Четвёртый Интернационал

– Что это, мать твою?! – наконец, нарушил молчание Кенни.

– Это мой пулемет! – с гордостью сообщил Стэн, – Немецкая машинка. Крауты в Великую войну из таких по нашим шмаляли.

Рой тихо, но с большим чувством выматерился. Дэн только сплюнул.

– Это, и вправду, немецкий пулемет, – с удивлением заметил Ричард, – MG-08/15. Откуда у тебя эта хрень, сынок?

– Это мой папаша притащил с фронта. Сувенир! – довольно сообщил Стэн, со звонким щелчком дергая рукоятку затвора, – А к нему – полная лента маслят. И воды я налил, в кожух… Немцы с такими могли целую роту выкосить за одну очередь! Эй, да чего вы все? Вы же говорили – чтобы там, в этом банке, все обосрались?! Ну и кто не обделается, если на него навести такую красотку?! А?

– Стэн, – задумчиво проворчал Дэн, – Ты ещё не навел на меня эту мерзость – и упаси тебя господь навести! – а я уже, б…дь, едва не навалил в штаны. Поставь эту дрянь на предохранитель, и померь маску.

– Да чего вы, а? – обиженный тем, что его инициативу недооценили Стэн, хотел, было, поставить пулемет шипастой сошкой на капот «Форда», за что получил подзатыльник от Кенни, потом, наконец, пристроил MG на пол и молча пошел в угол, где кучей лежало барахло – одинаковые черные свитера, черные же штаны от лыжных костюмов и докерские шапочки с прорезями для глаз и рта.

– Думаешь, стоит ли с нами связываться? – прочитал на лице Хоскинса Дэн, подойдя поближе, – Правильно думаешь. Я тоже думаю. Теперь.

– Этот тупой панк устроит там, к такой-то матери, Изандлвану. И навалит кучу трупов. Причем, если у него отобрать эту мясорубку – все равно навалит.

(punk, (англ.) – мерзкий, никчемный, отброс общества, в переносном смысле, - «молодой преступник, шестерка».)

– Не боись, – проворчал Дэн, – Все будет ништяк. Он, на самом деле, правильно говорит. Такая штука кого угодно напугает. А разве мы не этого добиваемся? Больше страха – меньше шансов, что стрелять понадобиться. Ну, а если дойдет до стрельбы, – тоже не так уж плохо, согласись? Если эта бандура, вообще, работает. Не хотел бы я быть по ту сторону от её ствола…

– Делайте, как знаете, я не грабитель, мало чего в этом понимаю. Но, прошу, лучше обойдитесь без трупов.

– Думаешь, мне хочется мокрухи, мужик? – оскорблено фыркнул Дэн.

В этот момент свет внутри гаража внезапно погас.

Несколько минут все довольно бестолково метались в темноте.

– Щиток в порядке, – наконец, выкрикнул Кенни, – Какая-то хрень с проводкой, наверное.

– Ну, так открой ворота, ничего же не видно! – раздосадовано бросил Дэн, – Ты закончил с тачками?

– Да, все готово. Майки, с движками точно все в порядке?

– Гарантирую, все в норме. Два раза проверял.

– Хорошо, давайте, тогда, по машинам, нам ещё ехать далеко…

Кенни приоткрыл ворота, и в этот момент что-то массивное, но низкое, как шар для боулинга вкатилось в гараж совсем рядом с остолбеневшим Кенни. Тот отступил назад, машинально прикрыв ворота обратно, и гараж вновь погрузился во тьму…

– Кто там, мать твою?

– Тут какой-то тип вломился!

– Кенни? Кенни, ты живой?

– А, дери его!!!

– Вон он, стреляй туда!

В какой-то момент крики, ругательства и грохот роняемых предметов перекрыл металлический лязг, а затем … затем всех начисто оглушила пулеметная очередь.

Пулемет был не у Стэна, как можно было подумать, а у Харпса. И сейчас изрыгал огонь в сторону ворот, освещая гараж дульным выхлопом. Харпс, пребывая в странном состоянии, среднем между ужасом и эйфорией, поливал пулями все впереди себя, пулемет плевался во все стороны гильзами, крики и ругань сразу стали тихими и отошли на второй план, все перекрыло адское рычание вырвавшегося на свободу плода сумрачного тевтонского гения. Ворота гаража разом покрылись россыпью отверстий, через которые ударил тусклый свет с улицы, гараж мгновенно наполнился кислой вонью пироксилина и дымом…

Хоскинс машинально откатился в дальний край гаража, и спрятался за задним колесом «Форда». Он был оглушен, затем ослеплен, и понятия не имел, что вокруг происходит. Точно знал он лишь одно – ничего общего он с этим иметь не желает.

– Харпс, Харпс, ХАРПС, СУКА! ПРЕКРАТИ! – наконец, быком заревел Дэн, – Прекрати стрелять, сучонок тупой, а то я сам тебе бошку оторву! Кто там, вообще?!

– Не знаю, – признался Харпс, – Я видел, как кто-то кувырком прокатился мимо Кенни. Кенни? Кенни?!..

– Сейчас зажгу спичку, – проворчал Дэн. Было слышно, как он чиркает спичкой, гараж осветила тусклая вспышка, сквозь пороховой дым высветившая силуэт человека, бесформенной изломанной кучей лежащего возле ворот. Вокруг него растекалось темная лужа. Чтобы поставить лежащему диагноз, не надо было быть врачом.

– О, боже мой! Он убил Кенни! – вырвалось у Стэна.

– Сволочь! – выдохнул Майк в лицо ошалевшего Харпса.

– А где этот, другой? Ну, который вкатился?

– А он, вообще, был? – скептически спросил Дэн, зажигая новую спичку, и быстро взяв себя в руки, – Харпс, положи пулемет, немедленно, и если ещё раз к нему прикоснешься, – я тебя сам пристрелю. Рой, проверь ту часть гаража… Рой?!

Дэн с удивлением смотрел на кучу одежды в углу, возле которой на полу, привалившись спиной к стене, сидел Рой. Тот выглядел совершенно спокойным, руки лежали на коленях поверх обреза. Верный себе, Рой при первых же признаках опасности взялся за оружие. Но во лбу у Роя появилась новое отверстие. Совсем маленькое, черное в свете спички. Будто шилом ткнули, и даже кровь толком не успела натечь…

– Чёрт, – Дэн хотел что-то сказать, но в этот момент практически такое же отверстие появилось у него в виске. Он застыл на полуслове, в горле у него что-то булькнуло, и его тело упало на пол, будто из него разом вынули все кости.

Хоскинс оставался на своем месте, слушая, как трое оставшихся бандитов мечутся по гаражу туда-сюда. Время от времени ругательства прерывал хлопок выстрела из обреза или револьвера, кажущийся в замкнутом пространстве оглушительным, и заставлявший его сжаться за машиной ещё сильнее. Сам Ричард был безоружен, и подозревал, что будь у него пистолет, для него лично ситуация бы изменилась не особенно сильно. В конце концов, он не удивился, когда его крепко схватили за плечо, и дернули.

– Эй, мужик! – это был Майк, что, с одной стороны, сильно порадовало Хоскинса, а с другой, – опечалило, ведь это значило, что история ещё не кончилась, – Надо нам тикать отсюда. Харпс и Стэн оба дохлые! Этот хмырь и нас привалит! Вот, бери шпалер, давай вместе дёрнем к воротам! – он сунул Хоскинсу в руки револьвер, показавшийся ему ледяным. Хоскинс не держал в руках «Вебли» со времен войны. Да и тогда знакомство с этим тяжелым, но изящным предметом ограничивалось тиром во время сдачи обязательного зачета по стрельбе. В послевоенные годы сотрудники MI-5 практически не носили оружия, и, хотя пару раз Ричард стрелял в тире из «Вальтера», делал он это, главным образом, для развлечения. Таким образом, револьвер не внушал ни уверенности в себе, ни чувства безопасности, и был просто холодной тяжелой железякой.

– Мужик, ну чего ты замер? – оглушительно прошептал Майк, – Давай прорвемся, или завалим его, а?

В этот момент где-то в глубине гаража прозвучал отрывистый шипящий звук, и у Майка словно что-то оборвалось внутри.

– Чёрт, – прошептал он, медленно оседая на пол, – Чёрт…

Только когда Майк окончательно затих, уткнувшись головой в колесо, Ричард заметил, что на его свитере, в районе сердца, набухает темное пятно.

И что делать? Хоскинс, судорожно сжимая револьвер обоими руками, осторожно высунулся из-за кузова «Форда», пытаясь что-либо разглядеть в тусклом свете, поступающим в помещение сквозь пулевые пробоины. Ничего особого, естественно, он там не увидел, и, когда внезапный жестокий удар по голове оборвал его старания, даже не успел удивиться…

…Когда Энди Макнаб вышел из гаража, с бесчувственным агентом на плече и пистолетом с длинным глушителем в свободной руке, все, кто напряженно ждал исхода событий снаружи, облегченно выдохнули.