Страница 71 из 73
— Почему она это делает? — спросила Пия.
— Из мести, — пожала плечами Кампманн. — Потому что он не обращал на нее внимания, несмотря на ее деньги. Это была ошибочная инвестиция.
— Но он ведь, как соучастник, мог быть для нее опасен. Почему она его оставила в живых?
— Чтобы видеть, как он страдает. Ягода абсолютно больна на голову. Жирный комплекс неполноценности на двух ногах.
— Вы знаете, как умерла Изабель? — спросил Боденштайн.
Сюзанна Кампманн кивнула.
— Марианна все очень точно спланировала и все хорошо продумала, — начала она. — Чтобы навести подозрение на мужа Изабель, Кароль должен был похитить из его автомобиля две ампулы для усыпления животных. Это было несложно сделать, так как если ветеринары лечат лошадей в конюшне, они никогда не закрывают свои машины. Это знает каждый. Ягода точно объяснила Каролю, что он должен сделать. И он взял две ампулы из машины Керстнера примерно за неделю до убийства Изабель. Вместо них он положил две ампулы с водой, чтобы при проверке запасов медикаментов Керстнеру не бросилось в глаза, что отсутствует опасный препарат. Для этого он наклеил на ампулы с водой этикетки от настоящих ампул. Отсутствие нескольких одноразовых шприцев и канюль вообще никто не заметит.
Боденштайн вспомнил тот день в ветеринарной клинике, когда он наблюдал за тем, как усыпляли лошадь. Первая инъекция, которую сделал Керстнер лошади, не оказала абсолютно никакого действия. Вполне возможно, фрау Кампманн сказала правду и в ампуле была обычная вода.
— Это все вам рассказал Кароль? — уточнила Пия. — Он вам так доверял?
— Да, он мне доверял. Но он был еще и зол на Марианну. Она обещала ему двести тысяч евро — и не дала. Он убил Изабель, сбросил ее с этой башни, дважды убрался в квартире и разобрал все до каркаса, потому что она хотела получить эти фотографии. Он три раза перерыл все чемоданы, которые она уже упаковала, и тогда Ягода его высмеяла. «Тебе не повезло, — сказала она ему. — При этом присутствовал Кампманн и все видел». Кароль должен был также убить моего мужа, прежде чем смог бы получить деньги.
— Почему же он этого не сделал? — спросил Боденштайн. — Ведь ему все равно.
— Роберт всегда относился к Каролю очень корректно и по-доброму. Возможно, он подумал, что может получить деньги другим путем. Так оно и получилось. Я перевела полтора миллиона евро со счета «Гут Вальдхоф» на счет в Литву.
— Почему на счете конноспортивного комплекса было так много денег? — удивленно спросила Пия.
— А вы еще об этом не слышали? — Сюзанна горько усмехнулась. — Марианна потеряла интерес к конноспортивному комплексу, когда все пошло не по тому сценарию, который она себе нарисовала. Три дня назад она продала «Гут Вальдхоф».
Пия и Боденштайн обменялись быстрыми взглядами. Этого они действительно не знали.
— Я подождала, пока поступят деньги, — сказала Кампманн, — потом нужно было действовать, так как Ягода не оставила бы надолго деньги на счете. Слишком глупо, зная, что там происходило в тот день.
— Вам известно, кто является покупателем «Гут Вальдхоф»? — поинтересовался Боденштайн.
— Да, конечно, я знаю, — кивнула Сюзанна Кампманн. — «Гут Вальдхоф» купил Фридхельм Дёринг. Он всегда им интересовался.
Марианна Ягода, похоже, чувствовала себя очень уверенно. Когда Боденштайн и Пия спустя полчаса позвонили в дверь ее дома, она открыла им в банном халате и с только что вымытой головой.
— Это опять вы? — фыркнула она, не предложив им пройти в дом.
Боденштайн взглянул на Пию, и затем они проследовали за женщиной в кухню.
— Вы продали «Гут Вальдхоф»? — спросил Боденштайн. — Почему?
— Я потеряла к нему интерес. — Марианна Ягода села за кухонный стол, чтобы впихнуть в себя килограммовую упаковку мороженого «Мёвенпик». — А Дёринг во что бы то ни стало хотел его купить.
— Полтора миллиона евро за конноспортивный комплекс — это выгодная сделка. — Боденштайн наблюдал за тем, как фрау Ягода опустила ложку в мороженое.
— С чего вы взяли, что сумма именно такая? — недоверчиво спросила она.
— Это сумма, которую фрау Кампманн перевела со счета комплекса в Литву, — ответила Пия, внутренне потешаясь над растерянным выражением лица Марианны. — Неужели вы этого не знали? — спросила Пия, разыгрывая удивление. — Хотя, конечно, вы были заперты в водосборнике, когда Кароль и фрау Кампманн очистили ваши счета и сейф. А потом Кароль сгинул на вашем автомобиле и с деньгами.
Фрау Ягода бросила ложку на стол.
— Подлое коварное ничтожество, — озлобленно прошипела она. — Как такое только взбрело в голову этой свинье?
— Фрау Кампманн сказала, что вы должны Каролю еще некоторую сумму, — заметил Боденштайн.
— Я? — Марианна буквально подпрыгнула. — Видит бог, я ему ничего не должна! Как она может такое утверждать?
— Н-да, — протянул Боденштайн, — деньги и ваш автомобиль в любом случае исчезли. Так как рабочие документы Кароля оказались фальшивыми, мы не сможем найти его, даже если объявим в международный розыск. Вам не повезло, фрау Ягода.
Марианна пристально посмотрела на Боденштайна. Лицо ее приобрело багровый оттенок, а глаза сверкали гневом.
— Это ему не повезло, — сказала она. — Я знаю его настоящее имя и откуда он. У меня остались его подлинные документы, когда Дёринг сделал ему новые.
— Зачем он их вообще сделал?
— Понятия не имею. Мне все равно. Мне нужны мои деньги и мой автомобиль!
В своем неистовом гневе из-за обмана и испытанного унижения Марианна забыла об изворотливости и угодила в расставленную Боденштайном ловушку. Тяжело ступая ногами, она как рассвирепевший слон прошагала прямо в гостиную, сорвала со стены картину и швырнула на пол. В ярости она не обращала внимания на то, что полиция увидела, где находится тайный сейф, который при обыске не был обнаружен. Ногтями она провела по едва заметному шву в штукатурке и открыла клапан, за которым скрывался встроенный сейф. Покопавшись немного в сейфе, Марианна вынула оттуда конверт, быстро посмотрела внутрь и сунула его Боденштайну.
— Вот, — гневно фыркнула она, — арестуйте этого маленького подлого вора.
— Обязательно, — кивнул старший комиссар. — Правда, вас я тоже должен арестовать.
— Меня? — Марианна громко засмеялась. — Мы это уже проходили. Исчезните из моего дома, иначе я на вас заявлю.
Боденштайн сунул руку во внутренний карман своего пиджака.
— Вот, — сообщил он, — это ордер на ваш арест. Вы арестованы по обвинению в подстрекательстве к убийству Изабель Керстнер. Вам не следует больше говорить ничего, что может обернуться против вас. У вас есть право на помощь адвоката.
— Вы не сможете ничего доказать, — сказала Ягода с ехидной ухмылкой, — абсолютно ничего.
— Верно, — Боденштайн улыбнулся, — мы — нет. Но Кароль сможет. И так как нам с вашей помощью стали известны его настоящие персональные данные, мы найдем его и доставим сюда. Он совершенно определенно даст показания против вас. Или вы в этом сомневаетесь?
Только теперь Марианна поняла, на какую гигантскую ошибку она дала себя спровоцировать. Она посмотрела на Боденштайна прищурившись, затем признала себя побежденной.
— Я вас недооценила, господин главный комиссар, — процедила она сквозь зубы, — но сначала вы должны его найти. До этого я буду освобождена от заключения под залог. А там посмотрим.
Воскресенье, 11 сентября 2005 года
Пия сидела в своем кабинете и печатала на компьютере заключительный отчет. Марианна Ягода провела первую ночь в следственной тюрьме, Сюзанна Кампманн поехала в больницу, чтобы забрать своего неверного, но раскаявшегося супруга. Доктор Михаэль Керстнер и Анна Лена Дёринг забрали в консульстве Аргентины во Франкфурте маленькую Мари. Фридхельма Дёринга доставили в стационар следственной тюрьмы в Вайтерштадте, где уже находился Ганс Нетер Ягода. Его вновь приобретенный конноспортивный комплекс вряд ли бы доставил ему много радости. Кестутис Даутартас, он же Кароль, в действительности оказался не поляком, а литовцем. Он был арестован литовской полицией у себя на родине, в Клайпеде. «Кайенн» Марианны Ягоды полиция Франкфурта обнаружила недалеко от главного вокзала. В комнате Кароля в «Гут Вальдхоф» было обнаружено кое-что из багажа Изабель Керстнер, который она приготовила две недели назад для путешествия в свою новую жизнь в Аргентине. В одном из чемоданов находилась отсутствующая туфля, основание для первых сомнений в суициде.