Страница 34 из 58
— Эрик, сомневаться нельзя, — мягко говорит женщина. — Дивергенты опасны, очень. Вот расскажи, что ты о них знаешь?
— Дивергенты — люди с неконтролируемым сознанием, не поддаются ни одной моделирующей сыворотке, мыслят нестандартно. Невозможно взять их под контроль. Чаще всего начинают противостоять существующей системе, разрушая ее, принося вред обществу, внося в него хаос, разрушение, войну.
— Это все правильно, мальчик мой. Это все сухие факты из методички. Давай я расскажу тебе, как это все выглядит в жизни. Ты, наверное, видишь во мне некоего одержимого человека, который положил свою жизнь, чтобы быть кукловодом, который жаждет вершить людские судьбы… Нет. Ты ошибаешься. Мне этого не надо. Я лишь хочу, чтобы люди стали счастливее, жили лучше, в достатке, в изобилии… Посмотри на наше общество, Эрик! Нас жалкая горстка, такая жалкая, что мы можем вымереть в любой момент, случись самая элементарная эпидемия или война. Нам, ни в коем случае, нельзя подвергать себя никаким глобальным потрясениям! Нам, как никому, нужен контроль, который принесет с собой стабильность, уверенность и спокойствие.
— Я правильно понимаю, что дивергенты разрушая систему, ставят нас на грань вымирания?
— Совершенно верно. Они не подчиняются, они сеют хаос. Мы просто не можем себе этого позволить. Я всю свою жизнь изучала дивергентов, не для того чтобы их убить, а для того, чтобы помочь им выжить с нами, а не восставать против нас. Я хотела понять принцип, как они устроены, почему они появились. Одно время я думала, что это такая генетическая болезнь, которая передается по наследству. Но нет. За много лет, при всех моих способностях, я так и не смогла понять, что же это за существа. Они все разные, ни один не похож на другого. Я пришла в выводу, что они, как вирус, он проник в организм нашего общества и разрушает его изнутри. Мы ведь боремся с вирусами, вырабатываем антитела и убиваем его, чтобы выжить. С дивергентами тоже самое. Мы не можем жить с ними в симбиозе, как организм живет с бактериями, дивергенты агрессивны по отношению к нам. Потому их всех нужно уничтожить. Всех до одного.
— Это я понял, но как так, если ты говоришь, что они все разные, как у меня получается их идентифицировать?
— Возможно, у тебя талант. Может быть, тот самый случай, когда в организм попадает вирус, он вырабатывает защиту от них. Дивергенты наша болезнь, а такие как ты, наше спасение.
— Ну уж, ты скажешь! — Молодому человеку не по себе. Мысль о том, что его способности помогают убивать людей кажется ему не особенно приятной, но в то же время какая-то потаенная гордость закипает в душе. — Каким должно быть общество, чтобы мы смогли выжить? Ты пока говоришь только об угрозе, а к чему именно ты стремишься?
— Посмотри на людей, Эрик? Не на меня или себя, а на все общество в целом. Что свойственно человеку в обществе? Мы обедняемся для того, чтобы облегчить нашу жизнь. Но всем нам страшно вредят эмоции. Ярость, гнев, ненависть, страх, радость, эйфория — все это ужасно мешает жить людям вместе. Счастье — в покое, мой мальчик. Когда ты живешь и тебе просто хорошо. Тебя не волнует, что тебе сказали или сделали, твои эмоции под контролем. Поддаваясь эмоциям, люди начинают вести себя неадекватно, делать глупости, от неразделенной любви убивают себя, убивают друг друга в гневе, от ревности, лгут, изворачиваются, стараясь перетянуть на себя побольше ресурсов. Все низменные чувства в человеке надо уничтожить. Они ведут к разрушению, а следом за этим и вымиранию. Поэтому дивергенты — это не просто угроза обществу, как порядку, это угроза нашей жалкой, оставшейся кучке людей, всеми силами цепляющейся за цивилизацию.
— Я понимаю, Джанин. Ты права, конечно. Нас очень мало, и с каждым днем становится все меньше. Мы вымираем. Мы не можем себе позволить войн, эпидемий, хаоса. Да, ты права.
— Я рада, что ты правильно меня понял, мой мальчик. А теперь пойдем, я введу тебе сыворотку. Проведем еще несколько тестов, и ты будешь совершенно готов.
Салли
Чем ближе инициация, тем больше тоски на душе. Крис готовится осуществить свой план, я разрываюсь между фракциями. За последний год Джанин натаскала меня, экзамен я пройду, а исследование за меня сделал Эрик. Он совсем изменился, стал жестокий и агрессивный, иногда мне кажется, что он еле сдерживается, чтобы не ударить меня в гневе. Конечно, я ему этого не позволю, но… Сам факт. Откуда в нем столько негатива, я не могу понять, что его так сильно изменило? Драться он стал не в пример лучше, но в то же время, я все чаще замечаю, что он раздражен, ему все не нравится.
Заниматься с ним стало невозможно, если раньше он спокойно объяснял то, что я не понимаю, то теперь он так быстро выходил из себя, что мне стало проще обратиться к Джанин, чем к нему.
Метьюз, наоборот, сама любезность и мягкость. Все чаще она стала оставлять меня после тренировки, чтобы поговорить по душам. Она начинает вещать, как важно для нашего общества стабильность и благополучие. За шесть лет я так привыкла к ее нравоучениям, что почти не слушаю, чего она там говорит. Все тихо, спокойно. Иногда я начинаю думать, что Кристиан ошибся, или его обманули, но не похоже, что Джанин готовит какое-то нападение. Да Крис и сам начал сомневаться.
Во фракции все стабильно, как обычно, никто не психует и не убивает людей направо и налево. Так что, наверное, мы подождем, так не хочется никаких конфликтов.
Сложнее всего было во время тестов. Отец научил нас, как тест обойти, и мой тест показал Эрудицию. Только бы Джанин не пришло в голову тестировать на мне какие-нибудь свои разработки, ее-то так просто обмануть не удастся. Я все еще надеюсь, что когда окажусь во фракции, смогу ее изучить как следует изнутри и понять, замышляет ли что-нибудь Джанин против Бесстрашия или нет.
Сегодня Эрик какой-то взбудораженный. Пришел и не может усидеть на месте. Мы занимаемся высшей математикой, хотя я не понимаю, как она мне пригодится в работе телохранителя Джанин. Ну да ладно. Промучившись часа два, мы, наконец, приступаем к тренировке.
— Ты готов, Эрик? — толкаю его легонько, может взбодрится чуток, направляясь к рингу. — Ты в отличной форме, но тренироваться надо каждый день, иначе очень быстро потеряется твоя отличная, супер сексуальная форма. Давай, нападай!
Эрик сощурился и едва ухмыльнулся одним уголком рта. Мда, сегодня мы явно не в настроении. Что такое случилось, Джанин опять ему мозги промыла? Мельком замечаю пристальный взгляд, такой у него бывает, когда мысли текут не в направлении тренировки. Это что-то новенькое, с чего бы это вдруг…
Я знаю, как и что он будет делать, стараюсь вывести его на то, чтобы он менял тактику боя. Если он будет действовать по одной и той же схеме, в Бесстрашии его быстро вычислят и никакая сила ему не поможет победить. Валю его на ринг, знаю, он разозлится сейчас, но по-другому его не заставить шевелиться. Подхожу, чуть толкаю его в бок ногой.
— Вставай давай, нечего охать. У нас знаешь какие инструкторы, не поохаешь, живо отправят в лазарет на койку, а то и к изгоям.
— Что такое лазарет? Это клиника у вас так называется?
— Да. Она самая. Встал быстро, боец!
Чуть слышно чертыхаясь, поднимается, смотрит как-то недобро. Вот черт, всему можно человека научить, вот только проигрывать с достоинством научить не получится. Чтобы признать, что есть люди сильнее тебя, нужно обладать мужеством, а злиться на это просто вредно для здоровья. Как бы ему это сказать? И надо ли?
Задумавшись пропускаю удар. Да, двигается он более уверенно. Говорю же, злость придает ему силы. Реакции все еще маловато, хотя прогресс есть и не маленький. Из разбитой губы у него идет кровь, мне очень хочется стереть ее, дотронуться до него, но сегодня все не так. Эрик проводит по губе рукой, смотрит на кровавый развод и поднимает на меня полный ненависти взгляд. Мда, плохи мои дела. Теперь пока пар не выпустит, жизни не будет.