Страница 107 из 113
Лессинг, как и его друзья, был отдан для изучения местного языка одному из первых вельмож в государстве, а именно главному инженеру путей сообщения на Марсе, то есть лицу, на котором лежала забота о поддержании в должном порядке общественных лодок и судов, заменявших для марсиан пароходы, очистка от зарослей и наносных песков судоходных рек и каналов, постройка мостов, поправка дорог и общее наблюдение над различными способами передвижения жителей планеты.
Едва только Лессинг научился с грехом пополам объясняться с окружающими, как главный инженер позвал его к себе для допроса. Лессинг объяснил инженеру, откуда он и его товарищи прибыли на Марс, сказал, что все они — люди науки, что намерения у них самые мирные и что, осмотрев планету и ознакомившись с вещами наиболее замечательными, по их мнению, на Марсе, они хотели бы улететь обратно на Землю. Окончив допрос, главный инженер повел Лессинга к «Галилею», который уже охранялся стражей днем и ночью, и предложил профессору объяснить назначение многих непонятных для жителей Марса предметов, найденных на «Галилее». Вот это-то обстоятельство и помогло Лессингу заручиться большим авторитетом.
Профессор весьма охотно согласился объяснить, что за предметы и для какой надобности находились на «Галилее», и начал с демонстрации привезенного с собою фотографического аппарата. Через две-три минуты Лессинг преподнес инженеру его портрет на жестяной пластинке. И инженер, и все бывшие при нем карлики пришли в неописуемый восторг как от поразительного сходства портрета с оригиналом, так от быстроты работы. Лессинг сделал еще несколько моментальных снимков на жести с других карликов, а также снял вид местности, где лежал «Галилей». Снимки переходили из рук в руки, и карлики осыпали Лессинга похвалами. Довольный произведенным впечатлением, профессор сказал, что на бумаге он может изготовлять портреты, которые будут еще лучше, но только может их выполнить не раньше как через два дня. В ответ на это и сам главный инженер, и многие из сопровождавших его карликов стали просить Лессинга, чтобы он сделал им их портреты на бумаге.
Лессинг тотчас понял, что для него будет полезно поддерживать в обитателях Марса их восторженное настроение, и стал показывать любопытной толпе чудо за чудом. После фотографии появился на сцену фонограф, также привезенный с собою путешественниками. Профессор предложил желающему из публики что-нибудь пропеть, на что из толпы карликов отозвался молодой человек, обладавший довольно сильным голосом. Став на указанном ему месте, карлик запел. Толпа молча и внимательно слушала пение, недоумевая, зачем это нужно великану. Но когда через несколько минут карлики услышали ту же самую песенку из фонографа, исполненную тем же голосом, со всеми особенностями певца, изумление карликов достигло геркулесовых столбов. Фонограф несколько раз повторил записанную песню, после чего выступили другие марсиане, пожелавшие записать свои голоса. Около часа забавлял Лессинг свою публику фонографом, пелись песни, говорились речи, — и все это прекрасно повторялось аппаратом. На Лессинга смотрели уже как на полубога.
С этого дня Лессинг приобрел неограниченный авторитет на Марсе. Жители планеты чуть не молились на него, и каждый из них считал для себя большим счастьем оказать ему какую-нибудь услугу. Правда, профессору физики пришлось с этого времени без отдыха работать: почти все знатные граждане города пожелали взглянуть на фонограф. Кроме того, он по целым часам должен был заниматься фотографией, так как первые изготовленные им на бумаге карточки произвели фурор, переходя из рук в руки по всему городу, и у каждого возбуждали желание увидеть свое собственное фотографическое изображение. Лессинг по мере возможности старался удовлетворить карликов.
Вскоре после этого профессор обратился к своему патрону, главному инженеру, с проектом провести на Марсе железную дорогу, по которой можно будет ездить без затраты силы человека или животных. «Пусть мои товарищи, — думал Лессинг, — замечают и перенимают все хорошее на Марсе для блага Земли; я же исполню другую часть нашей общей задачи и постараюсь принести возможную пользу населению Марса». Для достижения своей цели Лессинг решил насадить на Марсе, насколько это было в его силах, земную культуру. Устройство железной дороги казалось профессору первым к тому шагом, после чего он думал приняться за привитие различных отраслей техники.
Главный инженер с большим интересом отнесся к предложению Лессинга, нисколько не сомневаясь в его осуществимости: ему казалось, что для Лессинга нет ничего невозможного. В полное распоряжение профессора было отпущено требуемое число рабочих и дан необходимый материал, — и работа закипела. Пока одни карлики по указаниям Лессинга отливали рельсы и различные части локомотива, другие тем временем производили работы по расчистке и планированию почвы для новой дороги и укладывали шпалы. Железная дорога должна была соединить город Мудрости, где жил главный инженер, с ближайшим к нему городом — Высокой Горы. Длина железнодорожной линии была около пяти земных верст. Прошло не больше двух месяцев, и работы были окончены. Правда, изготовленный под надзором Лессинга локомотив был сделан так уродливо и аляповато, полотно новой линии имело столько недостатков, что на Земле подобную дорогу назвали бы карикатурой на железные дороги, однако Лессинг остался вполне доволен достигнутыми результатами. Ведь первый локомотив Стефенсона тоже, вероятно, был не лучше. Когда же локомотив с двумя открытыми вагонами, в которых поместились знатнейшие граждане города Мудрости, управляемый машинистом Лессингом, тронулся с места и плавно покатился по рельсам, то толпа, собравшаяся подле линии посмотреть на новую диковинку, пришла в такой восторг, какого Лессинг не видел еще ни разу в своей жизни.
Лессинг с увлечением предался открывшейся ему новой деятельности. Скоро под его руководством возникло несколько литейных, механических и лесопильных заводов, пробудивших новую жизнь на Марсе. По открытому железнодорожному пути установилось правильное движение, и маленькие поезда ежедневно обращались между двумя городами, переполненные пассажирами и разным товаром.
Земная цивилизация понемногу стала прививаться на Марсе. Явилось несколько предприимчивых карликов, которые на свой риск приступили к проведению второй на Марсе железнодорожной линии, протяжением уже до шестидесяти земных верст. Слава Лессинга гремела по всей планете. Он уже приступил было к разработке грандиозного плана относительно открытия на Марсе правильного пароходства, когда по приказу короля ему пришлось оставить все начатые работы и прибыть в город Солнца, столицу государства.
В то время как Краснов под руководством верховного учителя знакомился с духовною жизнью жителей Марса, Русаков и Мэри по требованию сумасшедшего пророка умилостивляли богов Марса, а Лессинг насаждал на планете земную цивилизацию, — Шведов проводил свои дни при дворе самого короля Марса. По приказу короля к нему был приставлен целый штат учителей: король очень хотел поскорей поговорить с жителем другой планеты; прибывшие на «Галилее» великаны его крайне интересовали. Король был еще молодой человек, весьма образованный и особенно интересовавшийся успехами астрономии, которую он раньше сам читал ученикам высшей школы в городе Трех богов. Король очень тяготился своим положением, его больше интересовали научные занятия, нежели управление государством; но он не мог отказаться от королевского сана, чтобы не возбудить гнева богов. Поэтому управление государством лежало в значительной части на королевском кандидате, который должен был вступить на трон по смерти настоящего короля. Когда местные ученые, по осмотре «Галилея», приняв во внимание все данные, донесли королю, что великаны прилетели с Земли, король велел взять одного из великанов ко двору. Выбор пал на Шведова.
Петр Петрович научился объясняться с придворными очень скоро и, заслужив доверие и симпатию первого королевского министра, получил полную свободу в пределах королевского двора. Как только он начал осваиваться с языком жителей Марса, король потребовал пленника к себе.