Все на продажу

Но долго размышлять об этом не вышло: еще шаг-и ее окружили доброжелатели. Среди них был сам главный редактор «Вэнити фэр», а также Кенди Клеменс, глава «Американ пикчерс». Джейни еще не была знатоком Голливуда (пока), но все равно догадалась, что Кенди Клеменс — одна из самых значительных персон среди присутствующих и что ее внимание — большая честь. Слушая рассказ Кенди о дне рождения дочери (в японском стиле — с прудом и поваром, готовившим для детишек суши), она готовилась извлечь из благоприятных обстоятельств максимум возможного.

— Понимаете, Джейни, — рассказывала Кенди с четким вы говором жительницы восточного побережья, как будто привыкла, что люди прислушиваются к каждому ее словечку, — мы пригласили полсотни детей, но в Голливуде не едят рис, и дети учатся есть сашими прежде, чем начинают ходить…

Джейни понимающе кивала, хотя для нее оказалось неожиданностью, что Голливуд кишит детьми: она уже представляла, как они наполняют киностудии наподобие мышей…

— Традиционный японский чай подавала настоящая гейша, — сказала Кенди, глядя на мужчину рядом. — Но это больше для мужей…

Джейни мелодично посмеялась шутке. В Нью-Йорке она бы не обратила внимания на маленькую щуплую Кенди Клеменс. Ее аккуратный пучок волос помещался у Джейни под подбородком; когда-то Кенди была интересной, но теперь выглядела типичной женщиной средних лет, не слишком заботящейся о привлекательности. В Нью-Йорке она была бы одной из безликих женщин с Парк-авеню, женой банкира и членом школьного комитета. Но здесь не Нью-Йорк, напомнила себе Джейни: здесь, в Лос-Анджелесе, Кенди Клеменс заправляла киностудией. Джейни видела, что люди побаиваются Кенди; она еще не знала толком, чем та занимается в «Американ пикчерс», но уже понимала, что глава киностудии — важнейшая должность на свете.

Под поощрительные кивки Джейни Кенди перешла к одной из своих излюбленных тем — опасностям риса. Голливуд — не лучшее место для женщин (хотя многие считают, что ситуация исправляется), поэтому боевая тактика Кенди заключалась в том, чтобы создавать у деловых партнеров впечатление, что она стерва, с которой надо быть настороже, оставаясь при этом прежде всего матерью, пекущейся о потомстве. Она все делала с усердием, доходящим до чрезмерности; сейчас ее, кроме прочего, обуревало желание отнять проект под названием «Джейни Уилкокс» у Комстока Диббла. Утром помощница влетела к ней в кабинет с известием, что Комсток завладел сценарием «модельной проститутки» и собирается снять по нему фильм; Кенди без промедления решила, что хочет сделать то же самое.

Поэтому теперь, расписывая ужасы воздействия очищенных углеводов на развивающуюся нервную систему,

Кенди пыталась оценить, что собой представляет Джейни Уилкокс. Она слышала, что Джейни намечают на роль «безмозглой красотки», и при обычных обстоятельствах не обратила бы на нее внимания. Для Кенди существа такого сорта были сродни планктону-необходимым звеном кормовой цепочки, не более того. Но Джейни Уилкокс оказалась не просто смазливой идиоткой. Кенди уже не одну неделю следила за скандалом, связанным в Джейни, и удивлялась, кем надо быть, чтобы выстоять, не сломаться при такой массированной атаке на твою репутацию. И вот сейчас, заглянув ей в глаза, Кенди как будто получила ответ. В отличие от Таннера Коула, принявшего Джейни за обиженного ангела, Кенди Клеменс усмотрела в ней неутолимое честолюбие. Это пришлось ей по душе.

Она решила, что завладеет проектом Джейни. Поднимать эту тему сейчас, на приеме «Вэнити фэр», было неразумно: не так проворачивают дела в Голливуде. Предстояли сверхсекретные, в духе ЦРУ, переговоры. А пока Кенди спросила у Джейни, есть ли у нее дети.

Та, разумеется, понятия не имела обо всех этих тонкостях, хотя предчувствовала наклевывающиеся перспективы. Со вздохом сожаления она ответила:

— Мне бы очень хотелось. Я собиралась, но мой муж…

— Ах да! — Кенди сочувственно покачала головой, вспомнив, что Джейни замужем за Селденом Роузом. Шейла Роуз, бывшая жена Селдена, была одной из лучших ее подруг. Оказалось, что они связаны с Джейни Уилкокс и с этой стороны. Проект становился еще соблазнительнее.

— Вы должны пообедать у меня дома в воскресенье, — заявила Кенди таким тоном, словно Джейни была обязана принять приглашение. — Мы собираем гостей каждый уик-энд. Завтра моя помощница сообщит вам адрес.

— Я с радостью! — Джейни щурилась от блаженства. Она про вела в Лос-Анджелесе меньше суток, а уже получила приглашение на ленч от главы киностудии, прямо к ней домой, что было сразу на несколько ступенек выше, чем приглашение в ресторан.

Но времени на ликование не было: как только Кенди отвернулась (чтобы поздороваться с Робертом Редфордом), к Джейни бросился Руперт Джексон. Он наблюдал за ней и поджидал этого момента; он слишком хорошо разбирался в голливудской политике, чтобы знать: перебить Кенди Клеменс — неверный шаг, который потом будет стоить ему роли в хорошем фильме.

Но за Джейни следил не один Руперт Джексон. В другом углу зала помещался Комсток Диббл, утиравший пот с лица и делавший вид, что с интересом слушает рассказ Рассела Кроу о съемках в Австралии. Краем глаза он наблюдал за беседой Джейни и Кенди Клеменс и злился. Если Кенди воображает, что сумеет легко заарканить его новую звезду, то она сильно ошибается. Именно он открыл Джейни Уилкокс, поэтому о том, чтобы от нее отказаться, не могло быть и речи. Он еще не решил, как с ней поступить (на каком-то этапе он все равно исключит ее из проекта); пока же займет ее бессмысленными встречами и совещаниями, чтобы она воображала себя значительной персоной, возможно, даже заплатит за ее проживание в отеле. Уже это принесет ему удовлетворение, особенно если на это будут тратиться денежки Джорджа Пакстона…

В нескольких футах от Комстока стоял высокий худой мужчина, смахивающий на сухой стручок ванили. Взяв с подноса, поданного официантом, бокал шампанского, он поднес его к бескровным губам, не спуская глаз с Джейни, пересекавшей зал вместе с Рупертом Джексоном. Он не мог отказать ей в красоте, но на фоне стройного женского силуэта перед ним маячило нечто куда более приятное — знак доллара. В свои сорок два года Мегвич Барон был самым могущественным агентом Голливуда, известным как любовными приключениями, так и умением запугивать хозяев студий и заставлять их платить его клиентам-актерам еще больше. С его точки зрения, Джейни Уилкокс была безупречным объектом. Она уже звезда, и если он не сможет сделать на ней деньги, то ему не место в Американской гильдии агентов. Он уже видел, как ее имя стало раскрученным брэндом… В его воображении уже появилась ее собственная линия женского нижнего белья. Но пока ему хотелось вторгнуться в ее проект с Комстоком Дибблом.

Спустя два часа несколько длинных черных лимузинов ехали по Сансет-плаза-драйв к особняку Таннера Коула. На заднем сиденье одного из лимузинов помещалась противоестественная троица: Джейни Уилкокс, Дженни Кадин и Мегвич Барон.

Мегвич откупорил бутылку шампанского, взял стаканчик из полированного подстаканника и предложил Дженни Кадин:

— Шампанского, дорогая?

— Ты же знаешь, я не пью! — отрезала Дженни, словно не веря, что Мегвич не знаком со столь ценной информацией. Она сидела рядом с Джейни и продолжала негодовать. С той минуты, когда Комсток Диббл представил их друг другу на приеме «Вэнити фэр», она не могла смириться с тем, что эта Уилкокс, даже не актриса, выглядит лучше ее. Кадин подвело воображение: до знакомства она почему-то представляла Джейни маленькой брюнеткой, феминисткой, не бреющей ноги и подмышки…

— Ясное дело! — отозвался Мегвич с саркастической усмеш кой, все-таки передавая ей стакан. — Еще ты никогда не курила, кроме того… — тут он воздел глаза к потолку, словно искал там подсказки, — тебе только двадцать четыре года. Или ты приняла решение стать двадцатидевятилетней, чтобы покончить с подо зрениями?

— Мегвич! — взмолилась Дженни, принимая стакан. — Видите, что нам приходится сносить в Голливуде? — фамильярно обратилась она к Джейни.