Страница 21 из 43
В этом месте мне, наверное, полагалось разрыдаться от жалости. Вместо этого я молча встала и ушла, оставив этого ужасного человека наедине с его застарелым горем.
Нет, уважаемый, пусть кто другой его с тобой разделяет!
Весело же было расти в одном доме с человеком, который плевать хотел, что ты умный, сильный и смелый. Ему, видите ли, надо, чтобы ты был похож на... а на кого, собственно? На дурацкую яблоню в цвету? Или хилую, болезненную девицу? Да ты, почтеннейший, и жену свою толком не знал. Иначе разглядел бы в ней что-то, кроме юной свежести и хорошенькой мордашки. Тогда бы, может, и сходство с сыном нашлось.
Радовало меня только одно: что не успела показать свои раны, как вначале собиралась. Такому, как этот господин, ничего не стоит растрезвонить о них по всему дворцу, а дворец, как известно, слабостей не прощает.
И мне предстояло в этом убедиться скорее, чем я думала.
.
Глава 11
Испытывать меня на прочность начали уже с порога. Точнее, от дворцовых ворот.
- Сожалею, госпожа, -выдавил из себя седой усатый коротышка в расшитом золотом синем мундире капитана дворцовой стражи, - но прежде, чем войти во дворец, вы и ваши люди должны оставить все свое оружие во внешней оружейной. Таков закон.
За его спиной бестолково топтался десяток самострельщиков с такими лицами, будто каждому по кружке уксуса в глотку залили. Очень хотелось пришпорить коня, просто чтобы посмотреть, как эти кислые рожи прыснут во все стороны из-под копыт. Ясно же было, что они скорее друг дружку перестреляют, чем хотя бы прицелятся в мою сторону, а вся эта нелепая сцена затеяна только для того, чтобы посмотреть, как я себя в ней поведу.
Придумано, конечно, неплохо, тут уж ничего не скажешь. Сразу станет понятно знаю ли я высокий кодекс достаточно, чтобы распознать оскорбление. И что-то мне подсказывало, что на случай, если я его все-таки не знаю, где-нибудь поблизости уже поджидает добрый человек, который все мне растолкует. И вот тут-то они и проверят, насколько я кровожадна. И, заодно, смогу ли удержать своих людей под контролем.
- Вы отважный человек, - похвалила я господина капитана и перебросила ему повод своей кобылы: - Подержите, уж будьте так любезны.
И он держал, пока я неловко сползала с треклятого дамского седла, еле сдерживаясь, чтобы не ругаться в голос. Терпеть не могу эту штуковину. Но что еще оставалось делать? Традиционный вдовий наряд мало приспособлен для верховой езды.
-Мне нравятся смелые, - доверительно шепнула я бравому капитану, ловко выдергивая повод из его безвольной руки. - Поэтому я тебя спасу. Просто доверься мне, ладно?
И, не дожидаясь ответа, повернулась к своим людям и заговорила, старательно чеканя каждое слово, чтобы всем тем, кто наверняка столпился за дворцовыми воротами и слушает во все уши, не пришлось излишне напрягать слух:
- Посмотрите на меня, воины Вольного королевства! Знаю, что вы сейчас думаете: какого упыря она стоит рядом с человеком, только что смертельно оскорбившим нас всех? Рядом с тем, кто приказал нам сложить оружие, прекрасно зная, что лишить воина клинка, это все равно, что лишить его самого средоточия мужественности! С негодяем, что пытался три дюжины достойных мужей превратить в жалких скопцов!
В этом месте мне пришлось вскинуть руку, обрывая недовольный ропот несостоявшихся скопцов, до которых только теперь дошло, что их, вроде как, обидели.
- Но разве стал бы кто бросаться такими оскорблениями без причины? Нет. И что же это за причина? О, я вам скажу. Это все Мечта! Мечта о красивой смерти. И разве можно его за это упрекнуть? Посмотрите, что это за место! - тут я махнула рукой в сторону дворца так, будто это все объясняло. - Ставлю золотой против старой подметки, что от честной стали тут умирают реже, чем от прокисшего супа. И вдруг такой случай! Небывалый случай при удачном раскладе получить тридцать семь смертельных поединков сразу! Про такое песни слагают! Вот потому-то я и стою сейчас рядом с этим человеком. Такая храбрость достойна уважения.
Кое-кто даже кивнул, но как-то неуверенно. Ничего, сейчас дожмем.
- Но все я не могу закрыть глаза на оскорбление, -провозгласила я и добавила, развернувшись в сторону ворот: - Каждый в этом дворце должен раз и навсегда уяснить: бросая вызов любому из моих людей, он бросает вызов всему Вольному королевству. И мне, как наследнице трона, надлежит сделать выбор, принять ли брошенный вызов, или же проявить милосердие. И я сейчас это и сделаю.
Тут я снова развернулась ко все еще сбитому с толку капитану и сказала:
- Я тебя прощаю. Все слышали? - тут я еще немного повысила голос. - Я, Эльга Болотная Гадюка, наследница рода Эгиля Справедливого, правителя Вольного королевства, прощаю этого человека и да смилуются предки над идиотом, что осмелиться оспорить мою волю!
- Б-благодарю вас, добрая госпожа, -еле слышно пролепетал бедняга, только сейчас, кажется, сообразивший, в какую переделку он чуть было не угодил. -Вы не подумайте чего, я бы и не посмел даже, но приказ...
- О, прекрасная госпожа, -разлился соловьем толстяк в золотой парче, - вы слишком добры и милосердны. Этот глупец был непозволительно груб с вами! Разумеется, он будет сурово наказан!
И откуда только взялся на мою голову? Да еще и так не вовремя.
- Наказан? -холодно переспросила я. -И кто так решил? Вы? Это для вас мое великодушие и мое прощение ничего не значат?
- Ну что вы, госпожа, как можно! -угодливо заулыбался толстяк. -Должно быть, я выбрал неправильное слово. Уверяю вас, что ни у кого и в мыслях не было оскорбить Вольное королевство, напротив...
Верю. Не по чину соловьям меня оскорблять. Для такого есть птицы поважнее.
- Помолчи, любезный - я нетерпеливо махнула рукой, обрывая гладкий, явно заученный поток извинений, и повернулась к капитану стражи: - Кто этот человек? Ну же, не молчи, представь его мне поскорее!
- Как прикажете, госпожа, - послушно откликнулся усач. - Это почтеннейший Фуглфрид Ключник, Главный распорядитель дворца.
Держался он неплохо, но все равно заметно было, что больше всего ему хочется, чтобы гости дорогие поскорее куда-нибудь делись. И толстяка этого золоченого с собой прихватили.
- Надо же, рас-по-ря-ди-тель, - раздельно повторила я, будто пробуя незнакомое слово на вкус, и весело спросила: -Так это по твоей милости я до сих пор торчу за воротами, будто нищая попрошайка? М?
И улыбнулась одними губами.
Господин Ключник чуть побледнел, но щебетать не перестал:
- Ах, госпожа, ваше непревзойденное остроумие под стать вашей несравненной красоте! Разумеется, ваш приезд величайшая честь и радость для нас! Если пожелаете отдохнуть и освежиться с дороги, то преданный слуга вашей милости будет безмерно счастлив сопроводить вас в приготовленные для вас покои.
- Шестеро за мной, остальные свободны до вечера, - скомандовала я своему отряду и небрежно кивнула Фуглфриду: веди, мол.
Снаружи, - если из города смотреть - дворец выглядел очень даже внушительно: высокие стены из очень светлого, почти белого камня, празднично-красная черепица крыш, стройные башни, копьями пронзающие тучи и плещущие по ветру синие с золотом стяги. Но уже во внутреннем дворе стало понятно, что вся эта красота только видимость. Труха в позолоте. Мне даже в какой-то момент показалось, что я в руины вернулась - та же пыль повсюду и противные, пробирающие до костей сквозняки. Вот, разве что, тряпки на стенах посвежее да пауки помельче. И люди есть. До странного много людей.
Мы пересекли внутренний двор, поднялись по широкой каменной лестнице со скользкими, отполированными множеством ног ступенями и потрясающей красоты резными перилами, к ажурной арке главного входа. Оттуда, через гулкую колоннаду с высоченным сводчатым потолком, прошли в неприметную боковую дверь, ловко скрытую за старинным гобеленом, и попали на вторую лестницу - на сей раз винтовую, - ведущую на второй этаж.