Страница 50 из 55
Шаг 3. Что еще я чувствовала? Какое чувство возникло до внешней эмоции? Не скрытая эмоция, а ощущение, чувство, которое появилось на короткий миг и сразу исчезло при появлении внешней эмоции, и на которое вы почти не обратили внимания. Вы можете вспомнить, что почувствовали страх, прежде чем на поверхности возник гнев.
Шаг 4. Что мне это напоминает? Когда вы так реагировали на аналогичные ситуации? На какие мысли это вас наводит? Замечали ли вы когда-нибудь, что у вас есть особое отношение к проблемам подобного рода?
Если скрытое чувство не появилось, спросите себя: что я делаю? Взгляните на ситуацию объективно. Представьте себя наблюдателем, который смотрит, как вы себя ведете в этом случае. На что похоже ваше поведение?
Шаг 4 заключается в том, что ваш разум задает вопросы, пытаясь пробудить эмоции. Вы не ищете интеллектуального объяснения неадекватных реакций, не пытаетесь найти мотивы провального поведения, вы не психотерапевт. Вы просто пытаетесь почувствовать скрытую эмоцию. Делайте новые предположения, пока одно из них не пробудит новую эмоцию. Вы поймете, что это скрытое чувство по тому, что оно заменит внешнюю эмоцию, с которой вы начали самотерапию.
Шаг 5. Определите паттерн. Здесь вы определяете не базовый паттерн личности или что-то другое, глобальное. Просто постарайтесь выяснить, что произошло в данном случае. Какую скрытую эмоцию вы прятали? Под какой внешней? Теперь вы предсказуемы для себя. Столкнувшись с подобной проблемой (потребностью почувствовать эту запретную эмоцию) в следующий раз и вспомнив эти шаги, вы сможете больше не прятаться под старой внешней эмоцией. Вы освободитесь для экспериментирования с новыми способами разрешения этой проблемы. Вы перестанете автоматически отыгрывать старый провальный способ действий. Теперь, зная свой паттерн (тенденцию скрывать конкретное чувство под конкретной внешней эмоцией в данных обстоятельствах), вы будете вольны распоряжаться своим разумом и переживаниями и вести себя по крайней мере так же мудро, как и в тех областях, в ко-
торых никогда не было потребности что-то от себя скрывать.
Обращаясь внутрь себя, рискнув пережить подлинную эмоцию, вы слышите другое послание и знаете, как на него ответить. Я проходила через это.
Однажды вечером, когда звон кастрюль и сковородок известил о приближении ужина, моя дочь крикнула из своей комнаты: «Когда мы будем есть? Я голодная! » Поскольку мы всегда едим в одно и то же время, вопрос прозвучал для меня следующим образом: «Что за сервис в этом паршивом отеле? »
Естественно, я закричала в ответ: «Прекрати кричать, веди себя как взрослая, ты уже не маленькая. Иди сюда и помоги, если такая голодная» и т. д. Этот обмен репликами быстро перерос в истерический дуэт. Только на следующий день я поняла, что из года в год мы устраиваем подобные сцены. Я осознала (как и в предыдущие годы), что бедный ребенок не может справиться с этой ситуацией. «Жесткое» расписание, рекомендованное книгами по воспитанию детей, доводило ее до слез в младенческом возрасте, когда она ждала кормления в первые недели жизни. Так же она плакала и сейчас. Я поняла проблему дочери, «проанализировала» бессознательную мотивацию много лет назад. Но это так и не помогало справиться с девочкой. Я терпеть не могла ее ворчания и не знала, как заставить ее замолчать. Если вы обычно ладите со своим ребенком, что характерно для наших отношений, и заходите в тупик с ка-кой-то конкретной проблемой, то скорее всего это значит, что вы скрываете от себя некое чувство. Я спросила себя: «Почему мне так трудно в этой ситуации? » Это был шаг 1, осознание неадекватной реакции.
Шаг 2. Почувствовать внешнюю эмоцию. Сейчас я была спокойна, пыталась решить вчерашнюю проблему, поэтому решила поговорить с подругой, у которой тоже была дочь-подросток. Я знала, что подруга выслушает меня заинтересованно и с сочувствием. Так и случилось, и вскоре я снова испытала вчерашний гнев во всей его силе.
Шаг 3. Что еще я чувствовала? Теперь мне вспомнилось: как только дочь закричала, я почувствовала сильное напряжение — будто она стояла надо мной с хлыстом, и я должна торопиться. Только потом появился гнев, который снял это напряжение.
Шаг 4. Что мне это напоминает? Я вспомнила, как она плакала в ожидании кормления. Но интеллектуального понимания было недостаточно, я все еще злилась («Она большая девочка, сколько она еще будет продолжать плакать? »)
Что мне это напоминает? Еда... Мое компульсивное переедание, навязчивое стремление обеспечить в семье сбалансированное питание и т. д. Как я чувствовала себя тогда, когда мой ребенок плакал в ожидании кормления, потому что педиатры рекомендовали кормить ее каждые четыре часа строго по расписанию?
Впервые я постаралась намеренно оживить ту ситуацию, а не просто интеллектуально рассуждать о ней. Мысленно я стала рассматривать ту комнату ребенка из прошлого, почувствовала, как стою за дверью, смотрю на часы и жду, когда будет можно кормить ее. Я вспомнила, как она плакала, и я плакала вместе с ней: слезы беспомощности, фрустрированности и... вины. Ужасная вина захлестнула меня сейчас, и боль от нее была такой сильной, словно все произошло вчера, а не много лет назад. Скрытая вина выплеснулась наружу и вытеснила весь гнев. На протяжении пятнадцати лет я обвиняла педиатров за то, что они мучили моего ребенка. Наконец, я осмелилась почувствовать эту запоздалую вину сама.
Шаг 5. Определить паттерн. Ощущение вины длилось какие-то несколько секунд, и затем я увидела паттерн. Не всю структуру отношений с дочерью, а только этот паттерн: как только она с криком начинает просить еды, во мне просыпается старое скрытое чувство вины и угрожает своим проявлением и болезненностью его переживания. Сперва я напрягаюсь и изо всех сил спешу доказать, что я хорошая мать. Потом, когда напряжение становится невыносимым, я спасаюсь бегством в гнев. Я отыгрываю провальный паттерн гнева, точнее псевдогнева, который заставляет дочь кричать еще громче. Ее крик усиливает мое скрытое чувство вины, я злюсь еще больше и т. д.
Теперь, увидев паттерн, я стала предсказуемой для себя. Я ждала повторения этой ситуации, чтобы попробовать реагировать на нее по-новому. Я не знала точно, как поступлю в следующий раз, но была уверена, что следующий раз наступит.
И точно, через месяц я услышала старый воинственный клич: «Когда мы будем есть? Я голодная! » Снова почувствовалось напряжение, но в этот раз, перед тем как напряжение переросло в гнев, я вспомнила о скрытой вине. В этот раз я ее не почувствовала, просто вспомнила. В тот же момент напряжение ушло, а интонация дочери прозвучала совершенно по-новому. Вместо привычного «Что за сервис в этом паршивом отеле? » я услышала: «Мам, мне плохо. Разве ты не видишь? »
Конечно, я видела. Легко и спонтанно пришел ответ на ее скрытое послание: «Сейчас-сейчас, зайчик. Ужин почти готов». Именно это ей и было нужно услышать от меня, больше никаких реплик не последовало.
Приложение II
ДЕСЯТЬ ПРИМЕРОВ ГЕШТАЛЬТ-САМОТЕРАПИИ
Ниже приведены сокращенные версии реального опыта гештальт-самотерапии, пять — моих собственных (1–5)
и пять — из терапии моих студентов (6–10).
1. История случая: чувство возмущения, чувство, будто
студент меня эксплуатирует.
Мюриэл. Я так устала. Что ты хочешь от меня?
Студент. Помоги мне. Спаси меня. Скажи, что нужно делать.
Мюриэл. Ты не хочешь помощи. Ты просто хочешь, чтобы я к тебе хорошо относилась. Ты скрываешь правду. Ты лжешь мне.
Студент. Потому что я боюсь, я такой несчастный. Мюриэл, разве ты не понимаешь? Я ненавижу себя и боюсь, что ты тоже будешь меня ненавидеть. Поэтому я вынужден тебе лгать.
Мюриэл. Ой, бедняжка. Я поняла. Я хочу тебе помочь, но не могу. Я ужасно устала. (Студент превращается в Маленькую М. )
Маленькая М. Ты обещала спасти меня. Обещала, что я буду счастливой, когда вырасту. Ты меня обманула. Я все еще страдаю.