Ледяной коготь (трилогия)

— Жить и радоваться жизни, — сказал дракон, расправив крылья, приготовившись улететь. — Берегите себя!

— Подожди, — сказал Элендил. — Ты обещал придти на свадьбу. Она будет пятнадцатого числа первого месяца весны. Она так решила.

— Я буду там, — сказал дракон. — Удачи и береги себя.

С этими словами он взмыл в небо и направился к огромной башне, сверкая золотыми доспехами на фоне заходящего солнца.

Проводя взглядом, своего чешуйчатого друга, Мируэль и Элендил с ужасом наблюдали, как из разверзнувшейся земли начали стройными колоннами выходить пылавшие огнем солдаты, вооруженные пылавшими мечами и секирами. Их лица и тела пылали выжигающим пламенем Тартара, а черные оружие и доспехи их полностью поглощали солнечный свет. Казалось их маршу не будет конца. Наконец, громадное войско остановилось, закрыв собой почти всю обозримую равнину.

Мируэль с ужасом наблюдал за огромным войском, недвижимо стоявшим на горизонте. Их пустые глаза пустым взглядом прожигали насквозь оставшихся воинов союза Объединенных Королевств. Все с ужасом наблюдали за новым порождением Тейноруса. Два войска, одно из который было порождено светом, а другое тьмой какое-то время неподвижно стояли и смотрели друг на друга. Затем из рядов полыхающих адским пламенем вышел, по-видимому, предводитель воинства. Двумя руками он держал огромный меч, который был выше его самого в два раза. Подняв меч, он издал оглушающий воинственный крик, и огромное воинство, поддержав его тем же криком, двинулось за ним, оставляя за собой лишь выжженную землю.

Мируэль, подняв свой меч и собравшись вести армию в атаку, почувствовал, как что-то коснулось его плеча. Обернувшись, он увидел Элендила, подававшего ему один из своих клинков, который полыхал голубым пламенем льда. Одобрительно кивнув и положив собственный меч в ножны, он поднял ледяной клинок и, произнеся: «За Единоземье! За нашу свободу! С мечом в руке, иль с мечом в груди! В бой!», ринулся впереди огромного воинства в атаку. Все как один, издав воинственный клич, устремились за ним в пыл сражения.

Все меньше и меньше остается пространства между огромными армиями духов. Приготовившись к ожесточенной сече, Мируэль поднял клинок над головой, готовясь загнать каждого духа туда, откуда он пришел. И вот наконец, два огромных войска сшибаются в смертельной схватке, которая будет решающей в судьбе всего Единоземья. Последняя битва Единоземья началась.

…Окруженный флот объединенных королевств отчаянно сопротивлялся огромному скоплению вражеских кораблей. На поверхности воды плавали обломки каркасов, порванная парусина, трупы матросов и солдат. Из всего объединенного флота на плаву осталось лишь пару десятков кораблей из двухсот, но и вражеские потери были немалыми: в их рядах их осталось около пятисот из тысячи вступивших в первый бой. Капитан флагманской триремы, Валемор Штормградский, осмотревшись и поняв, что дальнейшее сопротивление бесполезно и приведет к полной потери флота, приказал боцману поднять белый флаг. Увидев, как их союзники сдаются, остальные капитаны приняли решение последовать примеру капитана.

Адмирал флотилии Тейноруса, посмотрев на белые флаги, красовавшиеся на палубах утыканных стрелами кораблей, усмехнулся и, сказал:

— Это было проще простого! Прикажите спустить шлюпки и выделить мне пять охранников. Господин будет в восторге от этой блистательной победы.

— Прикажете спустишь шлюпки? — спросил боцман.

— Да, — довольно сказал адмирал, засунув меч в ножны. — Сегодня я приподнесу господину голову и меч самого капитана хваленой Эльдорасской флотилии! — он задумался на мгновение. — Хотя… Наверное даже будет лучше привести его живого-будет придворным шутом.

Как только командир и несколько его офицеров сели в шлюпку, матросы медленно начали опускать ее на воду. Как только ее днище коснулось водной глади, матросы заработали веслами.

Капитаны объединенной флотилии с досадой смотрели на приближающееся шлюпки. Никто из них не хотел сдаваться без боя, но обстоятельство о сохранении жизни людей вынуждало их пойти на этот шаг. Да и потом, это было бы настоящим безумием сражаться с флотом, превосходящим их по численности почти в двадцать раз.

Как только шлюпка пришвартовалась к борту триремы, адмирал флота Тейноруса приказал находившимся на палубе бросить оружие. Как только послышались звон падающих мечей и кинжалов, адмирал с довольной улыбкой забрался по веслам на борт. Окинув взглядом безоружных матросов, смотревших на него каменными лицами, адмирал медленно, постукивая высокими матросскими сапогами, подошел к капитану Валемору.

— Что ж, капитан, недолго ты проплавал, — он засмеялся. — Значит так. Мы можем пойти двумя путями: либо я отрубаю твою голову и сбрасываю твое тело на корм рыбам, либо ты сдаешься в плен идешь со мной и сохраняешь себе жизнь. Я даю тебе минуту на размышление.

— А что будет с остальными? — спросил капитан.

— Они будут служить под нашими знаменами, — спокойно ответил адмирал. — Лучше уж живой матрос, чем мертвый. Хотя, если быть точнее, им придется служить под нашими знаменами.

— Мы никогда не будем служить тебе, жалкая тварь! — воскликнул молодой матрос. Адмирал, услышав недовольный возглас протеста, засмеялся. Его поддержали солдаты.

— Да неужели? — спросил он, распылившись в широкой улыбке. — То есть ты думаешь, что ты сможешь нас остановить?

— Да! И мы сделаем это в ближайшее время.

Вместо ответа последовал раскатистый хохот, теперь уже по всем кораблям. Пока все матросы адмирала умирали со смеху, капитан смотрел по сторонам, пытаясь найти какое-нибудь оружие. Водя глазами из стороны в сторону, он вдруг заметил длинные светящиеся полоски под поверхностью воды. Они извивались и быстро двигались к кораблям. Когда они под плыли поближе, капитан смог разглядеть их очертаниях драконов, которые светились ярко-голубым светом. Извиваясь словно змеи, они быстро расплывались к отдельным частям флота Тейноруса. Засмотревшись на воду, он не заметил, как адмирал достал саблю и поднес ее к его горлу:

— Ладно, хватит возиться с ними-рыбки кушать хотят, — сказал адмирал, наклонившись к капитану людского флота. — Есть последнее слово?

— Есть, — сказал Валемор. — Обернись.

С недоумением посмотрев на капитана, адмирал обернулся и то, что он увидел заставило его остолбенеть: перед ним стоял дух короля Глуботрода, Волноруба Мирного, грозно размахивая длинным хвостом, вправо и влево, который оскалил пасть зубастой улыбкой. За ним стояли пятеро воинов-драконов, которые уже держали других матросов, пытавшихся вырваться из крепкой хватки духов погибших защитников Глуботрода. Подойдя к адмиралу, он склонился над ним и посмотрев в его наполненные потрясением и страхом глаза, сказал:

— Скажите, доблестный адмирал, вы любите море?

Тот не ответил, а лишь испуганно смотрел на неожиданно появившихся драконов.

— Видимо да, если вы так отчаянно твердили, что хотели покормить его голодных обитателей, — его морда с двумя тонкими свисавшими усами появилась перед до смерти напуганном лицом адмирала. Тот трясся, как осиновый лист. — Ну так как: вы сдаетесь в плен или удираете отсюда куда подальше?

— Я сдаюсь, сдаюсь, — дрожащим голосом сказал адмирал. — Пощадите!

— Хорошо, — сказал Волноруб. — Сложите оружие.

Дождавшись, пока все матросы положат оружие, Волноруб отпустил адмирала. Обернувшись к капитану Валемору, он сказал:

— Не бойтесь-мы от Хранителя Добра. Мы не поздно пришли?

— Да нет, что вы, как раз вовремя! — сказал Валемор, поправляя треуголку. — Как там на суше?

— Идет ожесточенная битва, — ответил Волноруб. — Хранитель Добра послал нас к вам на помощь. И я вижу не зря.

— Да уж, это точно, — ответил усмехнувшись Валемор, оглянувшись по сторонам. — Битва на море выиграна, все благодаря вам.

— Если бы не ваше мужество и не Хранитель Добра, эта победа была бы невозможна.

— Поскорее бы вернуться… — договорить капитану не дал яростный крик адмирала, который выхватил меч и понесся по направлению к нему, чтобы проткнуть его холодной сталью. Но не успел он и на метр приблизиться к Волнорубу, как тут же был схвачен его длинным и мощным хвостом. Отчаянные попытки вырваться были безуспешны, и ему осталось только смотреть на светящуюся ярким голубым светом морду Волноруба. Тот смотрел на него, прожигая насквозь, распылившись в простодушной улыбке, что испугало адмирала до смерти.