Страница 41 из 44
– Михель Шотте? – пробормотал Тимофей.
Угрим кивнул:
– Верно. Латинянский маг при помощи Кости помогал Феодорлиху укреплять империю.
– Но зачем это понадобилось Михелю?
– В начале пути к будущему могуществу дальновидный маг часто предпочитает прислониться к чужой силе и власти и использовать их в своих интересах. До сих пор цели Феодорлиха и Михеля совпадали, и оба нуждались друг в друге. Феодорлиху необходима была магическая поддержка. Михель же, полагаясь на войска императора, надеялся собрать все Кощеевы Кости, разбросанные по свету.
– Михель убит, княже, – запоздало сообщил важную новость Тимофей. – И Михель, и Феодорлих. Оба. Татары забросали их своими гремучими шарами.
– Что забросали – знаю, – спокойно сказал Угрим, и Тимофей понял: действительно, знает. Ну конечно… Князь-волхв мог смотреть и видеть его глазами.
– Мне известно, что императора и его мага пытались убить воины ханского посла. Но вот убили ли? В этом я не уверен. Михеля, по крайней мере, убить непросто. Впрочем, он не единственный, кто ищет Черные Кости.
Тимофей покосился на толстую каменную колонну, которая стала могилой для черного бесермена.
– Есть еще заморский колдун, пославший вора по Темной Тропе. Да, княже?
Угрим снова ответил утвердительным кивком:
– Если где-то слишком часто прибегают в ворожбе при помощи Кощеевой Кости и пробуждают сокрытые в ней навьи силы, опытный чародей рано или поздно почувствует это. Создатель Темной Тропы почувствовал.
– И ты, княже? – прищурился Тимофей. – Ты ведь тоже чувствовал это. Давно уже чувствовал. Поэтому и велел мне примкнуть к татарскому посольству. Тебе нужен был лазутчик в латинянских землях.
– Да, нужен был, – согласился Угрим. – Но не только мне. Полагаю, при хане Огадае тоже есть колдун, который хочет получить Черную Кость латинян. Судя по всему, степняцкий шаман наложил свое защитное заклинание на ханского посла, как я свое – на тебя, и наверняка видел все его глазами, как я твоими. Он, кстати, тоже мог попытаться и, скорее всего, пытался, вырвать вас с Тропы. К счастью, Кощеева десница лежала в твоей седельной суме, а не висела у татарского седла. Мне повезло, что Кость была ближе к тебе, а значит – и ко мне тоже. Ее сила давала преимущество моей магии. Поэтому вы оказались здесь.
Тимофей поскреб в затылке.
– Вот, значит, как… Интересно, уж не этот ли татарский шаман на самом деле отправил посольство к Феодорлиху?
– Он или хан по его наущению, какое это имеет значение?
И правда никакого. Тимофей задумался.
– Княже, а есть кто-нибудь еще? Из знающих, из посвященных?
– Может быть, – Угрим неопределенно мотнул головой. – Очень может быть. И если кто-то из посвященных в тайну Кощеевой Кости сейчас выжидает, ничем себя не обнаруживая, то именно он и представляет наибольшую опасность.
– Но ведь Кость теперь у тебя, – вскинулся Тимофей. – И если тебе известно, как ее использовать, то и страшиться нечего! С эдакой-то штуковиной!
Его взгляд вновь скользнул по яйцу-кристаллу. Глаза Тимофея загорелись.
– В твоих силах теперь объединить и возвысить Русь, как Феодорлих и Михель объединили и возвысили латинянскую империю!
– Ну, объединили, – усмехнулся Угрим. – Ну, возвысили. И что? Лишились в итоге источника своего могущества.
А ведь верно. Тимофей смешался, забормотал растерянно, путаясь в словах:
– Но все равно… ты можешь… теперь… с Костью… ты же можешь…
– Могу, – перебил его Угрим. – Я, действительно, многое могу, Тимофей. Многое, но не все. В этом-то и заковырка.
Кажется, Тимофей начинал понимать.
– Ты хочешь завладеть еще одной Костью?
– Не одной, – покачал головой Угрим. – Всеми.
– Но княже! – Тимофей вытаращил глаза. – Ты же сам говорил! Что никто еще…
Угрим остановил его взмахом руки:
– Никто – не значит никогда. А что если время пришло? Сейчас? Мое время? Наше?
Тимофей покачал головой:
– Княже, но у тебя пока только одна часть из шести!
Угрим улыбнулся:
– Ошибаешься, Тимофей. Не одна.
– Что? – Тимофей вовсе растерялся, не понимая, куда клонит князь.
А Угрим загадочно улыбался. И говорил загадками.
– Знаешь, у кристалла-саркофага есть одно чудесное свойство. Если он коснется земли, то укажет в ту сторону, где находится Кощеево тулово, из которого была вырвана заключенная в кристалле Кость. И чем ближе к тулову его положить – тем точнее он покажет, где это самое тулово надлежит искать.
– И что? – спросил Тимофей.
Дыхание уже перехватывало от смутной догадки. Но разум пока отказывался принимать ТАКУЮ догадку.
Князь молча взял из рук Тимофея граненое яйцо-саркофаг. Снял со стены факел. Приказал:
– Ступай за мной.
Они отошли недалеко – к темной нише, едва-едва освещенной факельным светом. К той самой, в которой стоял Угрим, когда Тимофей и Бельгутай ввалились в подземелье с Темной Тропы.
Только теперь Тимофей с удивлением обнаружил, что ниша располагалась не на утоптанном земляном полу, а на каменной плите размером с большой осадный щит. Потрескавшаяся, искрошенная по краям, массивная плита выглядела тем не менее прочной и несокрушимой.
Вот на нее-то, на эту самую плиту, и положил Угрим Черную Кость в прозрачном коконе. Вернее, поставил. А если уж быть совсем точным, то саркофаг с Кощеевой десницей, положенный на бок, вдруг… сам…
Тимофей охнул от изумления и неожиданности. Никогда прежде ему не доводилось видеть предметов яйцевидной формы, свободно стоящих на остром конце. Лишь секунду спустя он сообразил, чему следует дивиться в первую очередь. Ведь если яйцо-кристалл указывает вниз…
– Там?! – расширенными глазами Тимофей смотрел под ноги князя-волхва.
– Здесь! – торжествующе произнес Угрим. Князь притопнул по плите. – Тулово Кощея скрыто здесь. Это подземелье и весь Острожец выстроены над его бывшими чертогами. Под нами находится тронный зал навьей твари. С тем самым троном, о котором я тебе рассказывал. Хочешь взглянуть?
Тимофей чуть шевельнул головой, обозначив слабый кивок.
Князь провел ладонью над плитой. Губы Угрима долго шептали сложное заклинание. Затем князь-волхв отвел руку в сторону.
Незримая сила своротила неподъемную глыбу. Плита, вместе со стоймя стоящим на ней кристаллом, чуть сдвинулась с места. Ушла куда-то в стену, открыв под собой полосу непроглядного мрака. Ровно настолько открыв, сколько требовалось, чтобы протиснуться вниз человеку.
Угрим с бездымным факелом в руке первым ступил в темноту. Оглянувшись, бросил через плечо:
– Ну? И чего ждешь?
Княжеское понукание вывело Тимофея из ступора. Он шагнул вслед за Угримом.
Вниз вели узкие ступени – истертые, растрескавшиеся, кое-где осыпавшиеся. Лестница уходила чуть в сторону от подземной залы, немного правее входной ниши и нависавшего над головой толстого – в пару локтей – края плиты.
Ступеней оказалось неожиданно много. А когда они, наконец, закончились, и Тимофей ощутил под ногой неровную поверхность пола, покрытого пылью, яркий свет факела уже не мог разогнать царивший вокруг мрак.
Это было просторное, очень просторное помещение. Тимофей различал лишь часть ближайшей стены. Присмотревшись внимательнее, он понял: стена не выложена из камня. Это была не кладка, а сплошная монолитная порода. Всю необъятную залу попросту вырубили в скале!
Затем в факельных отблесках Тимофей разглядел узкое окошко-бойницу, намертво забитое глиной и утрамбованным каменным крошевом. Значит, когда-то тронный зал высился над земной поверхностью. Быть может, даже находился в крепостной башне. Интересно, сколько веков должно миновать, чтобы такое сооружение целиком утонуло в земле?
Угрим отступил в сторону и поднял факел повыше. Теперь свет упал на дверь, являвшуюся, по всей видимости, входом в залу. Собственно, самой двери как таковой не было и в помине: она давным-давно сгнила. Остался только широкий дверной проем, тоже наглухо заваленный камнями и глиной.