Страница 100 из 101
Открыла дверь Людмила.
- Можно? - громко спросил Сергей, изобразив на лице приветливую улыбку, и тише добавил:
- Винни-Пух дома?
Женщина прижала палец к губам, а глаза ее говорили: "С ума сошел!"
"Значит, дома", - облегченно вздохнул Марк.
- Я тут у вас зубную пасту забыл. Пришел вот забрать. Владимир Николаевич! - крикнул Марк. - Что же вы не выходите? Застряли?
Людмила схватилась за голову. Она не понимала развязного, не сулящего ничего хорошего тона своего любовника.
Эйдинов появился в прихожей, одетый в теплую вязаную кофту. В одной руке очки, в другой - сложенная газета.
Марк смотрел то на него, то на Людмилу. Он мог отомстить этому брюхану, например, подойти к женщине, которая не станет особо противиться, и поцеловать. По-настоящему. Чтобы этот суслик понял наконец, отчего на притолоке его прихожей здоровенные полосы - очень похожие оставляет марал на дереве, когда трется о нее рогами.
Но Людмила...
В чем она виновата? Когда-то опадала Марку то, в чем он нуждался. А впрочем, нуждались они оба, и неизвестно, кто из них первым начал проявлять желание. Судя по юбке с сюрпризом...
- Сергей, - Эйдинов опустил глаза, - я должен извиниться перед тобой. Но и ты должен меня понять: я человек подневольный...
Марковцев усмехнулся самому себе: библейский подход - одного казнить, другого помиловать.
- Извинения приняты, полковник. Посему воспользуюсь правом дать вам совет. И дома, и у себя в конторе вы работаете. Пожалейте себя, Владимир Николаевич. Расслабьтесь пивком, рюмочкой водки, хорошим собеседником. Загляните ему в глаза и поймите, что он такой же человек, а не фоторобот, выпрыгнувший из пронумерованной папки. Сводите жену в ресторан и посмотрите, как и какими глазами провожают ее мужчины.
Сергей улыбнулся зардевшейся женщине.
- Люда, большое спасибо. Я не забыл вашего гостеприимства.
Марк покинул эту квартиру с чувством неисполненного долга. Если бы не Катя, не запоздалое, но все же участие Эйдинова в ее судьбе, здесь прозвучали бы иные слова. А сразу по возвращении Марковцева в квартире Владимира Николаевича мог раздаться хлопок пистолетного выстрела.
84
Чеченская Республика, 26 декабря
"Герои" - майоры возвращались. Один - в расположение своей роты, другой - в штаб. Везли их в обычном "уазике". Кроме них, в машине находился только водитель с ястребиным носом и цепким взглядом - старший лейтенант ГРУ Владимир Коротченков. Впереди "УАЗа" коптил выхлопными газами БТР с отделением мотострелков на "борту", позади шел "Урал", до отказа набитый автоматчиками.
На пограничном КПП колонну остановили. Подошли омоновцы, проверяя, нет ли в машине гражданских. Федералы отметили военную колонну и пропустили дальше.
Шесть километров пути, и еще один пост, который колонна прошла, не останавливаясь.
"Может, пронесет", - думал Алексей Казначеев, чье имя теперь знала вся страна. Имена разведчиков остались в секрете, выделили только командира роты. Прозвучало лишь имя - Алексей, лицо его режиссеры скрыли под мозаикой. Но что значит мозаика или ретушь на пленке? Это часть монтажа; а нетронутый отснятый репортаж хранится особо, часто он изымается теми или иными спецслужбами. Но не так часто. Не повезло Алексею и в другом произошла утечка информации, и его фамилия стала известна чеченским ваххабитским лидерам: как маску, скоро с него сдернут мозаичную личину, чтобы повторить репортаж, чтобы вся страна узнала героя в лицо.
Жена Алексея Казначеева будет гордиться своим мужем, оплакивая его. Но женщины имеют право на счастье, пусть даже горькое.
Колонна проехала "контрольную точку", и в пятидесяти метрах от БТРа грохнул радиоуправляемый фугас, и тут же еще один. Стрелки повалили из бронетранспортера и залегли у насыпи. Позади "уазика" натужно скрипнул тормозами "Урал", останавливаясь и вытряхивая автоматчиков из кузова.
Вслед Владимиру Коротченкову неслись крики солдат: кто-то одобрял действия смелого водителя, на большой скорости объехавшего БТР и увозившего с опасного места двух офицеров, кто-то матюгался на него, скрывшегося без сопровождения за опасным поворотом.
В ста метрах от "засады" Коротченков остановил машину рядом с белой "шестеркой", съехавшей на обочину. Из "Жигулей" вышли два человека с автоматами и в упор расстреляли двух "героев". Опустошив магазины "Калашниковых", они сели в машину и уехали.
Отчаянный водитель Владимир Коротченков стряхнул с волос осколки стекла и стал поджидать опер-группу.
Эпилог
Пропущенная страница
Самара, 4 января 2001 года
В Приволжский окружной госпиталь, расположенный на углу улиц 22-го Партсъезда и Ставропольской, Сергей Марковцев приехал в четвертом часу. Расплатившись с таксистом, сделавшим выгодный рейс из аэропорта, Сергей галантно подал руку Кате Скворцовой, помогая ей выбраться из машины.
- Ты иди, Сережа, а я тебя подожду здесь, - Катя отказалась от предложения вместе посетить лейтенанта Скумбатова.
Они стояли в просторном вестибюле госпиталя, на плечи Сергея был уже накинут белый халат. На Скворцовой была коричневая дубленка, теплый берет, в руках полиэтиленовый пакет для разведчика, который она передала спутнику.
Кивнув ей, Сергей пошел вслед за молодым небритым ординатором, взявшимся проводить посетителя.
Койка Скумбатова стояла у окна. В приветствии лейтенант вскинул здоровую руку.
- Сергей Максимыч! - Он не верил своему единственному глазу. Ноль-Первому все время казалось, что этот человек ушел из его жизни навсегда так же внезапно, как и появился.
- Рад видеть тебя, Саня. - Кивнув остальным трем пациентам, один из которых, улыбаясь, держал руку своей девушки, Марк подошел к Скумбатову. Выглядишь молодцом. А я грешным делом припас для тебя строчку из Ницше: "Больной не имеет права на пессимизм".
Обменявшись рукопожатием с разведчиком, Марковцев присел на край кровати и первым делом выставил на стол угощения.
- Все только что прибыло из столицы, Саня, - приговаривал он, - все свежее и полезное для здоровья.