Опасная любовь

— Мы знаем, что он был зол на вас.

— Да, и если бы убили меня, виновник был бы ясен. А вот я не только не злился на него, напротив, сочувствовал.

— Пожалуйста, объясните подробнее. Это последняя просьба.

— Я случайно узнал, что между Назимовым и моей бывшей женой ничего не было. Ни-че-го. Даже больше, она его заставила на коленях уползать из квартиры. Между тем сам Назимов всех уверял, что он все сделал, как и подобает мужчине. И я так думал, бывшая жена ничего не сказала мне, из-за этого мы развелись. Но теперь, когда я дал понять ему, что все знаю и больше не таю на него обиды, он сам обиделся на меня. Испугался, что всем расскажу о его позоре. Это вы можете проверить своими силами.

— Проверим. Спасибо, Петр Яковлевич, извините за беспокойство.

Нигилист набрал домашний номер начальника службы безопасности, коротко сказал, не здороваясь:

— Игорь Васильевич, у нас ЧП. Только что мне позвонили и сообщили о том, что убит господин Назимов.

— Черт возьми!..

— Сейчас не время для эмоций. Срочно выезжайте в офис, усильте охрану. Одного человека — в мой подъезд. Немедленно свяжитесь со Степаном Петровичем в Кемерове, сообщите о случившемся. Мое мнение — ему следует немедленно вылетать в Москву. Самым первым самолетом. Назимов хоть и был нашим сотрудником, но имеет связи с другой мощной группировкой своих земляков. Не исключено, что они захотят свалить это убийство на нас. Позвоните Уральцеву. Будет расследование, возможно — проверка всей финансовой деятельности. Пусть подготовится.

— Понял, Петр Яковлевич. Я знаю ребят Назимова, сейчас позвоню им, выясню настроение. Ну и… все остальное, конечно. Надо же такому случиться, мать их за ногу! Только-только собрался лечь спать!..

— Если потребуется наша помощь, выделите людей. И обо всем немедленно докладывать мне.

Нигилист положил трубку и замер, еще раз просчитывая в уме сложную, рискованную комбинацию. Пока все получалось именно так, как он задумал. И реакция на событие была именно такой, какую он предвидел. И горилла, которая в прошлом году нагло требовала отдать ей Наташу, уничтожена! Так и должно быть, никто не может безнаказанно оскорбить Петра Яковлевича Нигилиста, никто! Сигарета обожгла толстые, поросшие рыжими волосами пальцы. Нигилист вздрогнул, яростно раздавил окурок в пепельнице, допил свой фужер и вскочил на ноги. Все, все будет, как он задумал, все! Петр Яковлевич истерически захохотал, кривляясь и подпрыгивая в жутком танце сумасшествия, а потом вдруг почувствовал острейшее возбуждение и упал на диван. Эротические конвульсии сотрясали короткое туловище, дрожащие пальцы тискали мягкий велюр в яростном желании достигнуть удовлетворения.

Когда Олег Ратковский неслышно вошел в комнату, Нигилист принимал душ.

— Петр Яковлевич, все нормально? — подойдя к двери ванной, негромко спросил Ратковский.

— Лучше не бывает, — ответил Нигилист. — Извини, я тут смываю прошлую грязь, подожди, пожалуйста.

Через минуту, облачившись в длинный махровый халат, он вошел в комнату, на ходу вытирая голову полотенцем.

— Спасибо, Олег. Ты честно заработал свой гонорар. Я уже знаю, что все получилось, как мы задумали.

— Они звонили?

— Похоже, сразу после того, как нашли его. Удивились, что я дома захотели поговорить с моим телохранителем…

— Ну и?..

— Поговорили. — Нигилист показал на черную коробочку рядом с телефоном. — Услышали твой сердитый вопрос: что хотите, и снова переключились на меня. Расскажи, как было дело. Что наш артист? Он выполнил свой долг?

— Нет, пришлось мне подстраховывать его. Артист что-то сказал ему, уложил на землю и убежал. Вряд ли ему удалось бы уйти, если б не я.

— А Валет?

— Ситуация была сложной, я думаю, он просто не знал, что делать. А когда решился, все уже было сделано. Нельзя было надеяться на Валета, если б он чуть промедлил, дал возможность Радику вскочить на ноги и броситься за артистом, что вполне могло случиться, потом было бы очень сложно. Еле удержался, чтобы не засадить пулю и ему в лоб, — усмехнулся Ратковский.

— Рано еще, ты же сам понимаешь. Придет время, подумаем, казнить или миловать.

— Вы не боитесь, что он предаст нас?

— Нет, не боюсь. Он не дурак и прекрасно понимает, что после этого жить ему останется в лучшем случае — сутки. Его единственная надежда — я, а единственный способ выжить — держать язык за зубами.

— А как быть с артистом?

— Налей себе водки, выпей, — сказал Нигилист, присаживаясь на диван, где пятнадцать минут назад он, закрыв глаза и представляя Наташу, утолял свою страсть. — Я догадывался, что артиста в последний момент подведут нервы, они все такие, на сцене — гром и молния, а в реальной сложной ситуации — хлипкий дождичек. Значит, расклад полностью в нашу пользу?

— Полностью, — сказал Ратковский. Он тяжело опустился в кресло, наполнил фужер до краев, залпом выпил, поморщился, закурил сигарету. — Погода дрянная, но следы все же останутся и с одной стороны дорожки, и с другой. А пуля прилетела с третьей. А собака убита не из того оружия, что хозяин. Не завидую я следователям.

— Ты с артистом виделся?

— Да. Он уже снова стал симпатичным молодым человеком и стоял на остановке, ждал автобуса, чтобы ехать к метро. Я представился, как человек Олега, пригласил его в машину, подвез. Он был подавлен, говорил, что подвел Олега, не смог выстрелить. Я успокоил его, взял пистолет, пытался дать деньги, но он наотрез отказался. Считает, что если бы выстрелил, то сделал бы это не за деньги, а, так сказать, за идею. Ну а если не смог, так и говорить не о чем.

— Ничего… — усмехнулся Нигилист. — Найдем тему для разговора, от которой он вряд ли откажется.

39

Наташа и Андрей обедали на кухне. Наташа успела сварить борщ, пожарить антрекоты и картошку, сделать салат из яиц с печенью трески. Андрей, увидев накрытый стол, помрачнел. Если б даже она совсем не умела готовить, он бы отдал все за одну лишь возможность видеть ее здесь каждый день. Но она была еще и прекрасной хозяйкой…

— У меня точно такое же чувство, как в прошлом году, — сказал Андрей. — Когда я случайно заработал два миллиона и боялся, что вот-вот придут какие-то бандиты и отнимут их у меня. Но пришла ты в качестве представительницы древнейшей профессии из фирмы с поэтическим названием «Ландыш». И перевернула всю мою жизнь.

— Это был мой первый выход на работу, испытательный, и он оказался последним, — сказала Наташа. — Благодаря тебе, Андрей. Мне теперь даже представить себе страшно, что могло случиться, если б я попала к кому-нибудь другому.

— То же самое, — заверил ее Андрей. — Другой бы забыл обо всем на свете, тут же предложил тебе руку, сердце и все свое состояние. Перед тобой никто не может устоять. Но сейчас у меня такое чувство, какое было до твоего прихода. Что вот-вот ворвутся бандиты, или не бандиты, и не ворвутся, а чинно-благородно позвонят в дверь, но ограбят меня — точно.

— Потому что в прошлом году они все-таки пришли?

— И не смогли отнять деньги благодаря тебе, Наташа. А теперь моя самая большая драгоценность — это ты… — Андрей грустно улыбнулся и опустил голову.

Сегодня у него был творческий день, подразумевающий, что редактор сидит дома и правит рукопись очередного коммерческого романа, или работает в библиотеке, проверяя цитаты, сноски и даты. Ничем подобным Андрей не собирался заниматься, он просто сидел на кухне, смотрел на Наташу и никак не мог примириться с мыслью, что скоро опять потеряет ее.

— А я все думаю, если не Сергей, то кто же мог сказать Радику о кассете? Ирка вообще к телефону весь вечер не подходит… — задумчиво сказала Наташа.

— Они лежали в постели, когда ты звонила, репетировали… Везет же некоторым, живут, как люди, — невесело пошутил Андрей.

— Не надо, Андрюша, — тихо сказала Наташа. — Я и так неловко себя чувствую, прямо хоть поднимайся да уходи…

— Извини, я не хотел огорчать тебя. Что поделаешь, если нет сил забыть тебя, привыкнуть жить без тебя… Хорошо, не буду. Знаешь, Наташа, иногда я вспоминаю прожитые годы и вижу, что многое мне так и не довелось испытать. Например, групповой секс, чтобы много было красивых, юных, голых девушек, и я был молодой и беззаботный, и чтобы мог делать с любой из них все, что хочется, или сразу с двумя, тремя… Это называется оргией.