Узники смерти

— Этим мужчиной был Саблин, — наконец выговорила она.

Дмитрий Николаевич закашлялся. "Черт возьми! — подумал он. — Не много ли для одного полковника?"

— Да, это был он, — уверенно сказала Елена Николаевна. — Еще при первой встрече в Москве мы поняли, что знаем друг друга, но не могли вспомнить, где именно встречались. Теперь я вспомнила.

— А ты уверена, что он не вспомнил об этом первым?

Елена Николаевна пожала плечами и взволнованно посмотрела на майора.

— Все может быть. На торжественном вечере в день нашего приезда он как-то странно смотрел на меня. Я тогда не поняла его взгляда, но теперь мне все ясно. На вечере здесь и на приеме в Ленинграде я была в одном и том же платье. Он вспомнил меня, я в этом уверена.

Майор задумчиво покачал головой:

"Так вот почему полковник подставил Лену, хотя она со своим зондированием к тому времени уже не представляла опасности. Он боялся, что она вспомнит его."

— Что было дальше?

— Я прожила в гостинице до тех пор, пока не закончился срок оплаты. Сан Саныч так и не появился, а денег для дальнейшего проживания в апартаментах у меня, естественно, не было. Я улетела в Москву. Через два дня по возвращении домой ко мне пришел милиционер. Он расспрашивал о Сан Саныче, о его знакомых, но я ровным счетом ничего не знала. Я ему так и сказала.

— А он?

— Он вошел в мое положение и обещал не заносить мою фамилию в протокол. Со своей стороны милиционер просил так же помалкивать обо всем случившемся, и вообще, забыть о существовании Сан Саныча в моих же интересах. Я была рада, что так легко отделалась.

Зотов задумался. Не нравились ему все эти случайности и добрые милиционеры. Он твердо верил, что в этой жизни все закономерно, все подчинено чьей-то невидимой твердой воле.

— А ты уверена, что к тебе приходили из милиции? — спросил Зотов после некоторого молчания.

— Он был в форме и показал удостоверение.

— Ты запомнила фамилию?

— Бог с тобой! Конечно, нет, я так перепугалась!

Дмитрий Николаевич улыбнулся, как улыбаются наивным несмышленым детям:

— Я думаю, ты ошиблась. Ни один сотрудник не возьмет на себя ответственность умалчивать твою фамилию, зная, что ты работаешь в "системе". Если, конечно, он не имеет собственного интереса. Скорее всего, это был один из банды, может быть, даже из управления МВД. Он решил выяснить, знаешь ли ты что-нибудь. Прости, но твое святое неведение оказалось решающим, и они оставили тебе жизнь. Хотя подобная доброта не в — правилах этих ребят. В твою пользу сыграло и то обстоятельство, что лишний труп, да еще человека из системы КГБ — это лишняя головная боль для банды. Ты действительно легко отделалась!

27

Новые сведения, полученные от Бортник, несколько поколебали уверенность Зотова в связях Кудановой и Саблина. Получалось, что у полковника были и свои причины убрать Елену Николаевну.

"Нет, — думал майор, напрягая всю свою интуицию, — я слишком хорошо знаю Саблина. Без связи с Кудановой он ни за что не возглавил бы группу захвата. Чтобы подставлять свою голову под пули, должна быть очень веская причина, и таковой является их совместная деятельность. Саблин понимает, что если накроется Вера Александровна, то автоматически и ему придет конец. Что же касается Лены и Черкова — то это действительно стало для полковника удачным стечением обстоятельств."

Из санчасти Зотов прошел к Мизину. Профессор полулежал в кресле о чем-то задумавшись.

— Здравствуйте, Сергей Иванович. Меня очень волнует состояние Бортник.

Профессор покачал головой и вздохнул:

— Меня тоже. Я попытался частично блокировать ее память, но, видимо, на каком-то уровне сознания, вернее, подсознания что-то осталось, какие-то следы программы или ее интерпретация, образовавшаяся в больном мозге.

— И что же, ничего нельзя сделать? Неужели эти сны так и будут преследовать ее всю жизнь?

Мизин пожал плечами:

— Думаю, что нет. Я сейчас изучаю разработку Черкова и выяснил, что профессор использовал своеобразный гибрид, состоящий из "фильмов ужасов" и нашей методики "одурачивания". В итоге получилась очень компактная и быстродействующая программа, в отличие от предыдущей, рассчитанной на несколько дней. Я думаю. мне удастся найти противоядие, несмотря на то, что Черков использовал особый метод проникновения в клетки мозга.

— Значит, Лена видела все, как в кино?

— Нет, конечно, нет, — Мизин покачал головой. — Это намного сложнее, так как "ужасы" воспринимались не зрением, слухом или осязанием, а зарождались в самом мозгу. Попросту говоря, определенные сигналы воздействовали на соответствующие отделы мозга и вызывали у нее больное воображение. В том и заключается вся хитрость, что зараза сидит в самом человеке. Как таковой информации, что именно должен видеть пациент, сигналы в себе не несут. Они лишь возбуждают мозг, и тот начинает усиленно действовать. Даже обычного человека иногда посещают кошмары, а если этот человек еще и видит все это в жизни, то можете себе представить, какие ужасы возникали в голове Елены Николаевны, учитывая специфику ее работы.

— Это повлияет на ее психику в будущем?

— Кто знает. Если бы ей удалось выйти из "системы" или хотя бы сменить разработки.

Майор криво усмехнулся. Бортник могли оставить в покое только в том случае, если все медицинские светила дали бы однозначное и категорическое заключение: "к работе непригодна". Но никто такого заключения не даст, ведь Елена Николаевна практически здорова.

— Я попробую полечить Лену нетрадиционными методами, — продолжал Мизин. — Я же колдун.

— А хуже не станет?

— Нет, конечно. Это я вам обещаю, — заверил профессор и, слегка замявшись, добавил. — Если вы переговорите с руководством, чтобы мою командировку в "Колумбию" перенесли на пару недель.

— Ах ты, черт! — в сердцах произнес майор. — Совсем забыл, что вы послезавтра улетаете.

"Колумбией" на языке Зоны назывался спецполигон, расположенный в Средней Азии. Там проходили обучение бригады и группы террористов, тщательно отобранные на роли убийц. После подготовки их засылали в различные интересующие КГБ страны, где они выполняли задания, начиная от обычных покушений на лидеров и кончая созданием беспорядков и кризисов, вызывая тем самым справедливое негодование пролетариата и поднятие у него революционного духа.

В последние годы в программу обучения входило и тайное кодирование курсантов, скрытое под различные медосмотры, тестирования и т. д. Сами бойцы об этом не догадывались.

Именно с целью кодирования и выезжал периодически в свои командировки профессор Мизин.

— Насчет вашего отъезда я попробую договориться, — после минутного раздумья произнес Зотов. — Сейчас главное — это вылечить Лену.

28

Не следующий день прикатила долгожданная комиссия из Москвы, возглавляемая генералом Быковым.

Набелин, Зотов и оба их заместителя вызванные из отпуска, носились по Зоне, сдирая шкуры с подчиненных, зная, что их собственным шкурам грозит опасность.

Комиссия работала почти неделю, и все это время Зону будоражило. Но, как это обычно бывает, ураган прошелся по верхам. Быков и его люди улетели, прихватив с собой полковника Набелина и Саблина.

Все убийства свалили на Черкова. То, что в минуты припадка профессор зверски измывался над своими подопытными, особо никого не волновало, но покушения на офицера КГБ и двух докторов наук — это было уже слишком. Кроме того, необходимо было выяснить для каких целей и для кого готовил профессор "левых" зомби. Благодаря Саблину следствие пошло по ложному пути, пытаясь раскрутить возможные связи Черкова. Зотов не мешал этому, по возможности оставаясь сторонним наблюдателем. Он знал, что рано или поздно Быков найдет козла отпущения, а точнее, создаст его сам. Но это уже было головной болью генерала Орлова.