В прятки с любовью

— Ты что, хо­чешь ска­зать, что ты мне под­да­ешь­ся?

— Ко­неч­но, я те­бе под­да­юсь, я же не хо­чу по­кале­чить те­бя, сколь­ко вре­мени мы по­теря­ем на ле­чение. Ты, ес­ли хо­чешь, во­об­ще, хоть че­му-ни­будь на­учить­ся, дол­жен каж­дую сво­бод­ную ми­нуту про­водить в спор­тза­ле. И не есть маф­фи­ны на ночь. Тог­да мо­жет что-то и по­лучит­ся. — Бинго! То, что надо. Сейчас выдаст мне реакцию, что и требовалось! — Ну! Че­го сник? Да­вай, на­падай на ме­ня. А то са­ма на­деру те­бе зад­ни­цу и уло­жу на обе ло­пат­ки!

Лицо ожесточенное, верхняя губа приподнята, глаза сощурены, само презрение и гнев. Ух, какой плохой мальчик. Делает выпад, ставлю блок, еще не время. Пусть пока не получается, пусть раззадорится. Пытается провести контратаку, да еще и левой, которая у него слабее, делаю захват и валю его на пол. Смотрит злобно и немного растеряно. Ну понятно, обидно, когда тебя повалила девчонка, которая весит в два раза меньше тебя.

— Не вес име­ет зна­чение, Рас­ти, а рас­пре­деле­ние ве­са. В при­емах са­мо­обо­роны ты ис­поль­зу­ешь свое те­ло как ры­чаг, пе­рено­сишь центр мас­сы и тем са­мым ли­ша­ешь че­лове­ка ус­той­чи­вос­ти. Мож­но ска­зать, что я те­бя тол­каю, а ты сам се­бя ва­лишь. Я на­учу те­бя, не вол­нуй­ся. Но ты сам дол­жен хо­теть драть­ся. Не дол­жен бо­ять­ся сде­лать боль­но дру­гому. Те­бе это по­нят­но?

— По­нят­но, — парень вздыхает. — А по­чему ты уме­ешь так хо­рошо драть­ся? Мы ведь ро­вес­ни­ки с то­бой?

— Ох, Рас­ти, луч­ше те­бе не знать... — ну что ему сказать? Как есть?

— А что та­кое? Это ка­кая-то тай­на?

— Да нет, ко­неч­но, тай­ны ни­какой тут нет, прос­то... Я ведь шес­той ре­бенок в на­шей семье. У ме­ня пя­теро брать­ев и все стар­шие. У нас де­ти на­чина­ют тре­ниро­вать­ся тог­да же, ког­да на­чина­ют хо­дить. А еще мой отец свод­ный брат ли­дера Бесс­тра­шия, Сэ­ма. Зна­ешь, как неп­росто жить в Бесс­тра­шии, где все, ко­му не лень, счи­та­ют твои зас­лу­ги пок­ро­витель­ством родс­твен­ни­ка. Да еще... А, лад­но...

Как же ему объяснить, он же не поймет ничего, в Эрудиции вообще все по-другому.

— Что, ска­жи мне! Ты же зна­ешь, мне мож­но ска­зать!

— Жизнь бесс­траш­ных — от­кры­та, в ней нет ни­каких тайн. Мы все дол­жны де­лать быс­тро, по­тому что в лю­бую ми­нуту мо­жем по­гиб­нуть. К десяти го­дам для нас не ос­та­ет­ся ни­каких воп­ро­сов в пла­не от­но­шений меж­ду по­лами. Пос­то­ян­но яв­ля­ешь­ся сви­дете­лем чу­жой лич­ной жиз­ни... И во­об­ще. Вот у вас тут все ти­хо, спо­кой­но, ник­то не орет, нет су­еты, нет пос­то­ян­ной дви­жухи. У нас не­воз­можно ос­тать­ся од­но­му, ес­ли ты не ли­дер и не шиш­ка ка­кая-ни­будь. Ты всег­да на ви­ду, мо­ешь­ся в од­ной ду­шевой, спишь в од­ной спаль­не. Все вмес­те, пар­ни, де­вуш­ки... Все это зас­тавля­ет ра­но взрос­леть и не ос­тавля­ет вре­мени прос­то нас­ла­дит­ся жизнью.

— Ты хо­чешь уй­ти из Бесс­тра­шия? — кто о чем, а Расти о переходе.

— На са­мом де­ле нет. Там мой дом, там мои друзья, семья, братья, я уже при­вык­ла, но вот смо­жешь ли ты при­вык­нуть? Мне иног­да ка­жет­ся, что сле­дуя ве­лени­ям Джа­нин, ты про­жива­ешь не свою жизнь. Ты не ду­мал над этим?

— Бесс­траш­ным я сам за­хотел стать. А Джа­нин хо­чет мне по­мочь. И не толь­ко мне, все­му на­шему об­щес­тву. Она хо­чет из­ме­нить на­ше об­щес­тво, сде­лав его луч­ше, силь­нее, из­ба­вить об­щес­тво от вра­гов. Раз­ве это пло­хо?

Ох, сел на своего конька...

— Нет, сде­лать об­щес­тво луч­ше — не пло­хо. Толь­ко от­ку­да ей знать, как луч­ше? Она хо­чет всех и вся дер­жать под кон­тро­лем. А ес­ли что-то не дер­жится под ее кон­тро­лем, она это унич­то­жа­ет. Жизнь че­лове­чес­кая очень цен­ная, Рас­ти. Са­мое цен­ное, что мо­жет быть. И по­жер­тво­вать ею бы­ва­ет не­об­хо­димо, но это дол­жна быть дей­стви­тель­но ве­ликая цель, ра­ди бу­дуще­го. А Джа­нин уби­ва­ет лю­дей ра­ди нас­то­яще­го. По­нима­ешь?

— Ну во­об­ще-то... Джа­нин уби­ва­ет вра­гов ра­ди на­шей жиз­ни, в том чис­ле, и бу­дущей. Ди­вер­гентов ста­новит­ся все боль­ше и боль­ше. Они опас­ны.

— От­ку­да ты зна­ешь, что они опас­ны? Те­бе лич­но хоть один ди­вер­гент сде­лал что-ни­будь пло­хое?

— Так, не бу­ду я с то­бой это об­суждать, — внезапно разозлился подросток. — Те­бе, ко­неч­но, спа­сибо, что ты ме­ня тре­ниру­ешь, но та­кие раз­го­воры я с то­бой вес­ти не бу­ду, яс­но?

Ну, теперь он хотя бы разъярился по-настоящему.

— Ко­неч­но, яс­но! Что ж тут мо­жет быть не яс­но­го? Да­вай, раз уж ты весь на взводе, по­кажи-ка мне свою злость на рин­ге. Са­мый луч­ший спо­соб. Впе­ред!

Встает, потягивается. Глаза стальные, злющие до нельзя. Так тебе, будешь знать, как расточать улыбки эрудиткам своим, хе-хе. Конечно, я дразню тебя, ты не слепой, сам прекрасно видишь как двигаешься, как дерешься. Как девки глазки строят. И я туда же, одна из многих. Нет, не бывать этому. Не буду сама на него вешаться, а то возомнит о себе невесть что.

Стойка, нападение. Уворачиваюсь от первого удара, потому как стопроцентно знаю каким он будет, теперь наступление, обманка и получи в бочину. Умничка, успел пресс напрячь. Колено его летит мимо, реакции тебе не хватает, вот так. Обхожу его и впечатываю ногу ему в бок. Парня аж перекосило от злости. Кажется, я доигралась, с ним можно играть, но очень непродолжительно и так, чтобы он выиграл. Проигрывать мы не любим, мда.

И точно, хватает меня поперек корпуса, валит на пол, кулаком разбивает лицо. Боль — это такая вещь, к которой можно привыкнуть, особенно, если получаешь кулаком в лицо почти каждый день. Так что, почти даже и не больно. Только вот, обидно немного почему-то. Ладно, милый, молодец, справился со мной, ура.

— От­лично, Рас­ти. Сов­сем не пло­хо, — стараясь не обращать внимание на кровь, встаю в стойку. — Че­го сто­ишь, на­падай!

Пытается пройти по тому же пути, перехватить поперек корпуса, но я уже знаю, что он хочет сделать и, хватая его за руку, провожу бросок через бедро. Прижимаю коленом грудь, добиваю его кулаком в челюсть. Удар за удар, дорогой, привыкай.

Бьет меня по голове, заставляя отшатнуться, поднимается с кошачьей грацией. Делает выпад, уворачиваюсь и даю ему поддых, так, чтобы обездвижить на время. Хватает ртом воздух, а я, пока он не успел очухаться, бью его по лицу и корпусу, наконец, он падает. Можно праздновать маленькую победу.

— Ну что, еще пов­то­рим или на се­год­ня за­кон­чи­ли? — спрашиваю с издевкой.

— Соп­ли кро­вавые по­дот­ри сна­чала...

Он злится, очень злится. Уууу, с огнем играю, дурочка...

— За ме­ня не вол­нуй­ся, свои под­бе­ри, пар­ниша!

Ой, не могу, лицо кровавого мстителя. «И мстя моя будет страшна!»

— Дай ру­ку, Сал­ли. Ты мне силь­но по го­лове да­ла, кру­жит­ся...

Ох, ну, подумай, какие мы нежные. Я, вообще-то, ничего такого и не подозревала. Думала, сейчас встанет и покажет мне, все приемы, которые мы выучили, все выпады-нападения-атаки. Но он дергает меня на себя, и я, не удержавшись из-за такого мощного рывка, падаю на него. Он моментально переворачивается, чтобы занять позицию выше, а значит выгоднее. Кажется, сейчас мне наступит труба.

И она наступила. Но только не от того, отчего я думала. Он лежит на мне сверху и... ничего не делает. Просто лежит и смотрит мне в глаза. А я на него смотрю. Чееерт, ну, до чего хорош, ну, нельзя таким быть... Стальные глаза смотрят изучающе, как-будто он меня впервые видит, осматривают внимательно, щеки, губы... Я и думаю, если он меня сейчас поцелует, я сойду с ума или нет? Непроизвольно дотрагиваюсь до ранки на губе языком. И тут его глаза заволокло... и я испугалась. Я видела, к чему приводят такие валяния на рингах...

Толкаю его в грудь.

— Слезь с ме­ня, Рас­ти! Ты ме­ня сей­час раз­да­вишь!

Он краснеет и торопливо поднимается, стараясь сразу же отвернуться. А я, не глядя на него, скрывая собственное смущение, побежала в душ, ни сло­ва не го­воря. Черт, как же это все... волнующе и приятно.