Страница 20 из 43
Петер удачно приземлился на луг, перевёл дыхание и, улыбнувшись, помахал приятелю рукой. Затем показал большим пальцем, что всё отлично, подмигнул львёнку и зашагал на противоположную сторону равнины, туда, где только мгновение назад скакал красивый единорог с голубой гривой.
* * *
Чем дальше отходил Петер от места переправы, тем чудеснее становились вокруг пейзажи: внезапно вспыхивали и гасли радуги, широкими столбами спадающие с небес. Одни тут же расплывались разноцветными кольцами тумана, иные подолгу держались подобно колоннам, словно бы подпирая небесный свод. Трава изумрудно-зелёного цвета, приятно пружинящая под ногами, искрилась росой, при каждом шаге Петера танцевала, разбрасывая вокруг себя миллионы хрустальных брызг. Хоть Петер и старался двигаться осторожно и не спеша, чтобы не нарушить красоты луга, но его шаги всё равно вносили в уютный мирок глубин трав некоторый переполох. Как только ступня его касалась травы, из неё тотчас вылетали тучи сверкающих разноцветных насекомых, а иногда даже маленькие райские птички с голубой окраской и двойными хвостиками, молниеносно уносящиеся в туманную даль другой стороны луга. Скоро впереди показались заросли какого-то кустарника, веточки растения были тёмно-коричневыми, а листочки ядовито-зелёными, ветки куста плотно сплетались, образуя подобия сфер, возвышающиеся над равниной, но незаметные издали на фоне яркой и сочной травы.
Приблизившись к очередной группе кустов, Петер замедлил шаг и уже крадучись подошёл вплотную. Раздвинув ветви, парень заглянул внутрь зарослей и обнаружил, что растения растут лишь по краям, а в центре расположилась уютная лужайка, скрытая к тому же и сверху плотно переплетёнными верхушками растений. С другой стороны лужайки меж листвы проглядывали розовато-голубоватые склоны, видимо, одной из тех гор, что вершинами подпирали спирали облаков, и которые Петер видел издалека, только начиная своё путешествие в долину. В центре же волшебного места резвился тот самый единорог! Правда, больше существо напоминало кентавра, нижняя часть его была от лошади, а верхняя, с руками, от человека. Танец единорога был столь изящным и чарующим, что Петер мгновенно позабыл о цели своего путешествия и принялся просто любоваться зрелищем. Единорог тем временем, словно не замечая, что за ним наблюдают, разыгрался вовсю, взбрыкивал передними ногами, распушал голубую гриву, грациозно вращался вокруг оси и совершал прочие фигуры высшего единорожьего пилотажа.
Петеру безумно захотелось разглядеть лицо этой полулошади-получеловека, но густая грива, танцующая на ветру, и слепящие солнечные блики, играющие на длинном витом серебряном роге существа, не позволяли этого сделать. Очевидно, попытавшись занять более удобную для наблюдения позицию, Петер сделал неосторожное движение и, сломав ветку, звуком выдал себя.
Кентавр замер и с испуганным вдохом резко обернулся в сторону наблюдателя. Петер застыл и затаил дыхание, чтобы сохранить инкогнито, но единорог уже увидел его. Существо испуганно ахнуло, попятилось и через мгновение растворилось среди зелени. Петер успел заметить лишь огромные голубые глаза, но рассмотреть черты единорога взвившаяся грива так ему и не позволила…
* * *
Учитель Фрост тем временем брёл по какому-то дремучему лесу, оставшемуся на этой стороне лощины. Он что-то недовольно ворчал себе под нос, решив, очевидно, что выбрал неверное направление, но вдруг что-то привлекло его внимание в стороне от тропинки, и он немедленно остановился, всмотревшись в заросли: из-за большого дерева выглядывал чей-то помахивающий хвост голубого цвета! Сразу сообразив, что хвост сильно смахивает на лошадиный, а голубых лошадей здесь не водится, Фрост логично предположил, что хвост этот может принадлежать только единорогу. Учитель пригнулся, как настоящий разведчик, и ловко подкравшись к хвосту, схватился за него обеими руками.
— Попался!!! — победно закричал Фрост, но тут же получил сильный тычок копытом в торс и отлетел назад.
Из зарослей донеслось лишь возмущённое ржание и удаляющийся топот копыт.
Фрост медленно поднялся, сел на землю и начал отряхиваться от пыли. На сюртуке Фроста как орден красовался след большой подковы. Обнаружив это и то, что пятно скверно оттирается, учитель лишь недовольно скривил рот:
— Но уж нет, — воскликнул он несвойственно раздражённо, — с Арчи Фростом так себя не ведут! — он встал на ноги и поправил помявшийся сюртук. — Не будь я Арчибальд Невил Сессил Фрост седьмой, если не поймаю тебя, вздорное волшебное животное! — добавил он тоном полным уверенности и вызова, затем крепко сжал кулаки и твёрдым шагом направился пробираться через чащу в ту сторону, куда только что убежал упущенный им единорог. Всё-таки Фрост действительно не привык терпеть неудачи.
* * *
Петер в это время как раз выбрался из чащи на другом конце равнины. Вся одежда его оказалась усеяна сухими листочками и колючками, но он, в отличие от учителя Фроста, не обращал на внешний вид никакого внимания. А стоило бы, стоило бы спросить, например, откуда посреди лета взялись эти сухие листочки? Впрочем, Петер, хоть и учился не лучшим образом, но всё-таки знал, что это только в его северном городке Винтервилле листья опадают лишь осенью, а в тех местах Земли, где стоит вечное лето, как, например, в джунглях Конго и тропических широтах, лиственный опад идёт круглогодично. Одна листва засыхает, её сменяет другая, затем третья, и это вполне нормальное явление природы.
Так вот, выбрался он из зарослей и тут же увидел беглеца: единорог стоял поодаль и, казалось, не замечал присутствия Петера. Животное, меж тем, было всё же довольно-таки далеко, чтобы можно было надеяться справиться лишь собственной скоростью и силой, и Петер решил вступить в переговоры с волшебным существом:
— Эй, ну постой! — крикнул он, сложив руки на манер рупора. — Я не сделаю тебе ничего дурного! — не успел он и договорить, как тотчас упустил существо из виду, единорог словно растворился среди зелени, да так ловко, что и цоканья копыт слышно не было.
— Ну, что ж такое! Только что здесь была… — воскликнул парень недовольно, почему-то сказав о единороге в женском роде, наверное, существо было просто слишком красивым для рода мужского. — Вот тебе и волшебство!
Петер распрямился в полный рост, уже не боясь быть рассекреченным, поскольку животное убежало, подбоченился и всё же прислушался: вокруг было тихо, лишь негромко пели птицы. Петер огляделся, панорама свежего зелёного леса, стоящего шатром вокруг него, невероятно радовала глаз после долгой северной зимы родного городка; наконец, взгляд Петера упёрся в маленькую птичку, сидящую на ветке прямо над его головой и заливисто щебечущую. Птаха с подозрением скосила на него свой золотистый глазок и тут же замолчала, затем она посмотрела на растущий рядом с деревом раскидистый куст и снова на Петера, словно желая что-то сказать.
Парень догадался, что птичка на что-то ему намекает, но на что именно, конечно же, понять не смог, он лишь растеряно развёл руками:
— Что?! — воскликнул Петер, обращаясь к пташке.
Птичка в ответ выдала фантастическую трель, мгновенно сорвалась с ветки и унеслась в чащу.
Тут раздался треск, и из кустов рядом с Петером выпрыгнул единорог! Студент и опомниться не успел, как животное, звонко топая копытами, унеслось прочь. И опять Петеру не удалось его как следует рассмотреть, заметил он лишь стройное тело лошади и пышную ярко голубую гриву, больше похожую на модную причёску.
Петер недолго думая, бросился вдогонку, но, конечно же, не успел, хоть и бежал изо всех сил, прыгал через бурелом и ловко, словно обезьяна, карабкался по деревьям. Волшебное животное стрелой вылетело из-под тени леса и вскоре затерялось в светло-изумрудной зелени луга. Когда единорог уже скрылся среди высоких трав, Петер едва успел добежать до границы зарослей, остановившись под нависающими над лугом кронами. Выходить на открытое пространство означало полностью утратить преимущество внезапности. Парень остановился и, почесав в затылке, решил взять передышку.