узнать, что это он задумал?
— Хм, может, если попросишь хорошенько, то я тебя и к себе заберу, а? Что скажешь?
— Скажу, что та милая и уютная клеточка, мне как-то больше по душе.
— А мне нравится как ты хорохоришься, — гадко усмехается Уотерс. — Пожалуй, твоему языку, можно подыскать другое применение. Ушко-то не болит, красавица?
— А у тебя что, фетиш такой, уши людям резать? На психа ты не особо похож, а тут уши, пальцы сломанные, фразы на телах вырезаешь? Даже кредитов не пожалел, чтобы на Алекса намекнуть, — покачала я головой, приглядываясь к выражению лица мужчины, у которого при упоминании брата, внутри заклокотало ненавистью. Он винит его за все свои неудачи, даже за то, что у Уотерса не было родителей. — Девчонку-то зачем на рельсы положил, чтобы на меня подумали?
— Это был всего лишь намек твоему любимому братцу, что если он сам не спешит встречаться со мной, то я заберу его маленькую сестренку и сделаю с ней такое, что даже его извращенная фантазия не допускала в самых страшных своих ужасах. Но Алекс, как был всегда недалеким, так и остался.
— Ну вот я здесь, и что дальше, Билли?
— Все просто, если Алекс хочет увидеть тебя еще хоть раз, то придет. И я убью тебя у него на глазах, а потом и его, — пообещал Уотерс и делано безразлично пожал плечами. Прелесть какая! — Ну или его убью, а тебя продам туда, откуда никому еще не удавалось выбраться. Товар ты хороший, за тебя можно неплохо выручить. Я еще не решил.
Да я прямо нарасхват у них! Интересно, и как они меня с Зейном делить будут, чтобы каждому достичь своих намеченных гениальных планов? Да ну ко всем чертям, представлять, еще заикаться начну.
— А он ведь придет за мной, Билли, придет. И ты кровью своей захлебнешься! — стараясь, чтобы вид мой не был похож, как у бредущего на эшафот смертника, уверенно отвечаю я. Планы Уотерса для меня давно уже не секрет, чтобы привести к неконтролируемой панике или обмороку. Мужик только ухмыляется.
— Я буду его ждать. Твоего братца облапошить никогда не составляло особого труда. Конечно, было бы легче пристрелить его из-за угла, но он, сука, все время где-то прячется и ни х*я его не поймать. Так что пришлось ловить на живца, — Билли с премерзкой усмешкой ощупал мое тело, задержавшись на мягком месте. — Сладкого такого...
— Однако, когда последний раз ты пытался его подставить, то оказался в тюрьме на долгих десять лет, Билли, — протянула я и подалась чуть вперед, прищурив глаза, добавив шепотом, — или, как там тебя, Беслан? Что? — пришла моя очередь ухмыляться, ощутив, что на какую-то долю секунды этот ублюдок впал в растерянность. — Думал, что мы не знали об этом? Ты теперь босс, да? Чувствуешь себя на коне? Только как был ты шестеркой, так и остался. Сперва прогибался под недовольных, а теперь под безупречных. И ничего в твоей жизни не поменялось. А теперь начинай со мной спорить.