Страница 2 из 47
Но давайте вернёмся к «ключу» Брайта — богословию. Элизабет Ахтемейер возражала обращению Брайта к значению текста, помещённому в него авторами Писания. Она заявила: «Нужно подчеркнуть, что проповедь не может быть словом Божьим, обращённым к церкви, если рассматривает Ветхий Завет отдельно от Нового».[3] Согласно её точке зрения, тексты Ветхого Завета всегда имеют свою пару в Новом Завете и не должны рассматриваться отдельно. К счастью, такие учёные, как Фостер Р. МакКёрли Младший и Дональд Гауэн[4] подвергли сомнению её тезис.
Но печальным фактом остается то, что очень многие в евангельских кругах используют метод проповеди по Ветхому Завету, основанный на подобных взглядах. В результате они подходят всё ближе к тому (если ещё не начали практиковать), что мы сейчас называем эйзегезой — «привнесением смысла в текст». И, как следствие, Библия становится «плоской», и идеи из одного места Писания приравниваются к подобным идеям, которые встречаются в других частях Библии, — частично или полностью. Это не значит, что проповедники не признают весь канон или сомневаются в Божьем авторстве канона, скорее, это показывает ошибочность их методологии. Первое, что мы должны сделать, — установить, что значит тот или иной ветхозаветный текст, и только потом извлекать дополнительную информацию относительно данного вопроса, информацию, которую Господь считает нужной дать нам в соответствии с последующим развитием откровения.
Наибольшую пользу при раскрытии смысла ветхозаветных текстов могут принести последние исследования специфики жанров, поскольку жанр, в котором был изложен текст, является главным ключом к толкованию текста и созданию проповеди. Дональд Гауэн наилучшим образом обобщил это, сказав: «Древний автор использовал тот жанр, который помогал ему лучше передать вверенное ему послание, и перед нами стоит вопрос: может ли это помочь проповеднику обращаться к современникам настолько эффективно и убедительно, насколько это возможно?»[5] Итак, это то, что мы намереваемся сделать в этой книге после предварительного рассмотрения вопросов, обозначенных нами как проблемы. Пусть в этот критический момент истории Господь благословит всех нас мудростью и страстным желанием передавать поразительное послание Благой вести всем сердцем и душой.
Эта книга начиналась с серии лекций, прочитанных 2-14 июня 2000 г. Я благодарен доктору Джозефу Шоа (Joseph Shoa), президенту Филиппинской богословской семинарии, за его любезное приглашение преподавать 44 студентам, полным энтузиазма. Их критические замечания и ободрение были исключительно полезными в написании глав, которые теперь пред вами.
Также не могу не выразить благодарность моему ассистенту в исследованиях Джейсону МакНайту (Jason McKnight) за классификацию некоторых сложных библиографических ресурсов и моему редактору в Baker Academic Брайану Болгеру (Brian Bolger). Особая благодарность Преподобному Доктору Дорингтону Литтлу (Dorington Little) за разрешение включить его проповедь по псалму-плачу (Пс. 76). Я глубоко ценю их помощь. Вся ответственность за то, что получилось, лежит на мне и, если есть ошибки, то они мои, а не их. Пусть Господь использует эту книгу для Своей славы и чести.
Часть 1
Необходимость в проповеди и преподавании по Ветхому Завету
1
Значение Ветхого Завета для современности
Очень часто, проповедуя в церквях и христианских организациях, я слышу вопрос: «Вы ведь не собираетесь проповедовать по Ветхому Завету, не так ли?» Очевидно, ожидается ответ, что вряд ли человек, мыслящий правильно, или даже просто мыслящий по-христиански, решится на такой странный поступок, как обращаться к вопросам современности и нуждам наших дней, используя нечто столь древнее и отдалённое, как Ветхий Завет.
Но это именно то, что я делал и буду делать снова и снова, потому что я поражён силой и важностью послания той части текстов, которые помещены в Библии наряду с Новым Заветом. Пришло время пересмотреть причины, по которым мы избегаем использования этой части Библии. Помимо доводов в пользу возвращения к Ветхому Завету в поисках ответов на современные проблемы, должна прийти практическая помощь в том, как выполнить это задание и избежать неверного отношения и к древнему тексту, и к нуждам церкви.
Ветхий Завет нуждается в защите примерно так же, как в ней нуждается лев! Всё же церковь часто допускает ошибку пренебрегая им в проповеди и преподавании. Это пренебрежение ещё более непонятно из-за того, что церковь должна признавать его таким же сильным, авторитетным Божьим словом каким является Новый Завет. Суть вопроса можно сформулировать в четырех основных тезисах.
Более ранний Завет — это не просто исходящее от смертных слово о себе, написанное для человечества! На самом деле Ветхий Завет несёт в себе Божественный авторитет, достаточный для того, чтобы превзойти всё, что простые смертные могли создать или истолковать для своих современников и последующих поколений.
Действительно, Бог использовал людей, которые очень отличались друг от друга, их литературные способности, лексику и уникальные способы самовыражения — любой, кто читал Библию на языке оригинала, заметил это. Но это не значит, что Божье откровение было искривлено или искажено, словно преломлённый солнечный луч, проходящий сквозь грязное оконное стекло. Если использовать эту аналогию, то нужно заметить, что Архитектор, создавший солнце с исходящими от него лучами, создал и грязное стекло, которое в нашей аналогии представляет ветхозаветных писателей. Бог подготовил обе составляющие: писателей с их уникальностью и особенностями, которые они привнесли в Писание, и само откровение.
Дело в том, что подготовка автора являлась такой же Божьей работой, как и само откровение, исходившее от Бога. Таким образом, каждый писатель получал определённый опыт, культурный уровень, словарный запас и отличительные особенности характера, так что он выражал себя в присущем ему стиле, но в конечном результате это оказывалось именно тем, что Бог хотел поместить в каждой из частей Его откровения.
Эта подготовка писателя осуществлялась уже при рождении: пророк Иеремия знал, что Господь призвал его от чрева матери (Иер. 1:4–5), в то время как призвание Исаии говорить от имени Бога пришло из его осознания этой необходимости, очевидно, в более позднем возрасте (Ис. 1–5). Если Иеремия является примером внутреннего (англ. internal) призвания, то Исаия — пример внешнего (англ. external) призвания.
Каким же образом писатель может оставаться уникальным и в то же время верно раскрывать то, что Бог хотел со всей ясностью сказать человечеству? Неужели мы должны жертвовать одним из двух: либо человеческой оригинальностью, либо божественным авторитетом? Мы не можем сохранить обе составляющие — или можем?
Студенты, начинающие читать Ветхий Завет на языках оригинала (еврейском и арамейском), отчётливо видят разницу в уровне сложности, грамматике, словаре и стилях всех 39 книг. Во всём этом и проявляется индивидуальность каждого автора. Но эти книги не просто слова смертных — их авторы снова и снова утверждают, что написанное ими открыто им Богом и вовсе не является их собственными словами. Например, Иеремия даёт предписание в Иер. 23:28–29:
Пророк, который видел сон, пусть и рассказывает его как сон; а у которого Мое слово, тот пусть говорит слово Мое верно. Что общего у мякины с чистым зерном? говорит Господь. Слово Мое не подобно ли огню, говорит Господь, и не подобно ли молоту, разбивающему скалу?
Смешивать собственные слова и сны пророков со словами и видением Бога так же глупо, как смешивать мякину с зерном, растущим на стебле!
3
Elizabeth Achtemeier, The Old Testament and the Proclamation of the Gospel (Philadelphia: Westminster, 1973), c. 142.
4
R. McCurley Jr., Proclaiming the Promise (Philadelphia: Fortress, 1974), c.39. Donald Gowman, Reclaiming the Old Testament for the Christian Pulpit (Atlanta: John Knox, 1980), c. 4.
5
Donald Gowman, Reclaiming the Old Testament, c. 13.