Ледяной коготь (трилогия)

К облегчению дракона, крепость разразилась восторженными криками солдат, доживших до конца первого штурма. Вот только мало было тех, кто увидел это знаменательное событие: из трех тысяч человек, вставших в роковой час на защиту столицы, в живых осталось чуть больше тысячи. Уцелевшие во время обстрела казармы были переполнены ранеными людьми, поэтому класть новых было некуда. Несмотря на общую эйфорию от победы, Эзраэль, дракон и Гилрой понимали, что если не придет помощь, то этот город станет для них всех огромной братской могилой.

Глава XII

Вечером того же дня наступило долгожданное затишье. На какое-то время жителям Эльдораса выпал уникальный шанс вдохнуть с облегчением. Оставшиеся в живых защитники и горожане, наконец, получили немного времени, чтобы как-то залечить свои раны и привести город в порядок: заделать бреши в стенах, помочь раненым, заточить мечи, стрелы, помолиться Зевсу и Аиду за души усопших. В воздухе витал дух смерти и страха. По городу эхом раздавался цокот копыт лошадей, везших груженые повозки на окраину города, где уже вовсю горел большой костер. Жителям и солдатам хотелось верить, что этот костер-сигнал кораблям, которые уже вовсю спешат на помощь столице. Но все прекрасно понимали, для чего на самом деле горел этот костер и для кого он был предназначен…

В это время суток вся крепость была озарена светом одиноких факелов, закрепленных на уцелевших каменных зубцах. На участках стены, которым посчастливилось уцелеть во время обстрела, вокруг маленьких костров сидели солдаты, которые скрашивали гнетущую атмосферу безысходности скудным пением: «А где-то, вдали от чужбинушки, меня любимая ждет на крыльце…» Мимо них то и дело протискивались дозорные, которые, всматриваясь вдаль, пристально наблюдали за противником, чтобы в случае чего дать сигнал к боевой готовности. На одной из башен караульного помещения, разглядывая бусинки-звезды на огромном ночном ковре, стоял, облокотившись на уцелевший зубец, Эзраэль, наслаждаясь прекрасным видом ночного неба. Эта ночь казалась ему какой-то особенной, словно она предвещала хорошое начало дня: легкий морской воздух, наполненный свежестью и небывалой океанской энергетикой, наполнял живительной силой каждую клетку его тела, залечивая ноющие раны и ожоги. Где-то вдали играл сотнями красок лагерь врага: тысячи маленьких огоньков, освещавших многочисленные казармы полевого палаточного городка, весело играли на черном ночном горизонте. Не успел Эзраэль погрузиться в собственные мысли, как рядом с ним, нагоняя потоки ветра, приземлился дракон, встав рядом с ним на уцелевшие каменные зубцы.

— Хорошая ночь, не правда ли? — спросил дракон, сложив крылья и присев на стоявшую рядом со стенкой бочку со смолой.

— Да-а-а… — мечтательно ответил Эзраэль. — Как там все? Как Гилрой?

— Он в порядке, — ответил дракон. — Сидит сейчас в разрушенном доме и байки солдатам рассказывает.

— Да уж, — усмехнулся Эзраэль. — Он это умеет. Хорошие у него получаются истории. Заслушаться можно, — он тяжело выдохнул и переменил тему разговора, заметив несколько рубцов на груди дракона:-Как твои раны?

— Все в порядке, — спокойно ответил дракон. — Обо мне позаботилась очень обаятельная девушка. Выходила, как родного сына.

— Да уж, — мечтательно протянул Эзраэль. — Повезло тебе, — последнюю фразу Эзраэль сказал как-то подавленно и обреченно. — Неужели нам всем завтра конец? Не могу в это поверить… Убьют прямо на этой стене.

— Ну, это как повезёт, — ответил дракон с усмешкой. — Может нас возьмут в плен, попытают, а потом казнят в их лагере каким-нибудь мучительным способом, а может быть, в лучшем случае, просто отрубят голову. И будут во дворце Эльдораса висеть три головы: моя, твоя и Гилроя. Хоть королевскую резиденцию наконец-то увидим…

— Умеешь ты утешить, — ответил, засмеявшись, Эзраэль. — А я-то уж надеялся создать семью, спокойно пожить где-нибудь в особняке, пить красное вино и радоваться жизни.

— Все твои мечты реализуются, если будешь в них верить, — сказал дракон. — Если ты спишь и видишь, как нянчишь своих детей и обнимаешь жену, то всё так и будет. И никакие войны не смогут этому помешать.

— Твои слова да Зевсу в уши, — сказал Эзраэль, тяжело вздохнув и бросив взгляд в звездное небо. — Слушай, забыл тебя кое-о-чем спросить. Когда мне было пять лет, мама мне рассказывала о каком-то «хранителе добра». Она с упоением шептала мне на ухо сказки о том, что он появится в трудную минуту и спасет всех от гибели. Она говорила, что он уже когда-то приходил в этот мир и отдал свою жизнь за наше светлое будущее. Он еще вернется, как думаешь?

— Ну, этого я не знаю, — ответил дракон, усмехнувшись. — Я не пророк, поэтому мои слова вряд ли могут что-то значить. Их было всего пять, но только один был удостоен чести испить воды из источника вечной жизни, который боги принесли на Землю в честь признательности людям за их преданность добру.

— Ничего себе! — воскликнул с интересом Эзраэль. — Этой истории я никогда раньше не слышал. И что же с ним случилось?

— Он погиб в битве, — сказал дракон. — В битве при Бурьграде, когда объединенное войско Хельторна I, Грышнака I, Луминеля V и Роина III столкнулись в битве со злом и изгнали демонов Тартара из нашего мира.

— Но разве он не был бессмертен? — недоумевая спросил Эзраэль.

— Нет, к сожалению, — с горечью ответил дракон. — Источник дает вечную жизнь, но не бессмертие. Когда-то давно, еще когда была одержана победа над титанами, дабы избежать хаоса, боги одарили расы Единоземья источником вечной жизни и спрятали его в Лориэльском лесу, так как доверяли эльфам. Этот источник должен был наделять даром вечной жизни того, кто удостоился чести стать защитником мира и стражником мировой гармонии-Хранителя добра. Теперь, после его смерти, мир снова впал в пучины войн и распрей. Мне не посчастливилось родиться на этом стыке времен: я потерял все, чем когда-то дорожил. Только новый Хранитель Добра сможет установить баланс между добром и злом и предотвратить хаос на Земле.

— И как определить его? — спросил Эзраэль. — Когда он явится?

— А вот это, друг мой Эзраэль, не знает никто. Только богам, думаю, известно об этом знаменательном событии. Любой, кто претендует на эту должность, должен испить из источника вечной жизни и молодости. Если после первого глотка он умрет, значит его душа не чиста. Если же выживет, то боги избрали его своим помощником, и тогда он станет Хранителем Добра.

— Ух ты! — воскликнул ребяческим восторгом Эзраэль. — А может им станешь ты?

— Я?! — засмеялся дракон. — Да нет! Я никогда не смогу им стать. Наверняка, боги найдут кого-то получше. Сам посуди: я же свирепое, хладнокровное существо, которое никогда не сможет любить. Я рожден для того, чтобы охотиться, убивать и делать прочие животные вещи. Это уже заложено во мне веками. Этого не изменишь. Как ни крути.

— Но ты другой! — сказал Эзраэль, похлопав дракона по спине между крыльев. — Я вижу тебя со стороны. Гилрой видит. Да что там говорить-после твоей речи это заметили все. Ты не стремишься уничтожить всё живое на своем пути, как те самые, что буквально вчера скидывали на наши головы котлы с Зевс знает чем. Ты пошел на путь помощи, сострадания и созидания. Я вижу в тебе будущего защитника слабых и тех, кто утратил надежду.

— Ты действительно так думаешь? — спросил дракон, с улыбкой посмотрев на своего друга. Тот молча кивнул в ответ.

— Ну, может ты и прав, — сказал дракон, обратив свой взор на горизонт. Оттуда уже поднимался ярко-красный солнечный диск, скидывая с себя оковы минувшей ночной поры. Заезд на небе уже не было видно: вместо них на облачном море двигались огромные караваны перистых облаков, окрашенных в тускло-розовый цвет, безмятежно плывших на южный горизонт. — Ох! Уже рассвет! Надо будить всех: скоро опять обстрелы начнутся.

— Ты прав, — согласился Эзраэль, хватая с пола шлем и обнажая меч. — Я протрублю в горн, а ты лети вниз. Я догоню.