Страница 3 из 17
Прежде чем обратиться к герою детской книги, давайте посмотрим на ее читателя. Ребенок как читатель очень отличается от читателя взрослого. Воображение ребенка будить не надо, оно и так уже работает вовсю. «Как будто», «понарошку», «представь себе, что» – самые естественные слова в лексиконе ребенка. Вот почему сказка стала такой важной частью детского чтения. По словам Дж. Р. Р. Толкина, «детям не чужда и художественная вера, если только умения сказочника достаточно, чтобы ее породить. Такая способность разума называется “волевым прекращением неверия”»[15]. Для взрослых существует фантастика и фэнтези, однако это относительно малая часть читаемой взрослыми литературы. Все, что читает (или слушает) ребенок до определенного возраста, подпадает под определение фантастики, только эта фантастика называется сказкой. Итак, маленький читатель (слушатель) ожидает сказки, необычной истории, таинственных превращений и небывалых приключений.
Воображение – Страна Фантазия, так замечательно описанная Михаэлем Энде, – отчизна каждого ребенка, и детские книги – путеводители по этой стране, по ее многочисленным уголкам и районам. Как пишет Энде: «Есть люди, которые никогда не попадут в Фантазию… И есть люди, которые попадут, но останутся там навсегда. И есть немногие, которые могут бывать там и возвращаться обратно. Такие, как ты. Они – то и делают оба эти мира здоровыми»[16]. Этот образ путешественника, который может вернуться, включает в себя и писателя, пишущего для детей, и ребенка, читающего книгу. Ребенок, читая (и слушая) книги, учится ориентироваться в Стране Фантазии с закрытыми глазами, однако нам, взрослым, исследующим эту державу, необходимы дополнительные карты и планы. Образ героя – сироты может стать путеводной нитью в понимании того, как литературный герой детской книги отражает те или иные тенденции, существующие в обществе, в котором книга создавалась.
Мне бы хотелось не только рассказать о героях – сиротах в литературе, но и понять, почему (и зачем) их такое множество. Эту особенность детской литературы подмечают и сами дети. Один мальчик спросил: «Почему в сказках так много сирот? У Золушки умерла мама, у Буратино ее вовсе не было, Гретель и Гензель – их предали родные, Серая Шейка – ее вообще вся стая покинула. Пеппи Длинныйчулок растет одна, мамы нет, отец далеко»[17]. И он еще долго перечислял. А действительно, почему? Какую функцию выполняет сирота, отчего читатель – ребенок так охотно выбирает эти книги? Что видится маленькому читателю, когда он держит в руках книгу о сироте, читает и перечитывает грустную историю? Образ сироты может оказаться ценной лакмусовой бумажкой, выявляющей не только тайные мечты читателя (современника или потомка), но и ценности, характерные для того общества, в котором сирота живет. Сирота как литературный персонаж – это превосходная проекция разнообразных чаяний и страхов, присущих детям.
Сирота в книге – тот, кто достигает дна и вместе с тем часто поднимается на самый верх. Гадкий утенок становится лебедем, Золушка выходит замуж за принца, а вместе с ними маленький читатель обретает веру в себя, учится противостоять жизненным невзгодам и надеяться на победу. Сирота – олицетворение Добра, которое побеждает Зло. Слабый одерживает блистательную победу над сильным. Нет ничего притягательнее этого образа. «Победитель мал и слаб с виду – как мал Давид по сравнению с Голиафом. Но он побеждает, потому что не подвержен массовому гипнозу страха»[18]. Тем не менее сирота побеждает совсем не во всех историях; мы увидим в дальнейшем, что сироте удается или не удается добиться победы в зависимости от культуры и эпохи.
Беззащитность маленького ребенка еще одна причина, по которой образ сироты обладает такой притягательностью. Кто может быть беззащитнее сироты? Потребность в защищенности, потребность в родителях, обеспечивающих стабильность мира маленького ребенка, является одной из базовых потребностей. Безопасность существования, комфорт, постоянство условий жизни, согласно психологу Абрахаму Маслоу, составляют суть того, что нам нужно от жизни[19]. Лишенный родительской заботы сирота «открыт всем ветрам», и маленькому читателю, чьи страхи чаще всего воображаемые, этот образ как раз и помогает избавиться от переполняющей его тревоги.
Сирота – это то зеркало, в котором ребенок видит самого себя, свои проблемы и страхи; зеркало, способное вести с ребенком диалог. Эмоциональное воздействие книг о сиротах можно суммировать следующим упрощенным образом: у сироты получилось, получится и у меня. По словам другого знаменитого психолога, Бруно Беттельгейма, «когда история соответствует тому, что ребенок чувствует в самой глубине своего существа – как это часто происходит в случае нереалистического повествования, – она на уровне эмоций воспринимается ребенком как “сущая правда”»[20]. Реальность, конечно, значительно сложнее, но детская книга – это тот полигон, на котором маленький человек отрабатывает свои взаимоотношения с миром.
«Дети олицетворяют собой тех, кто принадлежит семье, а сироты олицетворяют собой тех, кто исключен из этой социальной структуры»[21]. Сироты выкинуты из системы самых существенных человеческих взаимоотношений и посему невероятно уязвимы. Оставшийся без родителей герой детской книги является отражением одной из важнейших потребностей маленького читателя – потребности в защите и покровительстве. Именно знакомое каждому ребенку чувство беззащитности приводит к тому, что читатель легко идентифицирует себя с маленьким сиротой в литературном произведении. Иначе говоря, этот образ в книге обращается непосредственно к «внутреннему ребенку», существующему, согласно психологу Эрику Берну, в психической реальности и детей, и взрослых[22]. Именно благодаря сиротам в детских книгах мы можем немало узнать о самих себе.
Какой ребенок в детстве не мечтает о других родителях, лучше, умнее, богаче, успешнее? Какой ребенок не представляет себя сиротой, случайно попавшим в чужую семью, ожидающим, пока его отыщут настоящие родители? И если отношения с родителями, слишком увлеченными своей, непонятной, взрослой жизнью, не складываются, ужасно хочется оказаться сиротой. Книжные герои тоже могут оказаться в таком положении. Скажем, мать – партийный работник и полностью занята этой самой партийной работой, а не сыном. И даже калейдоскоп у него отобрала. «Опасная игрушка. Осколок попадет в глаз, и можно ослепнуть. Матери некогда со слепыми возиться». У литературного героя – ребенка в голове возникает странная, но психологически невероятно достоверная картинка: «В “Снежной королеве” Каю попала в глаз ледышка. Но он не ослеп, а просто всех перестал любить. Зато он был сирота и путешествовал. А если осколок цветной, из калейдоскопа, то вдруг наоборот – всех станешь любить? Всех, кого полагается любить: и маму, и папу, и великую родину. Или, еще лучше, можно осиротеть и убежать из дому»[23].
Такое желание «осиротеть и убежать из дому» возникает даже у ребенка, живущего в полной и благополучной семье, трансформируясь во внутренней психологической реальности в фантазию о новых, по – настоящему любящих и заботливых родителях. «У меня самая злая мама в мире!.. Меня она вообще больше не любит. Ни капельки. Может, я ей не родной сын? Может, меня подбросили к ним под дверь в корзинке? А моя настоящая мама – какая – нибудь прекрасная принцесса? Она – то уж точно будет рада, если я к ней вернусь. А здесь я никому не нужен. Никомушеньки!»[24] Вот так в книге.
15
Толкин Дж. Р. Р. О волшебных историях / Пер. с англ. Н. Прохоровой // Дж. Р. Р. Толкин. Дерево и лист. М.: Гнозис, 1991. С. 49.
16
Энде М. Бесконечная книга. М.: Знаменитая книга, 1992. С. 350.
17
Благодарю за это сообщение Жанар Кусаинову.
18
Вигдорова Е. И. «Сталинский нос»: право знать // Литература. Журнал для учителей словесности. 2013. № 11 (808). С. 34.
19
Маслоу А. Г. Мотивация и личность. СПб.: Евразия, 1999.
20
Bettelheim B. The Uses of Enchantment: The Meaning and Importance of Fairy Tales. New York: Vintage Books, 2010. P. 237.
21
Harvey J. Death and the adorable child: Marcelino pan y vino (1954/1991, 2000) // Journal of Romance Studies, Vol. 4, № 1, 2004. P. 64.
22
Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры / Пер. с англ. под ред. М. Маковецкого. М.: Прогресс, 1988.
23
Червинская Н. Сын товарища Поликарповой // Поправка Джексона. М.: Время, 2013. С. 458. О роли книги в книге мы еще поговорим подробнее.
24
Блум Д. Питер обыкновенный, или Младших братьев не выбирают / Пер. с англ. Д. Крупской. М.: Розовый жираф, 2013. С. 52.