Страница 36 из 46
– Я понял. Вопрос такого же плана: вы уверены, что вакуум-резонаторы подействуют на Конструктора, если придется их включать?
Валдманис характерным жестом взлохматил волосы на лбу.
– Ну и вопросы вы задаете! Теоретически ни одно материальное тело не может выдержать ТФ-резонанса, раздирающего элементарные частицы на глюоны и кварки, но вот подействует ли ТФ-поле на Конструктора – сомневаюсь. Правда, специально я этой проблемой не занимался.
– Тогда вопрос последний: как скоро вы решите проблемы свободы передвижения К-мигрантов по каналам метро?
Молодой физик погас, и стало заметно, что он устал.
– Проблема оказалась сложней, чем мы думали. На нее работают Европейский эм-синхро и японский филиал, но подходов не видно. Предварительный вывод – векторный переход из любой реперной станции метро в определенную точку пространства невозможен. Нужны теоретические разработки, необходимо углубляться в математическое обеспечение теории. – Валдманис расслабленно пошевелил пальцами, теряя охоту к разговору, потом вдруг оживился. – Зато мы, кажется, набрели на разгадку «абсолютного зеркала» – помните «перевертыш» чужан, с помощью которого вас зашвырнули в чрево Конструктора?
«Еще бы!» – подумал Ратибор, вспоминая свои ощущения во время броска: тяжелое скольжение вниз с невообразимо высокой горы, головокружение, «кипение» кожи от «высокой температуры» и лед в груди на месте сердца…
– Пришлось решать формулы двенадцатимерного пространства с дробными размерностями, – продолжал физик. – И хотя в этом деле много неясных теоретических развилок и вариантов, появилась реальная возможность построить «абсолютное зеркало» в Системе.
– Зачем?
– Как зачем? Да ведь даже Конструктору будет не под силу преодолеть этот барьер!
Ратибор с новым интересом оглядел возбужденное лицо Валдманиса с тенями под глазами и обострившимися скулами.
– Руководство знает об этом?
– Еще нет, ребята не любят давать сырой материал. Но через пару дней получите информацию сполна.
– А если Конструктор столкнется с «зеркалом», что произойдет? Ведь он вельми протяженный объект, представитель даже не макро-, а мегамира, и не сможет отразиться, как теннисный мячик.
Валдманис заспешил – его вызывали, встал.
– Конечно, не сможет, скорее всего он вывернется сам в себя, особенно если будет иметь большую скорость при столкновении.
– Но ведь он будет травмирован! Представьте, что вы на его месте, и от удара ваша голова «вывернулась» в желудок!..
– Аналогия не совсем корректна, – на ходу сказал молодой ученый, – «зеркало» – не стена, а Конструктор – не человек. Конечно, он получит травму, но в каких масштабах – сказать трудно, да и не мое это дело, пусть расчетами последствий занимаются эфаналитики и глобалисты. Мое дело – решить проблему. Извините, мне пора.
– Желаю удачи, – пробормотал Ратибор вслед физику и вдруг поймал сформулировавшуюся наконец мысль. – Секунду! – остановил он ученого, шагнувшего было в дверь лаборатории. – Можно ли определить, из какой именно станции метро совершен векторный переход?
Недовольное выражение на лице Валдманиса сменилось гаммой мимики – от досады и задумчивости до заинтересованности.
– Теоретически можно – по энергопотреблению. Вся система метро управляется и контролируется из одного центра – «Метротранса» – в Москве, и нештатный режим любой из станций фиксируется, однако ничего подобного до сих пор не произошло: К-мигранты уходят, а импульсов энергопотребления не зафиксировано. – Валдманис виновато развел руками и скрылся за дверью, а Ратибор задумчиво направился к выходу из здания, днем и ночью погруженного в тишину напряженного бдения. Прямо из кабины пинасса он позвонил в управление и попросил узнать, когда освободится Анастасия Демидова, и получил мгновенный ответ координатора:
– Эфаналитик Демидова закончила цикл расчетов и покинула территорию ВЦ полчаса назад.
– Куда? – вырвалось у Ратибора.
– Координаты неизвестны.
Сердце отозвалось падением и взлетом. Захотелось бросить машину в небо и гнать на пределе к Настиному дому, однако Ратибор сначала позвонил к себе.
– Звонил Пол Макграт, – доложил «домовой». – Могу дать запись, но это одни эмоции и нуль информации. Видимо, он только что узнал о твоем возвращении.
Ратибор набрал телекс Насти и затаил дыхание, готовый услышать голос девушки и тут же отключить связь, но ответил ему голос ее «домового», лаконично сообщившего, что хозяйка уже две недели в «экстрапоиске» и дома не ночует.
На душе стало тоскливо и холодно, и Ратибор с минуту боролся с собой, твердя, как заклинание, слова Егора: «Хочешь узнать, ждали тебя или нет, погляди ей в глаза». Справившись с эмоциональной волной, он задал курс пинассу, привычно отметил «пропадание шумового сигнала» – он ощущал наблюдение только вне закрытых помещений и машин – и вызвал дежурного по отделу. Пока такси пожирало расстояние между Институтом физики и станцией метро, он выслушал очередную сводку сообщений по треку и точно определил, что будет делать дальше.
В третьем часу ночи он вышел из такси возле хрустальной, с голубыми светящимися прожилками коридоров, глыбы здания «Метротранса» в центре Москвы. Карт-бланш действовал безотказно, и, хотя здание по режиму ГО и вследствие происшедших событий охранялось пограничниками, Ратибор без расспросов и уточнений получил доступ к инку центра, контролирующего сеть компьютеров всей громадной разветвленной системы метро, которая связывала десятки тысяч станций на Земле с планетами Солнечной системы и других звезд.
Объяснив причину прихода и сформулировав задачу, Ратибор, которому уступили место главного оператора, огляделся.
Зал программных операций был невелик и функционально совершенен, как и сотни подобных залов во всех учреждениях, призванных решать сходные задачи. Он был полутемен, освещались лишь основания кокон-кресел, в которых «грезили» с закрытыми или открытыми глазами операторы технического, энергетического и организационного контроля – около полусотни человек. Напротив каждого светился оперативный виом со схемой контролируемого участка, многие операторы переговаривались с абонентами, изредка обращаясь к главному оператору, который на время, отнятое у него безопасником, уступил кресло и отошел к одному из работников смены.
Наконец инк собрал нужные сведения, проанализировал в соответствии с заданием и высветил Ратибору ответ:
– Пиков энергопотребления, связанных с нештатными режимами работы станций, в указанные сроки не выявлено.
– По всем станциям?
– Поиск осуществлен по всем транспортным линиям, кроме линий погранслужбы и отдела Б. Информация, касающаяся работы этих служб, закрыта.
– Проведите поиск в полном объеме! Я Ратибор Берестов, драйвер особых полномочий в режиме «свободная охота». – Ратибор сунул жетон с кодом в цель программатора особых режимов на подлокотнике кресла.
Главный дежурный центра оглянулся на Берестова, как и другие операторы, по молодости лет редко сталкивающиеся со столь неординарными ситуациями, но безопасник не счел нужным оправдываться и посвящать кого бы то ни было в свои планы.
Ответ пришел через семь минут – неслыханно много для инка, работающего со скоростью миллиарда операций в секунду.
– Линии метро особых зон в указанные сроки работали без сбоев. Отмечены незначительные колебания энергопотоков – в пределах допустимых норм – станций метро Базы «Фокс» в Антарктиде и погранпоста «Лямбда» на Меркурии.
– Спасибо. – Разочарованный Ратибор сдвинул назад дугу эмкана и вылез из кресла. – Можете работать, – сказал он дежурному, и тот молча занял свое место.
Решение посетить Грехова пришло в тот момент, когда Ратибор выходил из «Метротранса»: показалось вдруг, что он услышал слабый пси-вызов. И мысль родилась ясная, без сомнений: Настя могла быть только у Грехова, если не появляется дома почти две недели. О том, что она вполне могла жить у бабушки, равно как и у подруги, Ратибор даже не вспомнил. Не колеблясь более, он добрался до метро и набрал код кабины метро Грехова, врезанный в гранит памяти навечно.