Страница 91 из 98
Надо мной, на мостиковой палубе, трое, одетые в белое, висели над перилами, наблюдая за постоянным потоком прибывающих. Там наверху было темно, но я увидел, что один из них курит.
Меня никто не замечал и, быстро глянув по сторонам, я кинулся к спасательной шлюпке; подождал, послушал, снова осмотрелся, затем сделал быстрый тихий рывок в тень под мостик.
— Все едут и едут, — протянул надо мной чей-то голос. — Будет еще одна хорошая ночь.
— Да, — ответил ему другой голос. — Посмотри на эту даму в красном платье. Посмотри, какая у нее фигура. Готов спорить, что она…
Но я не стал дожидаться, чтобы услышать, о чем они спорят. Я боялся, что, глянув вниз, они увидят меня. Рядом со мной оказалась какая-то дверь. Я отодвинул ее на пару дюймов и посмотрел на нижнюю палубу. Где-то недалеко засмеялась девушка, засмеялась громким, резким смехом, и я невольно бросил взгляд через плечо.
— Вдрызг пьяная, — сказал один из мужчин на мостике. — Вот такие женщины мне нравятся.
На борт только что поднялись три девушки и трое мужчин. Одна из девушек была до того пьяна, что едва шла. Когда они направились к ресторану, я скользнул по лестнице на нижнюю палубу.
Там было темно и тихо. Я отошел от лестницы. Свет появившейся из-за тонкого облака луны был достаточно яркий, чтобы я разглядел, что на палубе никого нет. Единственный источник света на палубе исходил от дальнего иллюминатора, и он столь же резко бросался в глаза, как пятно от супа на венчальном платье невесты.
Осторожно и бесшумно я направился к нему, но на полдороге остановился. Впереди вдруг возникла белая фигура, двигавшаяся мне навстречу. Укрыться на палубе было совершенно негде. Я отошел к перилам и оперся на них, а пальцы мои сомкнулись на рукояти револьвера.
Высокий широкоплечий мужчина в тельняшке и белых хлопчатобумажных брюках вошел в круг света от иллюминатора и вышел из него, направляясь в мою сторону. Он прошел мимо, мурлыча себе под нос и даже не взглянув на меня, и взобрался по лестнице на верхнюю палубу.
Тяжело дыша, я снова направился к иллюминатору, остановился перед ним, быстро заглянул в каюту и чуть не вскрикнул от радости — в кресле сидела Пола. Она читала журнал, на лице — легкая тревога. Она казалась такой красивой и потерянной. Я и рассчитывал найти ее на этой палубе, так как полагал, что больше им ее просто негде спрятать, но не ожидал, что найду ее так быстро.
Я осмотрел дверь каюты — с наружной стороны она была закрыта на задвижку. Я отодвинул ее, повернул ручку и толкнул дверь. Она отворилась, и я вошел. Казалось, будто вошел в теплицу в разгар лета.
При виде меня Пола вскочила с кресла. Какое-то мгновение она не узнавала меня — я ведь был в белых брюках и яхтсменской кепочке, потом вяло опустилась в кресло и попыталась улыбнуться. Радость в ее глазах была уже сама по себе достаточным вознаграждением за то путешествие, какое я проделал в упаковочном ящике.
— Как дела? — сказал я и улыбнулся. Не будь она такой чертовски сдержанной, я бы ее поцеловал.
— Хорошо. Тебе было трудно добраться сюда? — она попыталась придать голосу небрежный тон, но голос дрожал.
— Ничего, добрался. По крайней мере пока что они не знают, что я здесь. Джек с Майком придут около девяти. Возможно, нам придется плыть.
Она сделала глубокий вдох и встала.
— Я знала, что ты придешь, Вик. Но тебе не следовало приезжать одному. Почему ты не привел полицию?
— Вряд ли бы они со мной поехали, — сказал я. — Где Анона?
— Не знаю. Не думаю, что она здесь.
От жары в каюте я уже вспотел.
— Что произошло? Только побыстрее.
— Раздался звонок, и я пошла открыть дверь, — принялась рассказывать Пола. — Думала, что это ты. Четыре «макаронника» втолкнули меня обратно в прихожую. Двое из них прошли в спальню, и я слышала, как Анона закричала. Двое других сказали, что они забирают меня на судно. Один из них угрожал ножом. Мне показалось, что он не преминет им воспользоваться, если только я дам ему малейший повод. — Она скорчила гримасу. — Мы спустились в лифте и вышли на улицу. Там ждала машина. Они затолкали нас в нее. Когда мы отъезжали, я увидела, как у моего дома остановился большой черный «роллс». Один из «макаронников» вышел, неся Анону на руках. И это белым днем. Люди просто глазели, но ничего не делали. Они положили ее в «роллс», и я потеряла ее из виду. Меня привезли сюда и заперли. Мне сказали, что если я буду шуметь, мне перережут глотку. Это страшные люди, Вик.
— Я знаю, я уже встречался с ними. Этот «роллс» принадлежит Морин Кросби. Вероятно, они отвезли Анону в ее дом на утесах… Около тебя кто-нибудь был?
Она покачала головой.
— Прежде чем мы уйдем, я хочу осмотреть судно. Возможно, Морин на борту. Как ты думаешь, будет безопасно, если ты пойдешь со мной?
— Если они обнаружат, что меня нет, то поднимут тревогу. Пожалуй, пока ты будешь заниматься своими делами, мне лучше остаться здесь. Ты ведь будешь осторожен, правда, Вик?
Я не знал, что делать: уйти с судна теперь, когда я нашел Полу, или прежде удостовериться, что Аноны и Морин нет на борту.
— Если их нет на этой палубе, я нигде больше искать не буду, — сказал я и отер лицо платком. — Меня лихорадит или в каюте слишком жарко?
— За последний час в каюте становилось все жарче и жарче.
— Как будто включили паровое отопление. Потерпи еще минут десять, детка, к тому времени я вернусь.
— Поосторожнее, пожалуйста.
Я похлопал ее по руке, улыбнулся ей, выскользнул из каюты и пошел на корму.
— Что это ты, черт побери, тут делаешь? — спросил голос из темноты.
Я чуть не подпрыгнул от испуга.
Передо мной возник невысокий, крепко сбитый мужчина в кепочке яхтсмена. Лиц друг друга нам было не разглядеть, хоть мы и пристально всматривались.
— Сколько раз говорить вам, ребята, чтобы не заходили на эту палубу, — проворчал он и пододвинулся поближе.
Он чуть не врезал мне. Заметив его руку, я резко ушел в сторону, кулак скользнул мне по плечу. Я изо всех сил дал ему в живот, вышиб из него дух, и он согнулся, хватая ртом воздух. В этот момент я вмазал ему в челюсть.
Он упал на четвереньки, потом на спину. Я нагнулся над ним, схватил его за уши и стукнул головой о палубу.
Все это дело заняло несколько секунд. Потом притащил бессознательного мужчину в каюту Полы и бросил его на пол.
— Наткнулся на него. — Тяжело дыша, я склонился над ним и приподнял одно веко. Судя по всему, он не скоро придет в себя.
— Спрячь его вон в тот шкаф, — сказала Пола. — Я за ним присмотрю.
Она была бледная, но совершенно невозмутимая. Что же нужно, чтобы вывести ее из себя?
Я протащил его по полу к шкафу. Мне буквально пришлось втискивать его, а дверь закрылась, только когда я приналег на нее всем телом.
— Уф-ф-ф! — сказал я и отер лицо. — Если только не задохнется, ничего с ним не случится. Тут прямо как в топке.
— Я и сама ничего не пойму. Даже пол горячий. Может, где-то пожар?
Я приложил руку к ковру — горячий, даже слишком. Потом открыл дверь каюты и дотронулся до досок палубы. Они оказались до того горячие, что я чуть было не обжегся.
— Боже мой! — воскликнул я. — Ты права. Это чертово судно где-то горит. — Я схватил ее за руку и вытащил на палубу. — Здесь я тебя не оставлю, детка, следуй за мной. Мы быстренько все осмотрим, а потом поднимемся на верхнюю палубу. — Я сверился по своим часам. Было без пяти девять. — Через пять минут подплывет Джек.
Когда мы шли по палубе, Пола сказала:
— Может, следует поднять тревогу? На судне ведь полно людей, Вик.
— Не сейчас. Чуть позже, — сказал я.
В дальнем конце палубы, у шпангоута, была дверь. Я остановился и, прислушиваясь, повернул ручку и открыл дверь.
Там было жарче, чем в полыхающей печи. Это была симпатичная комнатка — большая, просторная, хорошо обставленная, полукабинет, полугостиная. Из одного большого окна открывался вид на пляжи Орчид-Сити, из другого — на Тихий океан. Единственная настольная лампа отбрасывала лужицу света на стол и на часть ковра. Остальная часть комнаты была погружена во тьму. Сверху доносились звуки танцевальной музыки и мягкое шуршание движущихся ног.