Страница 26 из 65
Ну, а какая падла сюда станет нарываться, так вы теперь у нас под охраной, а потому всем колхозом честно колитесь: все кругом маркизово. Отвечаю своим сапогом, любой потрох возьмет ноги в руки, когда узнает, что теперь это поле принадлежит самому маркизу Кара-басу; у него на макушке болтается корона, а не какая-то дурацкая косточка.
Дальше все проще пареной репы, которую промышляли герои из другой сказки. Мимо полей едет король в карете с гербом и, между делом, интересуется, чьи это такие богатые угодья. Крестьяне, натурально орут: «Маркиза Карабаса!» точно с таким счастливым видом, как сегодня их потомки из экрана телевизора: «МММ — нет проблем!»
Так это только первая часть операции, хотя один из аферистов уже напялил на мокрый зад чужие штаны, сидит в той карете рядом с венценосцем, лупит себя в грудь и декламирует во все стороны, что он не какой-то там задрипанный представитель фирмы «Сосиинвест» или «МММ», от которого нет проблем дождаться собственных бабок, а самый натуральный маркиз Карабас. Документов у него никто не требует, какие бумаги может иметь голожопый из пруда, тогда все проще было.
Не то что сегодня, когда на каждого такого маркиза приходится по сто пятьдесят цветных ксероксов и полдюжины паспортов на разные фамилии.
Коту, понятно, недостаточно, что набойщик рядом с королем восседает. Тем более с Людоедом таки да нужно разобраться, не дай Бог, на свежий воздух выползет, ударит своим видом по воровскому слову. Этот деятель в сапогах проникает в замок людоеда, который вдобавок ко всем делам еще и колдун, не хуже Кашпировского.
Скот в сапогах, предварительно навешав хозяину шикарной жилплощади отборной лапши на уши, мочит его без второго слова, как бы людоед не размахивал конечностями. Кот, ясное дело, не столько свои цели преследует, а за народ страдает: покойник ведь в свое время начинал слюни глотать при виде человека, а не его домашнего животного. Что было после того, как аферист в сапогах хозяином замка закусил, все знают. Ничего, кроме свадьбы.
Даже люди с верхним образованием и те могли бы понять: когда фуфловый маркиз женился на королевской дочке, он после свадьбы вряд ли станет дожидаться, как тесть наповал грохнется с трона по причине глубокой старости. Если кот ради замка и поля грохнул самого людоеда, то что он пристроит этому несчастному самодержцу за ради целого королевства, догадаться нетрудно.
Зато другой король оказался куда счастливее. Нанял двух мастеров, чтобы они ему новое платье сшили. Ну какой он король, такому не государством, а собственными мозгами научиться бы управлять; приспичило этому пидару платье новое, так заказал бы наряд у Кардена, как тот Боря Моисеев, бегавший по Шотландии за каждой юбкой. Нет, он индпошиву верит; а потому кинуть такого лоха на троне — не работа, а сплошное удовольствие.
Два афериста слупили С самодержца стопроцентную предоплату, торчали во дворце, как короли на именинах, парили мозги козлу в короне еще дольше, чем какой-то «Металлинвест» своим вкладчикам. И что дальше? То, что всегда. В результате король гонял среди своих подданных, сверкая голым задом, хотя был уверен, что разгуливает, ну, если не в штанах, то в новом платье — без второго слова.
Зато в жизни иногда бывает слегка наоборот, чем в сказках, потому что простые люди не такие дурные, как те короли. Они не согласны бегать по улицам голыми в прямом смысле слова. Правильно. А в переносном? Всегда пожалуйста, как доказала сама жизнь, спорить с которой еще бесполезнее, чем со смертью. До сих пор толпами ходят, сжимая в руках какие-то договора, искренне считая их деньгами, хотя эти акции-фикции не стоят той бумаги, на которой их печатали.
В отличие от других людей, Ванечка Моршанский умел соображать, вполне искренне считая: несмотря на потерю кое-каких поверхностных приоритетов, мы все-таки рождены, чтоб сказку сделать былью. Не все, конечно, а только те, что поумнее. Несмотря на свое имя, Ванечка не был дураком, да и в царевичи явно не стремился.
Дурак он таким и останется, пускай даже на время прихватит за хвост зазевавшуюся Жар-птицу, хотя с нее можно выдоить чуть поболее той разломанной миски от Золотой рыбки, но на многое фантазии все равно не хватит. В крайнем случае, дурак сделает из оставшегося в руке пера Жар-птицы поплывок и станет ловить на него Золотую рыбку до потери пульса или пенсии — как кому повезет. Тем более, что от пенсии до той потери пульса гораздо ближе, чем от поплывка до неклюющей рыбки.
Царевич он при папашином троне крутится, а какая блажь завтра царю в мозг ударит — кто его знает. Добро бы царю схлопотать кувалдой между ушей от положительного богатыря-воителя за народ, чтоб трон для наследника освободился. А вдруг вместо молодца при полезном предмете припрется какая-то Шамаханская царица с нехорошими для царевича последствиями? Ладно бы, чтоб эта проблядь царя до смерти затрахала, оно куда надежнее кувалды киллера, а главное — разборов не будет. Но иди знай, вдруг царица возжелает одной жопой на двух тронах сидеть? К тому же земля большая, а королевства такие маленькие, одно хорошо, что суверенные. По крайней мере для Ванечки. Потому что всего за несколько лет он сумел стать не каким-то там засранным царевичем-королевичем, исподволь мечтающем о престоле, а самим Бароном.
Глава одиннадцатая
Барон спокойно лежал на дне в двух кварталах от очередного лоходрома под названием страховая компания «Нота», с гордостью вспоминая слова классика: делать нужно так, чтобы не было обидно за бесцельно прожитые годы, а позор не жег за мелочное прошлое. Ему таки да было чем гордиться: какие там мелочи, если Барон не понимал трудиться меньше, чем за лимон зелени с одной кратковременной операции.
В это самое время вокруг наглухо закрытой бронированной двери давно выполнившей свое предназначение «Ноты» ходила толпа лохов, сжимая в чересчур потных ладонях бумаги страховой компании, представляющие ценность для коллекционеров фуфеля. Некоторые таскали взад-вперед плакаты, которые действовали на нервы исключительно им самим. Вместо непонятно куца пропавшего директора «Ноты» навстречу с вкладчиками бесстрашно вышел мент и через матюгальник гарантировал любые чудеса, сильно распугивая ворон на деревьях. В общем, успокойтесь, граждане, доблестная милиция приложит все силы, государство не допустит, а деньги когда-то к вам обязательно вернутся.
Нехай доброе слово и кошке приятно, толпа лохов почему-то сперва повела себя несколько возбужденнее тех ворон, а потом с радостью стала верить в очередную сказку. Правильно, пока человек дыхлает в живот, он надеется на лучшее. Даже если этот человек всю жизнь гордо носил звание советского, хотя для всего остального мира это определение не тише смачного матюка.
Ну в самом деле, чем им виноват мент с матюгальником, стоящий на страже правопорядка, или государство, которое драло со страховой компании хорошие налоги из денег тех же вкладчиков, а теперь усиленно исполняет вид, как для него нет задачи важнее, чем разыскать своих конкурентов из слинявшей «Ноты», чтобы наказать ее за плагиат под видом защиты интересов населения.
Можно подумать, что все эти разномастные «Инвесты» и «Селенги» возникли на голом месте, а не с одной-единственной целью — не дать забывать лохам за наши идеалы. Даже самый тупой советский человек и то должен был хоть когда-то дойти до мысли: он сильно напоминает из себя не столько строителя коммунизма, как ту наложницу из гарема, которая знает, что ее трахнут в обязательном порядке, но не догадывается, когда именно.
Так, между прочим, самое большое трахание всех вместе и каждого в отдельности состоялось задолго до рождения более мелких пирамид, и великая революция из Октября здесь в виду не имеется. В начале девяностых государство исполнило на себе вид большого огорчения и покаялось своим гражданам, как, оказывается, несмотря на повальные успехи, может позаботиться за них еще лучше. А потому прогарантировало такое, от чего у многих стали растекаться слюни, с понтом у тех подопытных собак при виде пустой миски, в которой вчера лежала мосалыга.