Страница 6 из 47
А. X. Дж. Ганневег вторит Э. Краелингу, говоря о Ветхом Завете как главном вопросе в богословии:
Не было бы преувеличением сказать, что проблема герменевтики Ветхого Завета — это главная проблема христианского богословия. Эта проблема — не одна из многих. Эта проблема главная, потому что все другие вопросы богословия тем или иным образом зависят от решения этой проблемы.[18]
Нам необходимо всего лишь вспомнить ожесточённые споры о Христе и Троице, которые велись в церкви, не говоря уже о спорах по поводу искупления и доктрины спасения, чтобы подтвердить тот факт, что Ветхий Завет является главной проблемой в богословии.[19] Ложный шаг в толковании этого Завета часто означает неверное направление в нашем богословии и практике веры.
Как авторы Ветхого Завета при написании текста не находились в вакууме, так и первоначальные читатели и ранняя церковь не читали его в вакууме. Скорее, они читали книги Ветхого Завета, осознавая его целостность и взаимосвязь всех его частей. Текст рассматривался как непрерывная история Божьего плана и замысла, которая разворачивалась на историческом холсте тех времён, в которых находились участники событий.
Факт единства Ветхого Завета может рассматриваться таким образом: более поздние авторы цитируют или ссылаются на предшествовавшие им события, личности и слова; подобный метод мог бы стать прецедентом в наши дни. Но это противоречит главному настроению в современной библейской науке. Суть возражения против единства текста и связанности его частей состоит в том, что ветхозаветные материалы настолько разнообразны и не сопоставимы, что не допускают существования какого-либо лейтмотива или организующего плана. Делать подобные выводы — значит не принимать во внимание тот факт, что за созданием всего Ветхого Завета стоял Божественный разум. Бога слишком часто удаляют из картины и многообразием человеческих мнений, желаний и намерений заменяют Его разум, намерение и план.
Если существует ключ, который поможет нам в поиске организующего центра Ветхого Завета, то каков он? Я утверждаю, что он находится в Божьем плане-обетовании. Нет более подходящего текста для подтверждения этого заявления, нежели 1 Пет. 1:3-12, где Пётр рассуждает о «великом спасении», которое имеют христиане, и приходит к заключению, что это то спасение, которое также изучали и исследовали пророки. Пророки «тщательно исследовали и изучали всё, относящееся к этому спасению» (перев. «Радостная весть» В. Н. Кузнецовой; прим. пер.).
«Но не является ли это как раз свидетельством отсутствия какого-либо единого или целостного плана или центра в Ветхом Завете?» — возразят некоторые. В конце концов, если пророки в недоумении чесали затылки, размышляя об этом спасении, как они могли быть хорошо осведомлёнными в этом же вопросе? Были ли они озадачены, сбиты с толку или точно понимали то, о чём писали и чему учили?
Ответ заключается в том, что единственным неясным моментом для пророков было определение времени и обстоятельств, связанных с приходом и служением Мессии, именно об этом идёт речь в 1 Петра 1:10–12. Тем не менее, главные факты здесь совершенно понятны: (1) пророки знали, что они говорили о Мессии; (2) они знали, что Он должен пострадать; (3) они знали, что Он будет прославлен и одержит победу; (4) они знали порядок: сначала будут страдания, а после них — слава; (5) они знали, что пишут не только для верующих своего времени, но также и для «нас», Христовой церкви. Это то, чему Пётр учил молодую церковь в своём послании на заре христианской эры.
Таким образом, я считаю, что авторы Ветхого Завета хорошо знали, о чём они говорят. Они видели единство и связь между предыдущими и последующими книгами. Несмотря на то, что структура, объединяющая книги Ветхого Завета, чрезвычайно важна, её не следует рассматривать как привнесённую и навязанную извне. Структура и план должны исходить изнутри самих тестов Ветхого Завета, следующих один за другим.
Исследователи предлагали всевозможные варианты центральных тем Ветхого Завета: святость Бога, общение с Богом, правление Бога, Царство Бога и завет. Каждая идея имеет свои достоинства, но ни одна не в состоянии показать в самом тексте Ветхого Завета, что именно она была определена свыше как организующий центр всего Ветхого Завета.
Если бы мне нужно было выбрать текст Ветхого Завета, который наиболее лаконично излагает Божественное намерение и объединяет всё разнообразие тем, я выбрал бы Бытие 12:3: «В твоём семени благословятся все народы земли» (перевод автора). Это организующий центр всей Библии.[21]
Альбректсон в своей книге «История и боги» писал: «Если бы я мог принять Бытие 12:3 как страдательный залог (еврейского глагола), я рассматривал бы этот стих как полный Божий план».[22] Но глагол в еврейском тексте действительно находится в страдательном залоге[23], поэтому этот отрывок цитировался и в межзаветный период, и в Новом Завете. Таким образом, Божьему плану можно дать следующее определение: это слово или заявление Бога о том, что Он создаст народ и из этого народа произведёт Того, посредством Которого спасение распространится на все народы. Это можно назвать «Божьим планом-обетованием».
Слово обетование (обещание) использовалось для обозначения этого плана не только во времена до Нового Завета. Его можно найти во всех новозаветных книгах, за исключением шести (Евангелия от Матфея, Марка, Иоанна, Послания Иакова, Иуды, книги Откровение). В Новом Завете 51 раз используется существительное обетование и 11 раз — глагол обещать. Почти во всех этих случаях речь идёт о непрерывном Божьем плане и заявлении о Его намерениях, которое многократно повторяется в Ветхом Завете. Тем не менее, в Ветхом Завете нет какого-либо одного, «главного» термина для обозначения этого плана. Напротив, Ветхий Завет использует совокупность понятий, например: Божья «клятва», Его «слово», «царство», «дом» и другие. Понятие Божьего плана-обетования разрасталось на протяжении Ветхого Завета, включая в рамки единого Божьего плана всё больше и больше элементов. Этот план содержал в себе различные аспекты: поручения, получение в наследие земли, страх Божий, мудрость и использование свободного времени как Божьего дара. И даже включал в себя супружескую любовь и брачные взаимоотношения.
Павел делает тот же вывод, заканчивая свою речь в Антиохии Писидийской: «И мы благовествуем вам, что обетование, данное отцам, Бог исполнил нам, детям их, воскресив Иисуса» (Деян. 13:32, курсив добавлен автором). Более того, Павел, подводя итог делу всей своей жизни, говорит царю Агриппе: «И ныне я стою перед судом за надежду на обетование, данное от Бога нашим отцам, которого исполнение надеются увидеть наши двенадцать колен, усердно служа [Богу] день и ночь. За сию-то надежду, царь Агриппа, обвиняют меня Иудеи» (Деян. 26:6–7, курсив добавлен автором).
Если мы возьмём все 62 ссылки из 21 книги Нового Завета, упоминающие Обетование, то их можно распределить так: 20 % упоминаний относятся к народу Израиля; 20 % относятся к обещанию искупления от греха; 16 % — к обещанию воскресения из мертвых; ещё 16 % относятся к обещанию проповеди Евангелия всем народам; 11 % ссылок касаются Иисуса-Мессии; 6 % относятся ко Второму пришествию Христа; 5 % имеют отношение к язычникам.
Четыре наиболее исключительных момента в Божьем плане — обетовании, выступают в роли четырёх огромных вершин в ветхозаветной горной цепи, — это: Бытие 3:15,12:2–3; 2 Цар. 7; Иер. 31:31–34. Эти отрывки составляют единый план-обетование — то обещание, которое дано Еве, Аврааму и Давиду, и новый завет, заключённый с Израилем.
18
A. H. J. Gu
19
Полностью дискуссию на эту тему можно найти в См. Walter С. Kaiser Jr., Toward Rediscovering the Old Testament (Grand Rapids: Zondervan, 1987), 13–32.
20
нем. «середина» прим. пер.
21
Наилучшее рассмотрение этой темы см. Willis J. Beecher, The Prophets and the Promise, Princeton Seminary Stone Lectures for 1904 (Grand Rapids: Baker, 1972).
22
Bertil Albrektson, History and the Gods (Lund, Sweden: C.W.K. Gleerup Fund, 1967), 79.
23
Наиболее исчерпывающую дискуссию по поводу пассивного залога глаголов можно найти у О.Т. Allis, “The Blessing of Abraham”, Princeton Theological Review25 (1927): 263-98. Особенно стр. 281, где перечисляется множество примеров использования значения пассивной еврейской глагольной формы хитпаель, которая позже дважды встречается в книге Бытие.