Страница 5 из 8
Вдруг Пепин поскользнулся и упал во впадину с густой от соли водой. Он барахтался в клейкой жиже и попытался вытащить себя, схватившись за вырост затвердевшей соли, но тот не выдержал его веса, сломался, и Пепин свалился обратно в воду. Но в конце концов ему все же удалось выбраться на сухое место.
Дальше он стал повнимательнее. Стайки рыб-ног удирали от берега при его приближении. Они искали затененные места ближе к берегу, под скалами, которые выросли тут из земли, как выщербленные зубы, разрушенные соленым ветром. Рыба затаивалась, и все кругом затихало. Пепин Горбатый в этом тихом месте не нашел успокоения мысли, но одиночество несколько отвлекло его от сбивчивых размышлений.
Диск Солнца с трудом приподнялся над горизонтом, но света добавил мало, а тепла - еще меньше. Пепин остановился и оглядел морскую гладь, которая из черной сделалась коричневатой под его лучами. Он вздохнул и посмотрел на Солнце, которое пролило на его лицо свое скупое сияние и окрасило его густым розовым цветом, оживив врожденную бледность.
Он услышал какой-то пронзительный звук и сначала подумал, что его издают дерущиеся рыбы-ноги. Потом он узнал в нем голос человека. Не поворачивая головы, он прислушался.
Потом обернулся.
Вверху, на скале, он увидел человеческую фигурку верхом на тюлене. Выделялся ствол длинного, как копье, пробойника. Фигуру человека наполовину скрывала тень старой разрушенной дозорной башни. Пока он наблюдал, человек нетерпеливо дергал поводья, а затем исчез.
Пепин нахмурился, подумав, что это может быть и враг. Он приготовил свой пробойник.
Теперь всадник, спустившись со скалы, приближался к нему. Пепин уже слышал отдаленное шлепанье ласт по мокрому берегу. Он поднял свое ружье на уровень глаз.
Всадник оказался женщиной, женщиной из его книг.
Она была высокой, длинноногой, поднятый воротник тюленьего жакета оттенял ее резко очерченный подбородок. Светло-каштановые волосы развевались по ветру, спадая на спину. Одной рукой, скрытой в свободной перчатке, она держалась за переднюю луку своего высокого кремневого седла, другой - натянула поводья. Полные губы широкого рта были плотно сжаты.
Ее верховой тюлень вошел в глубокую впадину с густой от соли водой и с усилием поплыл. Крепкий запах застоявшейся соленой жидкости дошел и до Пепина, и в этот момент он увидел ее, женщину из мифов - наяду верхом на тюлене. Однако она все же напугала его своим неожиданным появлением.
Уж не из Ланжис-Лиго ли она? Похоже. Неужели там все такие же?
Теперь, когда она выбралась на твердый грунт, на лице ее заиграла улыбка - щедрая, обворожительная. Но когда она стала приближаться к нему на своем тюлене, с которого медленно скатывались тяжелые капли воды, внутри у него похолодело, он отступил на несколько шагов.
В этот миг она, казалось, олицетворяла собой хмурую, нездоровую, умирающую планету.
Она остановила тюленя рядом с ним, склонила голову и шире открыла свои серо- зеленые глаза, по-прежнему улыбаясь.
- Чужестранец, судя по одежде, вы с Луны. Вы заблудились?
Он вернул свой пробойник на место, на плечо.
- Нет, я ищу Ланжис-Лиго.
Она показала рукой в обратную сторону.
- Вы рядом с нашим городом. Меня зовут Высокая Хохотунья, я сестра Мыслителя, Хронарха Города Времени. Я довезу вас до Ланжис-Лиго.
- А я - Пепин Горбатый, без родственников и званий.
- Залезайте на спину моему тюленю, держитесь за седло, и скоро мы будем на месте.
Он подчинился, залез и вцепился в скользкий камень. Она развернула тюленя и погнала его в обратный путь дорогой, по которой пришла.
Раза два за время поездки по соленому берегу она что-то сказала, однако он не разобрал что.
Закапал дождь, но они уже были возле Ланжис-Лиго.
Город был построен на огромной скале, по площади он уступал Барбарту, но дома в нем были наподобие башен стройные, старинного вида, с коническими крышами и маленькими окнами. Над городом возвышалась Башня Времени. Она словно вырастала из здания, которое называлось, как сказала Хохотунья, Домом Времени, это был дворец Хронарха.
Дом и башня производили впечатление, хотя и казались несколько загадочными. Здесь было невероятное смешение изгибов и углов, неописуемо ярких красок. Все это вызывало у Пепина чувства, сходные с теми, что вызывали в нем картинки с изображением готических зданий - с той разницей, что готика влекла мысль к небу, а эта архитектура - во всех направлениях.
Бледное солнце освещало улицы города. Выпавший соленый дождь вылизал до блеска залежи соли вне городских стен и увеличил их, смочил крыши домов, купол и кровлю Дома и Башни Времени.
Народу на улицах было мало, но во всем городе чувствовалось возбуждение - будто жители готовились к отъезду.
При всем своем разнообразии внешне они походили на барбартцев, но казались более живыми и энергичными.
Пепин хотел спросить, уж не в праздничное ли время он прибыл сюда, как Хохотунья остановила своего тюленя на углу узкой улочки. Он спустился на землю, все кости болели. Она также покинула седло и указала на ближайший дом.
- Здесь я живу. Поскольку, как вы говорите, у вас нет никакого ранга, то, думаю, вы прибыли сюда как частное лицо, а не как официальный посланник Луны. А что вам нужно в Ланжис-Лиго?
- Транспорт в прошлое, - не задумываясь ответил он.
- И зачем вам это? - после некоторой паузы спросила она.
- У меня нет ничего общего с настоящим.
Она посмотрела на него своими холодными умными глазами. Потом улыбнулась:
- В прошлом нет ничего, что может привлекать.
- Не мог бы я сам решить это?
- Очень хорошо. - Она пожала плечами. - Но как вы предлагаете отыскать прошлое?
- Я... - его самоуверенности как не бывало, - я рассчитывал как раз на вашу помощь.
- Тогда вам надо поговорить с Хронархом.
- А когда?
Она взглянула на него, слегка нахмурившись. Он не сказал бы, что она несимпатична.
- Хорошо, - сказала она, - пойдем в Дом Времени сейчас же.
Едва поспевая за широким шагом девушки, Пепин размышлял о том, не склонны ли люди в Ланжис-Лиго хранить секреты Времени для себя.
Хотя горожане посматривали на него с любопытством, никто не останавливался. По мере приближения к Дому Времени повышенное возбуждение горожан ощущалось все больше. Подойдя к дому, они стали подниматься по винтовой лестнице, что вела к большим воротам.
Охранники не останавливали их, когда они шли по гулкому коридору, высокие стены которого украшали причудливые криптограммы, выполненные инкрустацией из серебра, бронзы и платины.
Они оказались перед двустворчатыми золотыми дверями. Хохотунья толкнула створки, и они вошли в большой продолговатый зал с высоким потолком. В дальнем конце его на возвышении сидел человек. Он беседовал с двумя другими людьми, что стояли внизу. Все повернулись к ним, когда Высокая Хохотунья и Пепин Горбатый вошли в зал.
Увидев Хохотунью, сидевший сдержанно улыбнулся. Он что-то шепнул тем двоим, и они скрылись за дверью рядом с возвышением. Бледное лицо человека пересекал шрам - от левого угла рта до скулы. Черные волосы спадали на широкие плечи. Одежда, что была на нем, не шла ему - очевидно, она была обязательной для его положения. Желтая рубашка, завязанный высоко под подбородком черный галстук. Стеганый голубого бархата камзол с длинными рукавами и бриджи цвета красного вина. Ноги обуты в черные низкие туфли.
Сам по себе зал тоже выглядел странно. Через правильные промежутки мозаичные символы на стенах перемежались с компьютерами. Позади сидящего, у самой стены, на металлическом столе виднелись старинные инструменты алхимиков. Они составляли причудливый контраст с остальным залом.
- Итак, Высокая Хохотунья, - заговорил мужчина, - кто же этот посетитель?
- Он с Луны, Мыслитель, и хочет отправиться в прошлое!
Мыслитель-со-шрамом, Хронарх Ланжис-Лиго, засмеялся, а потом, резко переведя взгляд на Пепина, замолк. Пепин нетерпеливо произнес: