Страница 29 из 92
- В чем же меня обвиняет граф Палацкий?- мрачно осведомился дон Мигель.
- Граф обвиняет вас в похищении его невесты, в клятвопреступлении, и требует Божьего суда!
Де ла Верда встретился взглядом с темными глазами Генриха, потом устало покосился на яростно взирающего на него Палацкого. Этим людям было невдомек, что брак с этой бабой - уже Господне наказание, безо всякого суда! И вот, пожалуйста, предстояло ещё и с оружием в руках защищать то, от чего бы с превеликим удовольствием избавился!
- Да, я, действительно, похитил почти три года назад невесту графа, - сдержанно признал де ла Верда очевидное, - оправданием мне может послужить страсть, которую я испытывал к своей будущей жене. Но причем здесь клятвопреступление?
Бальи торжественно пояснил:
- Граф и его сюзерен - принц утверждают, что вы солгали, поклявшись, что вступили со своей будущей супругой в брак, и мало того, сумели завершить его! Тогда как брак был заключен в присутствии большого числа свидетелей на территории епископства Страсбургского только пять месяцев спустя.
Дон Мигель в досаде прикусил губу, вспомнив, что такое, действительно, имело место. Ему тогда захотелось порадовать Стефанию - ведь свадьба для любой женщины главное событие в жизни. Вот сентиментальный дурак! Для этой шлюхи каждый придорожный куст - алтарь!
- Граф Палацкий, у вас имеются свидетели этого утверждения?- между тем, тихо осведомился король.
- Да, ваше величество,- поклонился тот,- я шаг за шагом проследил путь папского посольства и выяснил, что брак был заключен в замке Конствальц. Барон фон Гугенштейн согласен подтвердить это.
- Барон фон Гугенштейн!
Перед собранием оказался высоченный толстяк. Дон Мигель его едва помнил, но он точно был среди гостей на его свадьбе - такую курьезную физиономию захочешь, не забудешь!
- Барон,- обратился бальи к толстяку,- вы можете подтвердить, что были свидетелем венчания графа де ла Верда и девицы Стефании Лукаши в сентябре два года назад?
Гугенштейн напыжился от важности и так гаркнул в ответ, что присутствующие поморщились:
- Клянусь святыми мощами св. великомученицы Катерины, что присутствовал при венчании графа с дамой Стефанией, мало того, о завершении брака именно в ту ночь красноречиво поведала простынь новобрачной, ради которой его светлость велел спустить свой собственный штандарт. Она развевалась над округой все дни, которые граф провел с молодой женой в своем замке.
В зале раздался ропот возмущенных голосов. Над головой де ла Верды собиралась нешуточная гроза. Наказанием за клятвопреступление в ту далекую эпоху могла стать и смерть.
- Прошу тишины,- прикрикнул король на подданных, и с ласковостью кота, поймавшего мышь, глянул на побледневшего от такой напасти дона Мигеля,- ну, граф, что вы можете сказать в свое оправдание?
Дон Мигель хмуро хмыкнул. Что он может сказать в оправдание? Весьма много! Не переслушаете!
- Это было повторное венчание,- сухо заявил он,- мне хотелось повторить обряд уже без спешки и в более торжественной обстановке!
- Может, и девицу вы лишили невинности повторно,- не выдержав, съязвил принц Генрих, глаза которого сузились нескрываемой ненавистью,- есть ли у вас свидетели того, что вы не лжете?
Дон Мигель раздраженно перевел дыхание. Все это было так некстати!
- Свидетелем является епископ Братичелли, он присутствовал при первом венчании. Но его здесь сейчас нет, его преосвященство в Англии!
Лицо Генриха совсем не венценосно исказилось злорадством.
- Значит, у вас нет свидетелей!
Де ла Верда презрительно смерил глазами напыщенного мальчишку. Этому принцу всегда не хватало выдержки!
- Вы не дали мне закончить, ваше высочество! Подтвердить мои слова может находящаяся здесь графиня де ла Верда.
- Пригласите сюда графиню,- приказал король, поудобнее устраиваясь на троне.
Дон Мигель с горечью отметил, что эта история развлекает Людовика. Трудно понять, что двигало королем, когда он решил вынести столь деликатный и частный вопрос на всеобщее обсуждение, но смутно граф догадывался, что всему виной тот самый философский камень, о котором его величество расспрашивал несколько дней тому назад. Очевидно, король затаил обиду за нежелание посвящать его в суть дела.
Между тем, в зале появилась графиня. Вот где пригодились ночные труды служанок, и Стефка смогла предстать перед столь значительным собранием во всем блеске своей красоты. На ней было синее шелковое платье-роб, расшитое по подолу золотом и отороченное мехом куницы - по моде того времени, оно подчеркивало её беременность особыми складками под грудью. Голова была закутана в тончайшую, пропущенную под подбородком белую вуаль, придерживаемую двойным валиком из светло-розового шелка. Это обрамление искусно подчеркивало её изысканно утонченную и светлую красоту, делая синие глаза прозрачными, а кожу лица особенно нежной. Ангел, да и только! По залу, заполненному сплошь мужчинами, прокатился всеобщий восторженный вздох, сменившийся рокотом восхищенных голосов.
- Да,- задумчиво потеребил подбородок Людовик, внимательно рассмотрев женщину,- вы, граф, повторили участь Париса, укравшего Елену Прекрасную.
И неприятностей собрал на свою голову не меньше человека, загубившего целое государство ради сомнительного удовольствия стать прелюбодеем! Так что сравнение графу отнюдь не польстило.
- Царь Менелай был мужем сей дамы, тогда как граф Палацкий только женихом! - счел нужным заметить де ла Верда.
Тем временем два пажа поставили для беременной графини итальянское кресло, на которое она и опустилась, одарив присутствующих безмятежной улыбкой. Но когда её глаза выделили из толпы незнакомых придворных Генриха и Ярека, безмятежность моментально сменилась радостным волнением. Это были люди из её прошлого, такого чистого и незамутненного, что оно не могло не вызывать ностальгии даже по бабке Анельке. В конце концов, жизнь показала, что суровая пани Лукаши была во многом права, и если бы внучка внимательнее прислушивалась к словам старухи, как знать, может, и не оказалась бы замешана в эту дикую историю!
- Дама Стефания, графиня де ла Верда,- между тем вопрошал бальи,- можете ли вы подтвердить, что в замке Конствальц над вами был проведен повторный обряд венчания?
- Да!- удивилась вопросу женщина.- В первый раз нас обвенчали в ту ночь, когда меня выкрали из дома барона Збирайды, а во второй - в замке Конствальц пять месяцев спустя.
- Вот видите,- это решил, что наступило время вступить в разбирательство папский легат,- по всем законам нашей матери католической церкви, донна Стефания является настоящей женой достойного гранда. И в этом месте обвинение в клятвопреступлении является необоснованным.
- А как же насчет второй части, о завершении брака? - возразил принц Генрих, и тот час мягко обратился к женщине. - Пани Стефания, когда был завершен ваш брак?
Теперь уже лицо графини стало красным от стыда, и она испуганно опустила взор под перекрестным огнем мужских глаз. Да что же это такое, есть ли совесть у этих людей? Мало того, что её простынь когда-то развевалась над всей округой, так теперь ещё вопрос об этом прозвучал на все французское королевство!
На защиту женской стыдливости вновь встал папский легат.
- Этот вопрос неуместен, ваша светлость,- упрекнул он принца,- он оскорбляет достоинство высокочтимой донны! Посмотрите на графиню, она умирает от смущения!
- Пани уже два года живет супружеской жизнью, беременна..., так что же постыдного в том, что когда-то это случилось в первый раз,- живо возразил Генрих,- мы же не заставляем её говорить о подробностях брачной ночи, пусть просто назовет дату и место!
Что ж, ни у графа, ни у епископа не нашлось больше аргументов, чтобы избавить графиню от дальнейшего допроса. Дон Мигель обреченно кивнул головой супруге.
- Я не припомню точно число, но это произошло во время остановки в Конствальце! - послушно ответила Стефка.
И тут же раздался разъяренный крик. Покрасневший, с бешено сверкающими глазами граф Палацкий вышел на середину зала и бросил к ногам де ла Верды свою перчатку.