В облаках

Найдя номер Майка, я решаю просто отправить сообщение: «Я долетела. Сейчас обратный рейс». Сначала, я решила, что Майк моментально ответит, но минута сменяет другую, а ответа все нет. Телефон по-прежнему вертится в моей руке, ожидая сигнала сообщения.

- Привет, - слышу позади себя мужской голос. – Можно?

Обернувшись, я вижу светловолосого мужчину за тридцать, одетого в форму пилота. Оглядевшись, замечаю еще несколько свободных столиков, и чуть щурюсь, обдумывая ответ.

- Конечно, - указываю на стул напротив меня. Мысленно отмечаю, что парень очень симпатичен, отчего откладываю телефон в сторону, дисплеем вниз, на случай, если Майк ответит, то этот красавчик не увидит его имя.

- Почему в одиночестве? – снимает пиджак и перекидывает через спинку стула.

- Решила немного отдохнуть и собраться с мыслями.

- Тяжелый полет?

- Нет, ни сколько, - чуть улыбаясь, перевожу взгляд на стол.- Первый.

- Ты серьезно? Первый полет? Здорово! Ну и как тебе?

- Восхитительно, невероятно, энергично, волнующе… - мечтательно закатив глаза, я кладу палец возле нижней губы, в манере обдумывания слов.

- Все бы отдал, чтобы вспомнить ощущения от первого полета. Но знаешь, с каждым разом замечаешь что-то новое и более интересное. В нашей работе не бывает разнообразия.

- Наверное, но скоро узнаем.

- Я Джордж, - протягивает руку блондин.

- Кира, - отвечаю ему рукопожатием.

- Откуда ты?

- Нью-Йорк. А ты?

- Вашингтон. – От его слов я даже немного расстроилась, ощутив чуточку пустоты внутри. Ох, если мне и дальше будут попадаться такие сексуальные пилоты, то боюсь, что уйду в разнос. Смотрю на часы над барной стойкой и понимаю, что мне уже нужно выбегать.

- Я была очень рада нашему знакомству, но мне пора бежать. Работа важнее всего! – улыбаюсь ему и встаю.

- Конечно, - парень тоже поднимается. – Я тоже был рад знакомству. Может, еще встретимся, Кира.

- Обязательно, - беру сумку и выхожу из кафе. Может, стоит вернуться и оставить ему мой номер телефона? Парень действительно симпатичный, на Сандерсе мир не останавливается. А у меня все только начинается. Разворачиваюсь, чтобы направится в кафе, но ударяюсь носом об кого-то. Блин, как же больно.

- Черт, прости! – говорит Джордж. – Сильно ударилась? – открываю прослезившиеся от боли глаза и смотрю на парня. Он чуть присев смотрит на меня с таким выражением, словно это он сам ударился об меня.

– Нет, нет, все хорошо, – выдохнув и убрав руку от носа, отвечаю ему.

- Я просто подумал, может, дашь свой номер. Когда буду в Нью-Йорке, мы могли бы встретиться.

- Ммм, конечно, почему нет. – А у самой все внутренности делают сальто и аплодируют, что не пришлось самой идти и выглядеть навязчивой идиоткой.

Спустя три часа мы готовы для посадки пассажиров и взлету. Люди заходят один за другим. А поскольку уже глубокая ночь, то все достаточно вымотаны, заспаны и зевают. «Хорошо, что на рейсе нет детей» - пролетает мысль в голове. Закрыв двери, я прохожу в салон, чтобы помочь пассажирам разложить вещи на полки, и быть рядом, если возникнут вопросы.

В проходе стояла пожилая женщина, достаточно полная и низкого роста. Но она выглядела вполне симпатично и я бы даже сказала «уютно». Да именно такое слово к ней я бы применила. Словно это была моя собственная бабушка. Странно, но в душе появилось какое-то тепло, и стало действительно уютно, когда наши взгляды встретились. Я мило улыбнулась ей, но во взгляде женщины я видела боль и страдание. На ней вообще не было лица. Женщина была грустной, двигалась медленно. Я решила помочь ей, поскольку в руках у нее было три небольших чемоданчика, которые она не знала куда деть.

- Добрый вечер. Могу ли я предложить Вам свою помощь? – спрашиваю я, протягивая руки к ее ручной клади. – Давайте мы уберем это с Вами наверх, чтобы Вам ничего не мешало в полете.

- Спасибо тебе, милочка, но я бы хотела, чтобы это осталось при мне. – Она прижимает к груди два чемоданчика, которые держит в одной руке. – А вот это можно и убрать, - протягивает свою сумку. Странно, но люди обычно стараются держать свою сумку при себе, но не в этом случае.

- Как скажете. Ваша сумка будет прямо над Вами. Если Вам что-то понадобится, то Вы можете нажать на кнопку вызова стюардессы, и мы поможем достать ее.

- Хорошо, дорогая. Не волнуйся обо мне, – говорит она, но в ее глазах появляются слезы. Мне становится не по себе, в душе зарождается непонятное тоскующее чувство. Хочется что-то сделать, обнять, утешить ее. Но это было бы неправильно.

- Могу ли я еще что-то сделать для Вас? Может принести Вам воды или сок?

- Нет-нет, милочка. Не переживай.

- Хорошо. Если что – позовите меня. Меня зовут Кира. – Не хочется оставлять ее, и я стараюсь придумать предлог, чтобы задержаться.

- Если можно, то плед был бы весьма кстати. Я не летала 23 года, но думаю, что в небе все так же прохладно.

- Да, конечно, я принесу для Вас плед, как только мы взлетим.

- Тогда это все, – усаживаясь на место, говорит бабуля. Чувствую, что мы начинаем движение к взлетной полосе.

- Простите, видимо я уже не успею вам принести плед до взлета, но как только мы взлетим, я тут же его принесу, договорились? – Бабуля медленно поднимает взгляд полный печали и тоски. Я вижу, что ей хочется побыть одной, но все-таки мое сердце сжимается от ее боли, и я понимаю, что все это отражается на моем лице с нахмуренными бровями и складочками на лбу.

- Договорились, - видимо мой вид еще больше ее расстраивает, поэтому она пытается выдавить слабое подобие улыбки, и, поправляя седую прядь волос, выбившуюся из пучка на макушке, она вздыхает и прижимает свой чемоданчик ближе.

- Кира, долго возишься. - Говорит одна из стюардесс – Милли, когда я усаживаюсь на свое место и начинаю пристегиваться.

- Да, задержалась с одной женщиной.

- Это ничего, просто можешь растянуться по проходу, когда начнем взлетать, - усмехается она. – Со мной было такое в мой первый полет. Тогда половина самолета посмеялась от души, а вторая чуть не повскакивала со своих мест. Представь, если бы они все кинулись мне помогать, началась бы каша, или еще чего похуже.

- Жуть, - говорю чуть сморщившись. Действительно последствия могли быть плохие. Перевожу взгляд в иллюминатор, и снова это чувство. Чувство разгона дополняют сменяющиеся картинки, которые только быстрее и быстрее начинают мелькать перед глазами, и в один момент легкая тряска заканчивается, сменяясь небольшим давлением откуда-то сверху, будто тебя прижимает невидимая сила к твоему сидению. А потом все проходит, и ты наслаждаешься чувством невесомости. Класс. Я поняла, что эти моменты в моей жизни будут самыми лучшими и приятными. И я никогда в жизни не забуду о них, чтобы ни случилось на этой работе.

Через некоторое время я отстегиваю ремни и мчусь за пледом, чтобы передать его старушке. Подходя к ней ближе, я смотрю, как тоскливо она смотрит в окно, а в глазах уже собираются слезы. Вот черт. Видимо, для меняэто будут долгие четыре часа полета.

- Мадам, держите. Как Вы себя чувствуете? Все хорошо? Могу ли я Вам что-то принести?

- Спасибо, милая. Не нужно.

При любой возможности я только и делала, что смотрела на нее и уделяла ей больше всего внимания. И каждую минуту, что приближала нас к Нью-Йорку, на ее лице отражалось все больше и больше эмоций. Но в основном, она просто смотрела в окно, отрешенная от всех и всего вокруг, летая в облаках и в своих мыслях. Но когда остался час, до того, как мы приземлимся, мое терпение лопнуло. Я не понимала, что со мной. Эта женщина для меня никто, такой же пассажир, как и все вокруг. Но я понимала, что моя задача, чтобы всем было хорошо и комфортно, в том числе и мне. Но мне не комфортно, когда я вижу, как она вытирает уголком нежно-голубого платочка слезы, которые стекают по ее щекам.

Медленным шагом подхожу к ней, как мне кажется в пятидесятый раз за этот рейс, и присев на сидение рядом с ней, беру ее за руку. Меня могут осудить или сделать выговор за такое поведение, но мне плевать.