Страница 84 из 92
— Нам нужно лететь как можно скорее-дорога каждая секунда.
— Он прав, — сказал Террабур. — Эльдорасу нужна помощь как можно скорее.
— Подождите! — раздался голос Ледозуба. — Мне есть, что отдать сыну.
Все с любопытством оглянулись на него. Ледозуб, подойдя к своему трону, позвал дракона к себе. Тому было очень любопытно, что же приподнесет ему отец. Наконец, спустя несколько секунд молчания, Ледозуб сказал:
— Когда-то давно, когда я выглядел так же молодо, как и ты, я попросил кузнеца сковать мне доспехи из самого прочного материала, чтобы ни одна предательская стрела не сразила меня. Когда настал тот день, перед своей смертью я спрятал их под своим троном, в надежде передать их тебе. И вот ты здесь передо мной… Я не хочу потерять тебя, — он отодвинул подлокотник в сторону, и к удивлению дракона, трон начал уходить под землю, а вместо него начал подниматься каменный стенд, на котором висели сверкавшие золотом драконьи доспехи!
Они состояли из широкого мифрилового нагрудника, покрытого золотом, золотых накогтников, наплечников, наручей, защищавших от острых ударов кисти дракона, и венчавшего это неописуемое творение искуснейшего мастера шлема, сиявшего золотым блеском. Прикоснувшись к ним, дракон не мог скрыть своего восторга и потрясения, как и Элендил, которому доспехи для дракона казались абсурдом.
— Ничего себе! — воскликнул Элендил. — Я никогда ничего подобного в жизни не видел. Мне бы такие…
— Для тебя у нас тоже кое-что есть, — хитро улыбнувшись сказал дух Ледозуба. С этими словами он достал из неоткуда два клинка и дал их Элендилу. Наблюдая за восторженной реакцией эльфа, Ледозуб добро сказал:
— Эти клинки никогда не сломаются-они сделаны из сверхпрочного мифрила и наделены магией льда. В любую минуту ты можешь заставить их заледенеть лишь захотев и подумав об этом. К тому же они очень легкие и удобные в обращении. Попробуй.
Не заставив себя ждать, Элендил заставил клинки покрыться льдом и сделал несколько рубящих движений. Убедившись в их смертоносности, он сделал их прежними и положил в ножны, предварительно выбросив старые.
— Спасибо, — сказал Элендил. Он еле мог скрыть свой восторг от неожиданного подарка.
— И еще одна вещь, сын, — сказал дух отца дракона. — Эти наручи, что надеты у тебя на предплечьях, не такие простые, как кажутся. В них скрыты острые лезвия, способные разрубить любой существующий доспех. Они вылезут, как только ты сожмешь кисть в кулак. Попробуй.
С интересом посмотрев на правую наручь, дракон сделал так, как советовал ему отец. В ту же секунду, к удивлению дракона и Элендила, из нее появилось треугольное обоюдоострое лезвие, расписанное причудливыми расписными узорами. Полюбовавшись на смертоносное оружие, дракон разжал кулак, и в то же мгновение лезвие ушло обратно. Отблагодарив взглядом дух отца, он сказал:
— Нам пора, — он повернулся по направлению к выходу. — Залезай! — сказал он Элендилу, от чего тот, запрыгнув на спину дракона, обхватился за его шею.
Наконец, когда все были готовы, войско новых союзников Единоземья во главе с драконом направилось на выручку Эльдорасским защитникам, доблестно защищавшим родной город от полчищ кровожадных захватчиков, стремившихся раз и навсегда отобрать свободу и всех народов Единоземья.
Глава X
Осажденный Эльдорас с горечью и утратой встречал очередное утро изнуряющей осады. Теперь солнце и трель жаворонков не являлись предпосылкой к чему-то хорошему и жизнерадостному. В дни осады эти устоявшиеся символы благополучия служили жителям сигналом для очередного испытания, посланного им свыше в эти страшные дни.
Улицы некогда пестревшего красками жизни города теперь пустовали: на них едва ли можно было увидеть кого-либо. Животных, как в «до осадные времена» (уже так жители окрестили время жизни города до войны), теперь уже не было на улицах-даже крысы, мелькавшие то и дело на Эльдорасских улицах, навсегда исчезли из жизни горожан. Жители с упованием ждали начала весны, так как запасы муки были истощены, а ввозить их было невозможно: у порта стоял огромный флот, насчитывавший около двух тысяч кораблей, а все сухопутные тракты перекрывали войска Тейноруса. Попытки снятия осады предпринималась несколько раз, но безуспешно: немногочисленные силы, оставшиеся после битвы на Эльдотуре, не могли противостоять огромной армии Тейноруса. Последняя попытка предпринималась месяц назад, но и она, как и все остальные, закончилась неудачей.
Мируэль проснулся от непреодолимого желания поесть. Вздохнув с досадой от того, что еды вокруг никакой не было, он приподнялся над стогом сена, на котором спал. Лучи утреннего солнца, пробивавшиеся сквозь отверстия в казарме, образовавшихся в следствие многочисленных обстрелов, раздражающе светили ему прямо в глаза, от чего наш герой прикрылся от света рукой. Оглянувшись по сторонам и обнаружив, что Миленны рядом с ним нет, он испуганно вскочил с места и ринулся к двери. Промчавшись по скользким ступенькам, он оказался на пустынной улице. Получше укутавшись в плащ, он стремглав побежал к крепостной стене. Миновав перекрестки разбитые ядрами и взрывами от вражеских снарядов, он помчался к полуразрушенной стене.
Чуть не поскользнувшись на подтаявшей ледяной кромке, он миновал последний перекресток, который был полностью усеян ямами и выбоинами от смертоносного оружия Тейноруса. Наконец, он достиг полуразрушенного караульного помещения, на котором еще реяли флаги королевства людей и самого Эльдораса. Быстро поднявшись по шероховатым деревянными ступеням, потрескавшимся от продолжительных морозных ночей, он к своему счастью и облегчению увидел Миленнну, целую и невредимую. Она стояла, укутавшись в тускло-синий балахон, позаимствованный, видимо, у одного из солдат, смотря вдаль в надежде увидеть хоть какой-нибудь добрый знак. Но вместо этого она видела лишь темные знамена с посохом и красным балахоном вокруг него. Отчаянно вздохнув, она тихо заплакала, стараясь не тревожить никого из солдат, спавших на промерзших полах башен караульного помещения.
Внезапно, что-то коснулось ее маленького и хрупкого плеча. Она испуганно обернулась, но, увидев знакомое лицо Мируэля, радостно кинулась на грудь своего возлюбленного. Мируэль, сняв тяжелую железную перчатку с руки, провел ею по мягким шелковистым волосам Миленны.
— Как ты…? Что ты здесь делаешь? — воскликнула она, обернувшись, от неожиданности
— Я волновался за тебя, — сказал Мируэль. — Я проснулся-тебя нет. Я испугался, побежал сюда. Не знаю почему, но я подумал, что ты будешь здесь. Как видишь, я не ошибся, — он улыбнулся. Миленна засмеялась в ответ. Внезапно, звонкий смех прервал кашель, который заставил Мируэля ненашутку перепугаться.
— Что случилось? Ты заболела?
— Немного, — сказала Миленна и опять начала кашлять. — Я не хотела тебя отрывать от важных дел. Я…
— Глупая! — воскликнул Мируэль. — Ты же могла подхватить такую заразу, от которой и не вылечиться! А если это Сквигская прыть? Или еще что похуже? О чем ты думала?
— Я…Я не хотела, — сквозь слезы сказала Миленна. — Я думала, что все образуется. Я думала, это несерьезно…
— Несерьезно?! — воскликнул Мируэль. — Ты вообще представляешь, какие могут быть последствия? От нее люди умирают и…
Остановиться его заставил тихий плач Миленны, вырвавшийся из ее ослабленного горла. В этот момент, он понял, что напугал ее своим повышенным тоном, и крепко прижал ее к своей груди. Поглаживая рукой ее шелковистые волосы, он то и дело твердил: «Прости, прости, прости меня, я не хотел…» Посмотрев на горизонт, он увидел всю ту же картину, что и прежде: черные знамена, шатры, катапульты и ничего более. Все та же безнадежная картина, которая выжигала надежду снова и снова из его опустелого сердца.
Внезапно, на один из зубцов караульного помещения села синица, причудливо и забавно перепрыгивая с одной крохотной лапки на другую. В отчаяние она пыталась что-то найти, но ни одной крупинки не было на улежавшемся снегу. Сжалившись над крохотной птахой, Мируэль осторожно взял ее на руки и подул на нее своим теплым дыханием. Пар словно оживил синичку, и она, радостно зачирикав, вспорхнула и села ему на плечо.