Страница 12 из 14
— Мао-Чин? — с живостью заметил Синтез.
— Нет, Шин-Чунг! Мао-Чин недостойны работать здесь, когда дело идет о нашей научной жизни. Все, которых вы видите теперь перед своими глазами, принадлежат к нашей расе. Приближайтесь… не бойтесь, вы не помешаете!
Следуя любезному приглашению, Синтез медленно приблизился к месту сношений и увидел, действительно, крайне интересное зрелище.
Перед ним, на пространстве сотни квадратных сажень, расстилалась по земле ткань. С одной стороны она была укреплена на земле при помощи двух кольев, с другой — ее держали за концы два человека. Сбоку такого куска ткани находился другой, подобный первому, потом третий, четвертый и т.д., до бесконечного числа. Направо от Синтеза возвышалась большая башня, с вершины которой блистал яркий свет, — при помощи его, вместе с тканью, и производились все сигналы. Дело в том, что одна сторона всех кусков была снежно-белого цвета, а другая — черного, как уголь. «Мозговые» люди, державшие куски ткани за углы, переворачивали их около прикрепленного кольями края то белой, то черной стороной, что производилось с необыкновенной быстротой. В тот момент, когда ткани ложились на землю черною стороною вверх, свет на башне погасал, а когда ткани поворачивались белою стороною, снова появлялся.
Эти маневры повторялись разом тысячами людей в продолжение целого часа. Потом «мозговые» люди вдруг остановились.
— Кончено! — произнес Та-Лао-Йе. — Жители Марса поняли наши сигналы. Теперь нашим астрономам нужно тщательно следить за ответными сигналами и не пропустить ни одного исчезновения света на планете.
— Как, разве жители Марса не приняли вашей системы сигналов при помощи тканей?
— Нет. Конечно, и нам было бы лучше всего пользоваться только одними световыми сигналами, которыми гораздо легче управлять, но наше положение, по отношению к солнцу, не позволяет нам употреблять исключительно этот способ.
— Ах, да, конечно!.. Земля, находясь между Марсом и Солнцем, ведь как бы тонет в солнечном свете. Поэтому никакой искусственный свет, как бы он силен не был, не будет замечен жителями Марса, несмотря на все совершенство их инструментов.
— Понятно… Сигналы с Марса были замечены уже давно нашими предками. Давно уже было доказано, что там периодически появляется и исчезает какой-то искусственный свет. Тогда пробовали было отвечать тем же с земли, но как ни усиливали источники света, — там, очевидно, не замечали их. Вы совершенно правы, что они и не могли быть замечены, так как, относительно Марса, мы стоим к Солнцу как бы спиною.
— Это ясно, как день. Представим себе свет на Марсе, Земле и Венере. С Земли увидят тогда свет Марса, с Венеры свет Земли, но с Марса света Земли не увидят, точно также и с Земли не будет виден свет Венеры.
— Очевидно… Видя всю тщетность усилий, один древний астроном вздумал воспользоваться одним средством, на которое его натолкнуло наблюдение Марса. Заметив, что белые пятна, образованные на полюсах нашего соседа, изменяются сообразно временам года, он вывел отсюда, что можно привлечь внимание его обитателей, изменяя в правильные промежутки времени, какую-нибудь белую поверхность Земли. Теперь эта мысль широко развита у нас. Однако, нужно было много веков, чтобы добиться хороших результатов. Медленно, шаг за шагом, развивалась идея, и то благодаря лишь самоотверженным труженикам, посвятившим ей всю свою жизнь.
— Я и не сомневаюсь в том, что система современных междупланетных сношений не могла явиться сразу…
— Особенно трудно было добиться, чтобы жители Марса поняли наши сигналы.
— Это было действительно трудно.
— Прежде всего нужно было выбрать ровное место, покрытое белым песком. Потом «мозговые» люди, назначенные для опытов, были разделены на группы и снабжены широкими кусками материи, с одной стороны выкрашенной в яркий белый цвет, с другой — в черный. Несмотря на несовершенство снарядов и неопытность первых экспериментаторов, наблюдательные жители Марса заметили сигналы и отвечали тем же. Можете вообразить себе нашу радость, когда мы узнали об этом.
— Очевидно, — прервал Синтез своего собеседника, — обитатели Марса, планеты гораздо более древней и гораздо дальше ушедшей вперед в своем развитии, чем Земля, — давно уже пробовали сноситься с нами. Так думали и в мое время. Я охотно допускаю, что они выставляли нам множество сигналов, которых мы не могли ни видеть, ни истолковать, как следует, вследствие несовершенства наших инструментов.
— Ваша правда. Их попытки восходят к самым отдаленным временам, как это они дали нам знать, когда наши сношения вполне установились.
— Я так и полагал. По моему, жители Марса владели хорошими оптическими инструментами еще в 19 веке. Вероятно, они знали о всех изменениях, которые претерпела Земля, о всех мировых событиях, историю которых вы сообщили мне. Исчезновение стран, разрушение целых городов, иссушение морей, — все это прошло у них на глазах.
— С тех пор, как жители Марса заметили наши сигналы, — продолжал Та-Лао-Йе, — мы постарались прежде всего усовершенствовать свои приборы. С этой целью сначала обширное пространство земли в известном месте было выровнено и сделано горизонтальным; затем заставили Мао-Чин соткать большие, но легкие покрывала; наконец, увеличили число людей, держащих ткани, и начали обучать их новому занятию. А это было нелегко, уверяю вас; заставить четыреста или пятьсот тысяч людей действовать одновременно, по данному сигналу, — это требовало большого навыка. К счастью, высокое развитие «мозговых» людей преодолело все затруднения. Психическая сила позволяет моим соплеменникам перемещаться с быстротою мысли и мгновенно поворачивать с одной стороны на другую свои покрывала. Конечно, люди, организованные подобно вам, не могли бы делать того же самого с такою ловкостью. Вообще все устроилось хорошо, мы успешно подавали свои сигналы, и с Марса нам отвечали тем же. Но тут недоставало одного: нас не понимали. Тогда наши ученые ухитрились найти такую систему нумерации, которая вместе с простою, соединяла в себе все условия совершенства. Эта система состоит из небольшого числа элементарных знаков, расположенных в известном порядке, по правилам размещения. Для примера, я ограничусь только тремя знаками, которые можно нарисовать на песке. Если промежутки между ними считать пропорциональными продолжительности исчезновений белой поверхности, то получим следующее: ……
Точки обозначают здесь: одна — простое затемнение; две — двойное; три — тройное, и т. д.
— Эта система, как вы видите, может продолжаться до бесконечности и таким образом представить множество чисел. Жители Марса сразу поняли ее и отвечали на наши правильные затемнения белой поверхности последовательным появлением и исчезновением света. Таков способ междупланетной телеграфии. Скоро наша метода счисления была усвоена обеими сторонами, после чего приступили к установлению точных сношений. Посредством целой серии чисел, математики нашли возможным строить плоские геометрические фигуры. Обитатели Марса, очевидно, развитые еще более нас, сразу сообразили, в чем дело, и стали быстро переводить наши правильные затемнения в соответствующие числа, а потом в геометрические фигуры.
Синтез, не выказывая ни малейшего признака нетерпения, внимательно слушал это длинное и не совсем понятное объяснение.
— Вы поняли, Шин-Чунг? — спросил его Та-Лао-Йе, кончив свою речь.
— Понял, почтеннейший, и откровенно сознаюсь вам, что этот способ, без сомнения очень замысловатый, все-таки мне кажется, не соответствует вашей цивилизации.
— Конечно, я не решусь сказать, что это самый лучший из всех способов, но зато это наименее худший из всех, практиковавшихся до настоящего времени, и мы довольствуемся пока им.
— Но он должен быть ужасно утомителен.
— Без сомнения, хотя мы давно уже ввели значительные сокращения. К этой медленности, вытекающей из несовершенства нашей системы, следует прибавить еще сравнительно большой промежуток времени, — около 3 минут, — необходимый для того, чтобы наш сигнал был замечен на Марсе, даже когда эта планета находится в ближайшем расстоянии к Земле. Вы понимаете, почему это, Шин-Чунг?