Страница 34 из 107
— Да, — тихо говорю я. — И что?
— То, — говорит он, понизив голос, практически нежно, — прошлая ночь была тем, в чем я нуждался…уже давно. Это может быть просто прогулка в парке и поцелуй с тобой, лапочка, но для меня…это было гораздо больше. И я хочу знать, было ли это большим для тебя.
Я могу лишь смотреть на него, запертая в интенсивности его взгляда. Он смотрит на меня так, будто шаг за шагом снимает слои, решив добраться до сути.
В горле пересохло, и сердце стучит от волнения и тревоги. Что он делает? Что я делаю? Между нами столько места, и я не знаю, как преодолеть разрыв и хочу ли я этого, потому что, если подобное произойдет, это будет намного большим, чем тем, что я смогу вынести.
— Ты уезжаешь в воскресенье, — говорю я ему. — Это меньше, чем через неделю.
— Ну и что? — говорит он. — Какое это имеет значение?
Я вскидываю голову.
— Это имеет значение потому…ну, что может произойти между нами сейчас и потом?
— Я могу оттрахать тебя по полной, — хрипло говорит он. — Вот что может случиться.
Ничего себе!
Неужели он серьезно просто сказал, что может как следует оттрахать меня? Я смотрю на него широко раскрытыми глазами, потрясенная и заведенная. Мне трудно дышать. Трудно думать.
— Э-э…
— Но прежде чем я это сделаю, — говорит он, начиная развязывать галстук. Он делает шаг вперед. О Боже — Мне нужно, чтоб ты знала, сегодня вечером я помогал Брэму. Жюстин никогда не была чем-то большим, чем услугой, и нет, я не трахал ее. Даже не близко. Как бы то ни было, все сделано. И следующую неделю единственной на моем радаре будешь ты. — Он делает еще один шаг ко мне, снимая галстук и бросая его у моих ног. — На этой столешнице, в твоей постели, у стены. Всеми способами, которыми только могу.
О Господи.
Мои ноги начинают дрожать, и я крепче хватаюсь за край столешницы. Я хотела бы этого больше всего на свете, и теперь, когда он медленно идет ко мне, словно я добыча, я превращаюсь в куриное дерьмо. Я представляла это совсем по-другому. Теперь, когда он хочет меня, действительно хочет меня….я боюсь, что не переживу этого.
Он лишь в футе от меня и я могу чувствовать жар его присутствия, как он начинает заполнять меня. Он снимает пиджак и бросает его на столешницу, глаза не оставляют мое тело. Моя кожа тлеет под его взглядом, когда он медленно рассматривает меня с ног до головы.
— На тебе моя футболка, — говорит он, его голос мягкий и одновременно грубый.
Он протягивает руку, хватая ее край, потирая ткань между пальцами. Теперь он так близко. Я до сих пор стою словно статуя, сделанная из пульсирующей крови и с дико бьющимся сердцем, и не могу пошевелиться ни на дюйм. Я не могу делать ничего, кроме как наблюдать за ним, за каждым его движением, каждым вздохом, каждым взглядом. Он такой огромный – он стал моим миром.
Его глаза дрейфуют ниже. Он наклоняется ко мне, его рот на моем ухе, руки двигаются вниз по моим бедрам.
— Еще одна вечеринка без штанов? — бормочет он. Я дрожу, мурашки бегут по коже от его дыхания и баса его голоса. Его большие, теплые ладони прокладывают путь по моей голой коже, поднимая мою футболку и скользя по кружевным трусикам.
— Зависит от того, что ты подразумеваешь под словом штаны, — успеваю сказать я.
Его губы так близко от мочки уха, зубы царапают кожу, тепло от его дыхания зажигает фейерверки вниз по моей шее. Его пальцы достигают края моего белья, сдвигая меня немного вперед так, чтобы стянуть его с моей попы. Я стою, зажатая между его горячими ладонями, и это заставляет меня осознать, насколько я маленькая по сравнению с ним.
Мои трусики падают к коленям, а затем вниз на пол, и на мне остается лишь футболка. Он облизывает губы, и я хочу засунуть эти чертовы губы себе между ног и держать их там, пока не кончу. Клянусь, это не займет много времени.
Его хватка на моих бедрах усиливается. Он без особых усилий поднимает меня, помещая мою голую попку на холодную столешницу, и встает между моих ног, мои трусики свисают с одной ноги.
Он кладет свои красивые руки по обе стороны от моего лица, удерживая меня на месте, ноздри раздуваются, пока он тяжело дышит. Так, словно он пытается сдерживать себя, и я хочу, чтоб он отпустил себя и раскрылся, показ мне все, что у него есть. Складка между бровями углубляется, когда он пытается поглотить меня взглядом. Я задерживаю дыхание, желая столько всего, и он продолжает исследовать меня, пытаясь прочитать.
Твою мать, просто возьми меня, хочу сказать я. Прочитай это.
Мой рот открывается.
Его глаза падают к моим губам.
Его взгляд горит.
Плотский.
Хищный.
Решительный.
Это вспышка света перед взрывом бомбы.
Затем она взрывается.
Он притягивает мое лицо к себе, и его губы обрушиваются на мои, лихорадочно, сумасшедше и дико. Его руки погружаются в мои волосы, а мои нащупывают пуговицы его рубашки. Наши рты теряются в гонке друг с другом, битве, в которой выиграем мы оба. Напряженной, отчаянной. Этот поцелуй не что иное, как тот другой – чистое расплавленное тепло, влажные губы и жесткое давление, словно мы создаем алмаз.
Мои пальцы на ногах подгибаются.
Сердце делает сальто.
Я проиграла ему.
Я тону под натиском его языка, каждое горячее, страстное движение внутри моего рта делает меня абсолютно мокрой.
Я оборачиваю ноги вокруг его талии, жадно и нетерпеливо, и притягиваю его к себе. Мы стонем друг другу в рот. Он твердый как камень и прижимается ко мне во всех нужных местах. Малейшего движения достаточно, чтобы ткань его брюк прижалась к моему клитору, и я почти теряю сознание.
Одна рука держит в кулаке мои волосы, тянет их, заставляя меня дрожать, в то время как его губы жалят меня, наши рты беспорядочные и жадные, зубы ударяются о зубы в нашей неконтролируемой нужде поглотить друг друга.
Я абсолютно одержима этим прекрасным мужчиной. Его белая рубашка расстегнута, и я провожу ногтями по его твердой груди, волосам и пространству, покрытому татуировками. Тянусь вниз к поясу его брюк и расстегиваю пуговицу, пока его рот снова атакует мою шею, посасывая, покусывая, и я откидываю голову назад, чтобы предоставить ему лучший доступ.
Я ловко расстегиваю пуговицу и тяну вниз молнию, прежде чем скользнуть рукой по его твердости. Охренеть. Он не носит белье. Его длинный, горячий член пульсирует под моей ладонью, и он выпускает низкий, грубый рык.
— О бл*дь, — стонет он, тяжело дыша в мою шею. — Я сейчас взорвусь.
— Нас будет двое, — говорю я ему. Он такой чертовски огромный, и лишь прикосновение к его члену подводит меня к краю. Не знаю, как я справлюсь с ним внутри меня, но умираю от желания попробовать.
Я оборачиваю руку вокруг него и освобождаю его из брюк. Подаюсь вперед, чтобы посмотреть вниз и увидеть его. Он становится тверже в моих руках, кончик темный, покрасневший и блестящий. Боже, я хочу просто положить его в рот, всего его, сосать, и пробовать каждый дюйм.
С другой стороны я хочу его глубоко внутри меня, столько, сколько я смогу принять, несмотря на то, что он может сломать меня пополам.
Чертовски затруднительное положение.
Я начинаю поглаживать его, размазывая эякулят по шелковистой, горячей длине, останавливаясь около полной головки, прежде чем пойти снова вниз, одной рукой двигаясь дальше к его яйцам. У Лаклана достаточно волос на руках, груди и от паха до пупка, но спасибо Богу за мужскую депиляцию. Я нежно сжимаю его шарики в своей руке, и он вздрагивает.
— О, лапочка, — хрипло говорит он, всасывая в себя воздух. — Не губи меня сейчас.
Я кусаю губы и улыбаюсь тому, какой эффект произвожу на него. Я хочу погубить его, и хочу, чтоб он погубил меня. Нужда и сила опьяняют.
Он на секунду отодвигается, с сумасшедшим взглядом наблюдая, как мои руки обрабатывают его, вверх-вниз. Царапает зубами свою нижнюю губу, затем медленно поднимает взгляд на меня.
— Тебе надо притормозить, или я кончу прямо здесь, и сейчас, — предупреждает он.