Страница 24 из 39
Школьные уроки проходили скучно и буднично.
На чарах мы сидели с Гриффиндором и отрабатывали невербальные заклинания.
На ЗОТИ приходили с Хаффлпафом, учились противостоять магическим тварям, разбирали различные модификации щитовых чар и учились бороться с Дементорами. Мы также в этом году осваивали Патронус, и у меня получилось его вызвать уже на третьем занятии. Моим Патронусом оказалась выдра, моя тотемная анимагическая форма. Как и писалось во многих книгах, Патронус - это самый простой способ узнать свой тотем.
На Зельеварении нашими соседями были слизеринцы. Мы варили долголетние эликсиры, часть из которых я уже знала, а про другую часть читала. Так сварить рябиновый отвар для меня не составляло труда, а вот напиток Живой смерти я оставила без своего внимания и варила его впервые.
Трансфигурацию мы изучали тоже со Слизерином, на уроках мы тренировались в чарах расширения пространства, учились “вечной” трансфигурации, которая на самом деле просто очень долгая и автономная, и еще много чему.
На нумерологии в этом году нас осталось трое и мы изучали различные ритуалы с точки зрения цифр, учились анализировать незнакомые заклинания и проклятия с помощью цифр и представляли их в виде уравнений. От интегралов все были в полном ужасе. А еще нам пообещали в скором времени начать теорию магического сопромата и черчения.
Руны проходили в одиночестве и упорном изучении галльских рун. Это было утомительно, муторно, скучно, но необходимо.
А на прорицаниях мы изучали всех тех, кто может видеть будущее. И это было неожиданно. Как помочь впавшей в транс прорицательнице, как понять, что она изрекает пророчество, как записать его, чего делать ни в коем случае нельзя и так далее. А еще мы изучали пророчества. Какие они бывают и чего с ними делать нельзя. Так, если пророчество сомнительное, то в него должны поверить.
Честно говоря, еще при прочтении канона у меня возникли смутные сомнения в правдивости пророчества, теперь же развеялись все сомнения. Даже если пророчество не было реальным, в тот момент, когда Лорд Волан-де-Морт в него поверил, оно стало реальным.
А на втором уроке зельеварения Слизнорт пригласил меня в клуб. Это было необычно и удивительно, особенно в свете того, что я была маглождённой, а чести быть приглашенной к нему удостаивались лишь чистокровные и полукровки.
На занятиях обсуждались разные зелья, заклинания, интересные статьи из журналов и приобретались связи.
Я не знала, что я здесь делаю. С одной стороны, я была умной ведьмой, которая прекрасно понимала всю полезность связей, но с другой стороны, каждый раз, когда я представляла, сколько побочных проектов закончить за время, проведенное в клубе, это лишало меня даже малейшего желания посещать эти сборища аристократов и умников. В любом случае, я старалась не высовываться. Да, я общалась и поддерживала беседу “ни о чем”, спокойно могла вести себя в соответствии с рамками этикета. Но мне было скучно. Потому некоторые занятия я пропускала под самыми разными предлогами.
Это не оставалось незамеченным и вскоре на меня перестали обращать внимание и в клубе.
Мои личные проекты продвигались с переменным успехом. Что-то было закончено и требовало лишь апробации (звуковой амулет, порт-ключи, посох с добавочными рунами), а что-то нуждалось в доработке (“гармоничные” заклинания, процесс превращения в ворона, палатка с расширенным пространством), некоторые “висяки” я не трогала из-за нехватки информации или интереса к ним.
На дипломную работу в Гильдии я собиралась выдвинуть амулет и метод построения заклинания. Естественно, моя идея не была нова, подобного рода магия была очень сильно развита в древнем Египте, у кельтов и на Востоке. Но мало кто из магов знал, как противостоять разрушающим частотам звука, или мог сотворить похожий амулет. По сути, моя работа всего лишь пример пословицы “Всё новое - это хорошо забытое старое”. Такое вполне было возможно. Но получить два мастерства этим летом я не могла по очень прозаическим причинам. Для Артефакторики у меня не хватает знания теории, и я не знаю, где её изучить, а для Чар не хватает дипломной работы, потому что заклинания слишком проблемная и муторная вещь.
Хотя, если говорить честно, я и не рассчитывала этим летом взять Мастерство, по моим расчетам мне пришлось бы горбатиться лет до двадцати минимум! Впрочем, может и понадобится.
“Быть незаметным - это искусство. Но, как и во всяком искусстве, тут нужна мера, - так говорил отец. - Никто не должен знать, что ты хочешь быть незаметной - это привлекает внимание, не бывает людей, которые бы полностью сливались с “серой массой”, все мы ищем способы выделиться. Это нормально и естественно.”
Я выделялась своей инаковостью. Как однажды сказал моя “коллега”, у каждого человека есть своя “причуда”, нечто, свойственное только ему и только в определенной мере. Я выпячивала свое отсутствие родословной и гордилась тем, что не знаю родителей. Я поступала наперекор неписанным правилам Хогвартса, но не переступала определенную грань. И за это меня уважали, меня не любили и меня не замечали. Я могла спокойно жить, и никто не обращал внимание на то, что я читаю и где я пропадаю. Конечно, тут немалую роль сыграл менталитет моего факультета.
На Райвенкло “причуды” были одного типа - знания. Самые разные, начиная от не совсем законных, но нужных (магия Крови, Некромантия), заканчивая законными, но найти им применение нужно постараться (философия, знание языка троллей). И каждый был слишком увлечен чем-то своим, чтобы обращать внимание на тех, кто не разделяет его интересов. Здесь уважали личное пространство и понимали стремление к тишине. Это был великолепный факультет равнодушных одиночек.
А потому, если кто и замечал, что каждый раз перед завтраком я откуда-то прихожу, то не спрашивал. Никого не интересовало, где я пропадаю и что делаю.
И я безмерно удивилась, когда я шла на пробежку, на выходе из Хогвартса меня догнал Долохов и предложил вместе заниматься. Возражений у меня не было, бегать с кем-то было гораздо интереснее, и вскоре мы занимались зарядкой вдвоем.
Иногда мы беседовали о чем-то отвлеченном, типа уроков, предметов или сплетен, а иногда обсуждали книги. Антонин оказался начитанным, интересным собеседником, способным поддержать практически любой разговор, и нередко делился со мной информацией о чем-то, что известно всем, но не написано нигде.
Однажды у нас зашел разговор о бессмертии. Антонин рассказывал теорию про крестражи, сведения о которой были найдены в каких-то книгах, а я раскритиковала ее в пух и прах. Ему вскоре надоел наш спор, и он потребовал ответа о том, где я нашла информацию об этом ужаснейшем из способов обрести бессмертие.
- Мемуары, Антонин, мемуары. Неужели ты думаешь, что этим занимались только египтяне? Многие видные маги интересовались данным вопросом и, если правильно читать, то можно вывести сравнительную характеристику.
- Да? И какова же она?
- Крестражи - это часть твоего ментального тела, заточенная в статический сосуд, она отделена от целого и не способна к развитию. Чем больше таких частей, тем быстрее деградирует изначальная или альфа-личность. После первого крестража человек становится более подвержен психическим расстройствам, после второго скачет объем магического резерва, после третьего - становишься психом, а дальше прямой путь в маньяки. Это один из самых простых в исполнении и страшных в последствиях методов получения долголетия. А еще он самый дорогой - человек, расколовший ментальное тело хотя бы раз, не сможет развиваться. Этот способ был придуман демонологами, для обмана призванных сущностей. Это, если забыть, что существо без целого ментального тела -идеальная заготовка для лича у некромантов.