В облаках

«Что мне не нравится в работе бортпроводника?» Я отвожу карандаш в сторону и откидываюсь на спинку стула, переводя взгляд сначала на часы, а затем на окно. У меня есть еще 20 минут, чтобы решить этот вопрос. У меня нет негативных мнений об этой профессии, по крайней мере пока. Хочется написать то, что не приведет комиссию к выводу, что я не годна. А тем более, чтобы Майк оказался прав. Майк, Майк, Майк… Долбанный козел. Хотя и очень аппетитный. Ай, все, хватит о нем думать!

Но из головы так и не выходит наше первое занятие с ним: «Ну, без этого никуда, мисс Диас. Очень здорово, что у Вас есть чувство юмора. Это может разрядить сложную ситуацию», - ”звучит его голос воспоминанием в моем подсознании.Юмор. Точно! Юмор!

Что мне не нравится в работе бортпроводника? Первое – раннее появление морщин на лице из-за постоянной улыбки пассажирам. Второе – мнение, что стюардессы это официантки. Третье – это конец долгожданной мечты многих людей. Дальше начинается работа и цель достигнута.

Я перечитываю все, что написала. Проверяю правильность ответов и смотрю на часы. До конца остается еще 10 минут. Встав, я направляюсь к столу у выхода, чтобы сдать тест, и все сидящие тут же поднимают головы, провожая меня взглядом. Кто-то с завистью, кто-то с укором и презрением. Но мне плевать.

Я всегда старалась быть милой и дружелюбной, несмотря на все шепоты за моей спиной. «Неважно, насколько тебе неприятен человек. Не нужно показывать этого. Будь выше», - говорила мне Эмили каждый день вначале дня, который мне нужно было провести в университете, принимая на себя новые гадости. Именно так я и поступала, поступаю и буду поступать всегда.

Через сорок минут, мы дружно обсуждаем свои тесты друг с другом, нервничая, ожидая итогов. Жутко трясёт все тело в предвкушении итогов. Одна девушка облокотилась на парту руками и положила на них голову. Судя по нашим разговорам, она понимает, что не пройдет дальше. Кто-то нервно смеется, чтобы скрыть переживания, кто-то вышагивает, чтобы унять дрожь. В кабинете становится душно с каждой ожидаемой минутой. Минутная стрелка уже несравнима с секундной, скорее, наоборот - с часовой. Дышать становится все труднее, в горле пересохло. Шумно отодвинув стул, я встаю и направляюсь к кулеру за водой, но тут открывается дверь в кабинет и входит мистер Уокер. Нервно сглотнув, я смотрю то на него, то на лист в его руках.

- Итак, - начинает пожилой мужчина, - напоминаю, что те из вас, кто не прошел сегодняшний отбор, могут повторить сдачу через полгода. – Сердце бешено стучит в груди, руки трясутся, в горле словно пустыня. А в кабинете, в котором еще пару минут назад было невыносимо душно, стало резко холодно. – Чьи имена я назову – прошу на выход. Рейчел Стюарт. Мишель Грин. Сьюзен Макларен. – Фамилии и имена сменяли одна другую, и я видела, как менялись лица этих людей. Печаль, злость, непонимание. Сьюзен вышла из кабинета, вытирая непрошеные слезы. Я видела ее сияющие глаза, когда она сумела вытащить огромного парня по имени Стен из бассейна на плот, при упражнении. Она вкладывала всю себя. Но это было сложно принять. С каждым новым человеком из списка, нас становится все меньше и меньше в кабинете, и я молюсь, чтоб не услышать свою фамилию. Я умоляю Бога, скрестив пальцы на руках и надеясь, что моя верная подруга покрывает меня трехэтажным матом. – И Кира Диас. Кира Диас. Кира Диас. Мое имя звоном отдается внутри моей головы, словно я колокол, по которому ударили. Стою. Не двигаясь. Не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. Черт. Черт, все провалилось! Меня резко перестало трясти и накрыло волной без эмоциональности. Хотя нет. Мне хочется орать. Кричать настолько громко, чтобы все поняли насколько это больно для меня. Насколько это важно для меня. Я никогда не хотела ничего настолько сильно, как эту работу.

Моё отчаяние сменяется гневом, злостью, и начинается новая порция содрогания всех участков тела одновременно. Оставшиеся смотрят на меня, но я все так же стою, опустив руки, и до конца не могу поверить в происходящее - я в пролете. Даже не просто в пролете, я в жопе! Глубокой. Поднимаю гневный взгляд на ребят, сидящих за столами. Как могут они остаться здесь и занять мое место. Хочу разорвать, порвать, растоптать их всех! Похер на манеры.

- Кира, прошу, выйди в коридор. Не задерживай других, - говорит мистер Уокер, указывая рукой на дверь. Одарив его гневным взглядом, я делаю шаг по направлению к выходу, но ноги, словно два огромных многотонных камня. Выйдя в коридор, все стоят организованной группой возле Майка Сандерса. Дерьмо в квадрате. Только его еще не хватало, посмеяться надо мной. Его идиотская улыбка уже сияет, словно он одна из этих фотомоделей из модных журналов. Слащавая и наигранная.

- Ну, вот и последний, - начинает он. – Ну что, неудачники. Это были тяжелые три месяца в вашей жизни. Но хочется отметить работу и отдачу каждого из вас. Именно благодаря этим качествам… Вы проходите дальше.

- Что? – шиплю я сама себе под нос, неверя тому, что он говорит. Толпа учеников оглушает криками весь коридор, ликуя, радуясь. – Прошли дальше. – Снова повторяю это для себя, уже более уверенно. – Твою мать, прошли. Да. Я же знала!

- Поздравляю, Кира, - говорит Сандерс, подходя ко мне. – У тебя самый лучший результат. Хотя клоунада была лишней в ответах, но она всем понравилась.

- Спасибо.

- Ты ведь понимаешь, что это еще не все. И на следующем этапе тебе будет не сладко. Уж я то постараюсь.

- Потому что ты мудак, каких еще поискать нужно. Что тебе вообще нужно от меня? – наклоняюсь чуть ближе, чтобы остальные ребята не слышали нашу «дружескую» перепалку. Хочется залепить ему оплеуху прямо здесь, но я сдерживаюсь, как могу.

- Всего лишь показать, что ты не та, кем себя считаешь. Ты дикая кошка, которая пытается скрыться под маской маленького котенка. Но я могу научить тебя найтиэту золотую середину. А сейчас ты кидаешься из крайности в крайность. – Отходит от меня. – Прошу всех пройти в тот кабинет, - указывая рукой на открытую дверь, обращается Сандерс к ученикам, но потом снова возвращается взглядом ко мне. И в его глазах я вижу огонь, страсть. Его забавляют эти разговоры. – Ты и сама знаешь это. Ты слишком вспыльчивая. Я тоже был таким. Нам есть, что обсудить. А если надумаешь, то… - протягивает мне свою визитку, разворачивается и входит в кабинет, в котором нас уже ожидает толпа радостных студентов. А я смотрю на маленькую белую картонку с рисунком синих крыльев авиации. «Майк Сандерс. Пилот – Инструктор». Так же указаны контактные телефоны, и адрес.

Через час, когда нам рассказали о проведении второго этапа сдачи экзамена, я стояла в коридоре, ожидая своей очереди. Каждый, кто выходил из кабинета, делился эмоциями и рассказывал, что там было. Кто-то должен был потушить огонь. Кто-то должен был восстановить ритм сердца пассажира. Кому-то пришлось общаться с пассажиром, не говорящем на английском, пытаясь объяснить, что водку в эконом классе не подают даже для смелости. Все это не раз оттачивалось, записывалось и повторялось на занятиях. Но все равно некоторые не справлялись с задачей. Настал мой черед, и я вхожу в тот самый ангар, с самолетом. Комиссия сидит на пассажирских сиденьях, а на тележке лежат билеты с заданиями. Я выбираю, водя пальцем над аккуратно разложеннымилистами, тот, который будет моим. И тяну.

«Вы летите международным рейсом. На вашем борту оказался дебошир, который изрядно выпил, пронеся алкоголь маленькими порциями на борт. Он требует, чтобы ему разрешили закурить в туалете. Перед данным пассажиром сидит семья, с маленьким ребенком, который начинает плакать. Вся обстановка вызывает недовольство остальных пассажиров. Ваши действия?»

Ух. Вот это задачка. Я вдыхаю. Отдаю лист с заданием Майку.

- Отлично. Итак. Я твой разъяренный пассажир. Элизабет и Уокер будут семьей. У тебя есть 5 минут на выполнение этого задания. Времени на «подумать» нет. Поехали.

И тут Майк начинает очень правдоподобно исполнять свою роль, шатаясь между рядами, задевая своей задницей сидящих членов комиссии, которые должны были исполнять роль пассажиров. Эмили активировала нашего малыша, который начал издавать звуки плача на весь ангар, эхом отражающегося от стен, на что естественно Уокер, как порядочный отец просит Эмили угомонить ребенка, и утихомирить Майка.