Страница 10 из 210
Так! Стоп! А почему… У меня похолодело в животе от догадки. На спине нет никакой защиты, и ничто не помешало мне вколоть регенерацию! Как я сразу не поняла, на нем нет керслета! Точнее есть, но только спереди, защита частично разблокирована… «Затяни керслет, Джай, иначе он разблокируется в самый неподходящий момент» — ах ты, черт возьми, да когда же этот болван будет делать то, что ему говорят! Мало того, что свою защиту не взял, так еще и универс затянуть не удосужился! Какого, бл*дь, хрена!
Сняв свой собственный шлем и разблокировав керслет, я осторожно ощупываю его, проверяя пульс. Фух, живой. Может, контузило? Ребята его переворачивают, и Трейси сразу подключается, потроша свою медвыкладку. Сердце стискивается в комочек, когда ее пальцы окрашиваются кровью. Липкой, красной. Его… Теперь понятно, почему Джай не снял шлем после зачистки, как делал это обычно, желая отдышаться. Форму не затянул, вот она и разблокировалась от взрывной волны… Ну, Гилмор, я тебя сама убью, когда очухаешься! Обормот! Эгоистичная скотина. И устрою такую взбучку, по сравнению с которой Санины причитания, тебе покажутся детской колыбельной. Да я чуть не окочурилась от страха, аж кишки стянуло в морской узел…
— Люс, Люси… Ты как? Люс, ты меня слышишь? - Рич, присев передо мной на корточки, ощупывает, тормошит, заставляя посмотреть на себя. Лицо брата побелело, в глазах океан беспокойства и губы плотно сжаты. Я киваю, что-то шепчу, глотая внутренние слезы, гул в голове не утихает. Ком в горле окончательно перехватил дыхание, когда Джая перетаскивают в подогнанный драгстер. Трейси клятвенно уверяет — жить будет, а небольшая контузия дурной голове Гилмора не особо навредит. Осколками, правда, посекло изрядно, но задеты только мягкие ткани, множество ушибов, от переломов форма Бесстрашия должна была уберечь. Я выдыхаю, наконец, облегченно, в сердцах покрывая Джая самыми грязными эпитетами, которые только знаю, и откапываю из-под себя найденное устройство, на которое так удачно свалилась. Надо же, целое!
Устроив прибор в герметичном спецконтейнере для взрывчатки, мы загружаемся в драгстер, стараясь скорее доставить раненого в лазарет. Он приходит в себя еще по дороге, хрипло вздыхает, и ресницы вздрагивают. Непонимающе смотрит, концентрируя взгляд, потом хмурится, переводит потемневшие от боли глаза на мое лицо, растягивает бледные, из-за кровопотери губы в своей дурацкой улыбке, и меня пробирает льдом до костей от жуткого понимания, что я могла его сегодня потерять. Крепко обнимаю этого балбеса, живого, пальцы от паники трясутся, что успокоиться не получается никаким усилием воли. Губы предательски кривятся, и глаза наполняются слезами. Не смей, не смей плакать! Не вздумай! Только не сейчас, когда этот засранец с хитрой улыбочкой смотрит на тебя! Я глотаю слезы, боясь сморгнуть, задрав дрожащий подбородок, посмотрела на Джая как можно презрительнее и треснула его ладошкой по лбу. И нечего злиться, заслужил! А потом, набрав полную грудь воздуха, выдаю все, что думаю по поводу его безалаберности, самодовольства, идиотизма и прочих скверных качеств характера. И если он еще хоть раз, хотя бы один разочек… то пожалеет, что не остался лежать под обломками того дома.
— А вот теперь посмотри на меня, Люс, и попробуй сказать, что я тебе безразличен! — выдает он с довольным смешком, что я отворачиваюсь, стискивая пальцы, пытаясь унять дрожь, и страшно злюсь сама на себя, что не смогла сдержаться. Конечно, не безразличен!
* *
Как только Джай был устроен в лазарете, а док сказал, что все с ним будет нормально, мне все-таки удалось с облегчением выдохнуть, а организм срочно требовал подпитки. Ноги сами понесли меня туда, где я могу не только отдохнуть, но и побыть наедине с собой. Просочившись в большое и хорошо освещенное огромным витринным окном помещение под самой крышей штаб-квартиры, мне, наконец, удалось погрузиться в одиночество и тишину, хоть на сколько-нибудь. Не знаю, откуда у меня эта страсть к уединению, знаю одно, без этих передышек не смогла бы я существовать. Хорошо жить в общине, не надо думать, что одеть или что ты будешь завтра есть, зато остаться одной — большая проблема. Вот и сейчас, не успела я закончить эскиз, как услышала дробные шажочки и уже знаю, что сейчас будет.
Рикки стремительно ворвалась в комнату, по-другому она не ходит. Локоны смешно подпрыгивают, нос вздернула, опять поссорилась с кем-нибудь, а может быть, даже и подралась, и теперь пришла ко мне зализывать раны. Только мне почему-то она может показать свои слабости, никто другой не удостоился такой чести.
— Опять сбежала от всех! — с вызовом начала девочка, придирчиво оглядываясь, к чему бы прицепиться. — Любишь быть одна на всеобщем обозрении? Почему ты сюда занавески-то не повесишь?
— Потому что мне тут нужен свет.
— А зачем тут тогда, вообще, стена? — Она отбежала от подоконника и плюхнулась рядом со мной на пол. — Оставила бы как было — комната с большим балконом и без стены…
— А мне вот нравится так. Ты зачем прибежала? Где твоя сестра?
— Не знаю, в детских, наверное… Скоро мама с Алексом приедут за нами, и мы… отбываем на дальние рубежи… — Девочка как-то сразу сникла.
— Не хочешь уезжать?
— Не хочу. Я буду скучать по Яме. Но мама решила, что нам всем будет лучше там, где они служат…
У Лекси совсем недавно родился сын — Дениэл, и она решила забрать всех на свои полигоны. Не знаю, как четырехлетняя Дженни, а вот Рикки выглядит весьма недовольной.
— А мне кажется, ты будешь скучать по тому красивому черненькому мальчику, что приходит к нам из Эрудиции. Как там его зовут? Диего, кажется… — подначила я племяшку, пряча улыбку.
— Пффф, вот еще, — дернула плечом Рикки, совсем как Алексис, и вздернула носишку. — А что ты рисуешь? — увела разговор девчонка, понятно, что обсуждать Диего она не хочет.
— Ну так, разные абстракции… Мне это помогает навести порядок в голове и успокоиться.
— А что у тебя там беспорядок? — прыснула она и зажала рот ладошкой.
— Нет, просто иногда… мне кажется, что чего-то не хватает. Будто когда-то давно я потеряла что-то и вот теперь никак не могу найти… Да и вылазка у нас была не из легких. А это меня успокаивает и… умиротворяет.
— А с чего тебе успокаиваться-то? В первый раз, что ли, на выезде была? Чего ты так распереживалась-то? Вон нос даже до сих пор лампочкой горит!
— А ты не знаешь? — Девочка лишь помотала головой. — Джай ранен. Этот оболтус не затянул универс и защита разблокировалась при взрыве. А он меня собой закрыл и… сам чуть не погиб.
— По-моему, тебе надо перестать морочить ему голову и помириться уже с ним. Джай тебя любит, везде выгораживает, и даже жизнью готов за тебя рисковать, а ты все выпендриваешься! — Я только диву даюсь, рассказываю ей, что парень чуть не погиб, а на нее это не произвело особого впечатления… А вот то, что надо помириться…
— А, по-моему, ты еще маленькая для таких советов, тебе не кажется? — спрашиваю Рикки, закрывая блокнот и убирая его во внутренний карман.
— Нет. Мне десять, а для Бесстрашия это немало. Джай, он такой… — Она вздохнула и мечтательно прикрыла глаза. — Классный. А ты его отшиваешь! Где логика?
— Логика в том, что… он меня не понимает!
— А кто понимает? И что надо понимать?
— Я люблю Джая, окей? Но… не так, как… мне бы хотелось. Мы многое пережили, он мне помогал во время инициации, мы друзья, всегда приходим друг другу на помощь и подставляем плечо, но… я никогда не давала ему никаких обещаний. Мы встречались, но быстро поняли, что не подходим друг другу…
— Ты так решила. А он, видимо, нет, потому что всем и каждому говорит, что ты его девушка.
— Так, Ириска. Не наседай на меня, — рассердилась я, понимая, что этот разговор заведет нас совершенно не туда. — Ты еще маленькая и точка. Иди вон целуйся со своим Диего, а меня оставь в покое…
— Если тебе так интересно, то мне на самом деле нравится АрТи, но он… говнюк последний!
— Что такое, — переполошилась я. — Он что тебя… обидел?