Страница 8 из 13
Они не на работе – это первое. Второе – шансов узнать мой секрет у них всё-таки нет. Ну и самое, пожалуй, важное: нервозность – это всегда подозрительно. Чем больше я нервничаю, тем выше шансы вызвать лишнее любопытство.
Раз так, нужно расслабиться. Просто взять и забыть о том, что у меня есть повод бояться закона.
Повинуясь этим мыслям, я откинулась на спинку диванчика и сделала несколько глубоких вдохов. Однако, через минуту не удержалась и опять взглянула на Вирджа.
Сокурсник отлично понимал степень опасности, которой я сейчас подвергалась, и в синих глазах читалось раскаяние. А ещё во взгляде была мольба!
Только этой молчаливой молитвы будущему великому скульптору показалось мало…
– Я высеку твой бюст в мраморе, – воспользовавшись повисшей в купе тишиной, жалобно сказал он.
И всё бы хорошо, но наши попутчики были слишком далеки от мира искусства, и смысла реплики не поняли. Как итог, эти четыре дурака… зашлись дружным хохотом.
Поезд ехал быстро, в купе слышался приглушенный стук колёс, за окном по-прежнему мелькал заснеженный пейзаж, только полей становилось всё меньше, а островков леса наоборот больше.
Сбросившие листву клёны и дубы смешивались с высокими елями и пушистыми ёлками – обычное, но очень гармоничное соседство. Изредка попадались рябины, усыпанные алыми гроздьями, и азанарис с его удивительными оранжевыми цветами.
Всё верно, именно цветами. Этот высокий кустарник жил по собственным правилам и выбрасывал бутоны лишь после того, как наступали морозы. Учёные объясняли подобную особенность магическим происхождением растения…
Лазурное небо медленно, но неотвратимо затягивало бело-сизыми облаками, на горизонте виднелась тёмная полоса. Мы двигались навстречу снегопаду, и это не огорчало, а скорее наоборот – я предвкушала эту встречу и одновременно надеялась, что наступившее затишье продлится подольше. Что у меня будет возможность спокойно насладиться красотой падающего снега.
Да, представители семейства тес Вирион дали передышку. Они не угомонились, но перескочили на обсуждение последних новостей Империи. Вирдж, невзирая на всю свою раздраженность, в разговоре тоже участвовал, причём активно. Судя по напору и тону, «младшенький» в теме действительно разбирался.
Только надежды не оправдались: обсуждение инициатив первого министра и перспектив повышения налогов закончилось гораздо раньше, чем с неба посыпались первые крупные хлопья.
О том, что я снова под прицелом, сообщила внезапная тишина, наполнившая купе…
А потом Осб спросил:
– Айрин, чего загрустила?
Я отвернулась от окна и отрицательно покачала головой. Тут же сказала вслух:
– Не загрустила. Всё в порядке.
Осберт, выслушав возражения, кивнул и поинтересовался галантно:
– Может ещё чаю? Или лучше обед?
Уж чего, а есть не хотелось. Даже напоминание о том, что для пассажиров первого класса предусмотрен собственный, отдельный и очень комфортный вагон-ресторан, аппетита не пробудило.
– Зря, – прокомментировал мой отказ Тунор.
Правда сам, равно как и его братья, в ресторан явно не собирался. Вместо этого он расслабленно заложил руки за голову и весело уставился на меня. После короткой паузы, выдал уже слышанное:
– Нет, ну вправду хорошенькая. Я думал, будет страш… хм…
Тунор осёкся. Более того, сразу закашлялся и вообще притворился, будто ничего не говорил. Я, осознав ситуацию, закатила глаза. Вирдж – тоже.
Зато Идгард хмыкнул и протянул задумчиво:
– Брюнетка с тёмно-карими глазами… Интересно, какими получатся дети?
Услышав это замечание, я подавилась воздухом, а Осб попробовал блеснуть интеллектом:
– Гены светлых волос и светлых глаз – рецессивные. То есть, дети будут брюнетами. Без вариантов.
Тут я не только подавилась, но и вспыхнула! И вошла в состояние близкое к бешенству.
Чины и звания были резко забыты, высокое положение семьи тес Вирион – тоже. А к желанию убить Вирджа добавилось ещё одно – прибить всю эту бессовестную компанию!
И пусть язвить совершенно не хотелось, удержаться от замечания я всё же не смогла:
– Теперь понятно, почему вы все неженаты.
– Да? – оживился Селвин, в голосе послышались хитрые нотки. – А если поподробнее?
Он, разумеется, подтрунивал, но озвучить подробности я всё же собралась. Правда, не успела – будущий великий скульптор снова вспомнил о статусе возлюбленного и прорычал:
– Вы! Отстаньте от неё! Сейчас же!
Селв сверкнул белозубой улыбкой и притворился, будто послушался – то есть он как бы отстал, но было совершенно очевидно, что это тактическое отступление.
Зато на Осберта грозный рык не подействовал…
– На самом деле, причина в другом, – заявил он.
Прозвучало настолько загадочно, что сами боги велели растерять всю злость и полюбопытствовать.
Да, боги велели, но я не подчинилась – шумно вздохнула, нахохлилась и вновь уставилась в окно.
Секунда на созерцание дорожного пейзажа, и я подпрыгнула, пронзительно взвизгнув! И не сразу сообразила, что такую реакцию вызвал некультурный тычок пальцем в рёбра.
После моего визга прозвучало:
– А наша Айрин боится щекотки… – Осберт.
– Не ваша, а моя! – прошипел Вирдж, и повторил яростно: – Отстали от неё! Сейчас!
Великовозрастные оболтусы в количестве четырёх штук в который раз зашлись смехом, а я засопела. Просто этот тычок… Это действительно было дико щекотно. И совершенно не смешно!
Когда приступ мужского веселья миновал, младший судья Верховного суда повернулся ко мне и сказал:
– Айрин, неужели неинтересно?
Он, конечно, намекал на причины отсутствия жен, и я отрицательно качнула головой. Может и интересно, но мне вполне хватало тех выводов, которые сделала сама.
– А я всё равно скажу, – выдал Осб. – Дело в традициях. Понимаешь?
Я не понимала, да и выяснять действительно не хотела. Но другого способа отделаться от щёголя явно не имелось, поэтому буркнула:
– Ну?
Осберт расплылся в очередной улыбке, однако мучить, накручивая интригу, не стал.
– Принцип старшинства. Сначала старшие, потом младшие. Так что, пока Идгард не закончит перебирать невест, мы…
– Эта традиция для девушек, – не выдержав, перебила я.
В ответ на заявление, Осберт новую улыбку подарил, а Тунор…
– Вот, кстати! Айрин, ты не находишь здесь несправедливость и вообще дискриминацию? Почему девушкам можно, а нам – нет? Мы что, не люди?
Возмущение, прозвучавшее в голосе Тунора, было не слишком искренним. К тому же, я хорошо помнила, что этот блондин с глазами цвета предгрозового неба занимается адвокатской практикой, то есть он в какой-то степени актёр.
Впрочем, тут и без интонаций было ясно, что опять подтрунивают. Развлекаются. Веселятся!
Становиться добычей по-прежнему не хотелось, поэтому я погасила лишние эмоции и взяла себя в руки. Ответила, обращаясь к сидящему на противоположном диванчике Тунору:
– Вы противоречите сами себе.
– В чём же? – составив бровки домиком, удивился он.
– Если опираться на принцип старшинства, то Вирджин должен жениться последним, а вы…
– На мелкого тема не распространяется, – перебил Селвин. – Он у нас вне традиций. Он особенный. Творческий!
Главный бабник Университета Искусств страдальчески застонал, но никакого сочувствия этот стон не вызвал. Наоборот, четвёрка вторгшихся в наше купе мужчин оскалилась, дружно демонстрируя белые, прямо-таки идеальные зубы.
– К тому же, – продолжил Идгард, – тебя точно уведут, и раз так, Вирджа в расчёт не берём.
– Слышь ты! – отреагировал тот самый Вирдж. Ну а я…
Я откинулась на спинку диванчика и уставилась на того, кто втянул в весь этот ужас. Потом напомнила уже вслух: