Страница 8 из 92
Из-за бесконечных тяжб с епископством фон Валленберги часто бывали в Италии, и довольно быстро приобщились к итальянскому стилю жизни. Пока до их соседей постепенно доходило, что мир рыцарства меняются на мир денежных мешков, фон Валленберги уже проводили смелые финансовые операции. Через своих представителей они вкладывали деньги в различные рискованные, но приносящие в случае успеха огромный доход предприятия.
Но была ещё и третья, тайная сторона этого непростого дела. О ней знали немногие, но зато среди них были практически все монархи правящих династий Европы. За Валленбергами из века в век тянулась темная и мрачная слава виртуозных убийц и похитителей. Брались за дело они не часто, брали дорого, но если все-таки соглашались, то осуществляли преступление безукоризненно.
Они выполняли заказ настолько чисто, что убийства выглядели стопроцентно несчастными случаями, а тела исчезали так же бесследно, как круги на воде.
И как имперским властям трогать таких людей? Неизвестно, какие клопы скрываются в их тюфяках, если по них хорошо хлопнуть! Вот и опасались, предпочитая делать вид, что не слышат жалоб епископов на то, что Копфлебенц - настоящее еретическое и разбойничье гнездо, где живут по языческим богопротивным законам и диким кутюмам.
Мало кто мог похвастаться, что бывал гостем в его неприступных стенах, хотя смутно ходили слухи о богатствах, прячущихся внутри этой обширной крепости, но тот, кто нуждался в их услугах, всегда находил дорогу в баронскую цитадель.
Нынешний барон Гуго фон Валленберг мало отличался от своих предков. Он унаследовал от отца весьма примечательную внешность, ставшую уже фамильной чертой всех членов этого рода - высоченный, крепкого телосложения мужчина отличался, мягко говоря, не привлекательной внешностью. Казалось, что его ваял работающий в дикой спешке скульптор, только чуть наметивший черты будущего творения - грубо вырубленный подбородок, резкие дуги неровных густых бровей над маленькими светло-серыми глазками, тяжелый хищный нос. Белесые волосы и ресницы оттенялись кирпичным цветом неожиданно худых щек, и чтобы совсем уж устрашить непосвященных природа добавила ещё в придачу противный скрежещущий, как железо голос.
Но зато этот человек был одним из наиболее признанных авторитетов своего времени в области шахмат. Его слава шахматиста гремела далеко за пределами Трира, мало того, он был автором довольно нашумевшего пособия, имеющего заслуженный успех среди знатоков этой древней игры.
Правда, люди, стоящие сейчас перед бароном, были далеки от шахматных баталий. Почтительно склонив украшенные перьями меховые шапки неместного покроя, они излагали дело, по которому приехали с другого конца Европы.
- Его высочество знает о ваших способностях по розыску пропавших людей,- говорил, очевидно, предводитель,- слава о вас достигла даже наших земель!
Валленберг выслушал прибывших, не перебивая. Он сидел на лавке в огромной рыцарской зале своего замка и кормил сырым мясом из ведра свору, толпящихся вокруг хозяина охотничьих собак. Если бы их не предупредили заранее, гости никогда бы не признали в этом человеке властительного барона - настолько скромен и непритязателен был его костюм. Простого серого полотна камзол, с немудрящей рубахой, черные шерстяные шоссы - даже простые рыцари и то одеваются богаче! Впрочем, на белых как снег волосах красовалась черная высокая шапочка, расшитая жемчугом, вот, пожалуй, и всё, что особо отличало господина от суетящихся вокруг слуг. По его лицу трудно было угадать, как он относится к просьбе столь властительного лица, настолько маловыразительным и отстраненным был его взгляд, и казалось, кормление любимцев занимало его гораздо больше, чем стоящие перед ним посланцы, но это было обманчивое впечатление.
- Если дама жива,- наконец, кинул он последний кусок псам и обратил внимание на посланцев,- то я её найду! Но, его светлость должен знать, что мои услуги стоят очень и очень дорого!
- Он знает об этом, и велел вам передать задаток!
Валленберг, вытерев окровавленные руки об одежду, не торопясь открыл крышку на протянутом ларце. Там, тщательно завернутое в кусок бархата красовалось ожерелье из оправленных в золото рубинов. Внимательно осмотрев подношение, барон согласно кивнул головой.
- Пусть его светлость подождет! Это дело требует времени....
Уже утром следующего дня отряд фон Валленберга выехал из ворот по направлению к Иль-де- Франс - на развернутых стягах в три ряда куда-то бежали волки, да и сам закованный в латы хозяин то же чем-то неуловимо напоминал этого хищника, но на его шлеме растопырил крылья воинственный сокол.
МАДЛОН.
В отведенных покоях дона Мигеля ждал сходящий с ума от беспокойства Гачек. Увидев оторванные рукава, испачканный костюм и побагровевшие распухшие руки, он только осуждающе покачал головой. Де ла Верда с наслаждением умылся, и усевшись за поздний ужин, рассказал секретарю о своих приключениях на парижском дне.
- Вот и все, что я узнал, чуть не потеряв голову,- устало вздохнул граф,- у меня, оказывается, появились на лбу развесистые рога! Причем, мне их наставили два соперника - один, простой горожанин с самым причудливым характером и невзрачной внешностью, которому она отдала свое сердце, и второй - неизвестный, которого она сделала отцом. Как видите, на мою долю уже ничего не осталось! Может, мне и искать её не стоит? Дьявол так дьявол, пусть остается с ним!
В его голосе слышалась горечь и насмешка, сдержанный гнев и боль. Гачек с сочувствием посмотрел на испанца. Он хорошо представлял, как сейчас плохо графу, как убит всеми этими известиями и разочарован в супруге дон Мигель. Надо же, как ужасно складывалась супружеская жизнь этих, в сущности, весьма неплохих людей! А кто виноват? Кто угодно, но не графиня - в этом Славек был твердо уверен. Но и к графу он тоже стал относиться гораздо лучше, чем в начале их знакомства.
- Графиня могла не знать о беременности до определенного времени,- попытался он утешить оскорбленного супруга, озабоченно ощупывая распухшие после пытки плечи,- она, наверняка, стала жертвой насилия!
Прикусивший от боли губу де ла Верда, не нуждался в утешениях.
- Наряду с рубинами в моей графской короне, теперь красуются ещё и рога! А уж насильно их водрузили, или по согласию моей безголовой жены, честно говоря, никакого значения не имеет!
Дон Мигель немного подумал.
- Право слово, - печально пожаловался он секретарю, - не знаю, что мне делать дальше! Соваться к Катрин бесполезно, вряд ли она расскажет что-то новое, кроме того, что мы уже услышали от беспутного Вийона. А ссориться с Людовиком вновь, да еще подводить кардинала, так милостиво давшего нам приют, мне совсем не хочется!
Гачек согласно качнул головой, втирая в плечи его светлости мазь из своих запасов. Мазь остро и пряно воняла, камин уже прогорел, и в комнате становилось холодно. Все это вместе не поднимало настроения и без того пострадавшему в эту ночь графу.
- Как можно успешно бороться с ересью, когда короли, которые первыми должны охранять христианские души от нечистого, попустительствуют колдовству и ведовству? - горько вздохнул он,- я слышал, что Людовик вместе со своим цирюльником увлекается алхимией, составляют какие-то странные гороскопы, в общем, вовсю пляшут под дудку дьявола! А потом удивляются гневу Божьему, обрушивающемуся на их королевство. Вот увидишь, что, несмотря на весь свой изворотливый ум, этот король плохо кончит!
Гачек снисходительно слушал его брюзжание. Он не был настроен так пессимистически, как его светлость, но понимал, что вызвало такой приступ хандры. С недавних пор, вагант грустно осознавал, что его собственное мировоззрение необратимо меняется, и взгляды графа становятся ему все ближе и ближе, а идеи знаменитых гуманистов кажутся все более и более инфантильными. Мир, увы, вовсе не таков, каким он кажется даже лучшим умам человечества!
- А почему бы нам ни обратиться к этой юродивой Мадлон,- неожиданно предложил он,- а вдруг она действительно поможет? Господь любит таких людей!