Страница 19 из 57
Для борьбы с крамолой была учреждена «Верховная следственная комиссия»[72] под председательством графа Лорис-Меликова.[73]
Градоначальник Зуров был смещен, назначен был генерал Баранов, ничего собой не представлявший.
При таких тревожных обстоятельствах Россия праздновала 25-летие царствования Александра II. Празднование было приурочено к 19 февраля, происходило оно не только во дворце, но и во всех учреждениях.
В Пажеском корпусе у нас оно было обставлено весьма торжественно. Все залы были разукрашены, портреты государя были в цветах. В церкви после обедни в присутствии всего персонала корпуса и пажей было отслужено молебствие, после чего в трех залах были накрыты столы – и все камер-пажи и пажи всех возрастов и офицеры с директором во главе заняли места. У каждого прибора лежало красивое меню. Меню обеда было следующее:
Бульон с кулебякой.
Осетрина по-русски.
Жаркое – дичь с салатом.
Мороженое.
Фрукты.
За обедом было дано каждому по бокалу шампанского, пили здоровье государя. «Ура», восторженное «ура» огласило залы, детские голоса смешались со взрослыми.
Затем после обеда прочитан был краткий обзор царствования Александра II, и нас распустили по домам в отпуск на три дня. Город был вечером иллюминирован.
Но на другой же день всенародного торжества – новое покушение. На этот раз неизвестный покушался на жизнь графа Лорис-Меликова. Преступник дал промах, граф Лорис-Меликов остался невредим.
Преданный военному суду, злоумышленник[74] был приговорен к смертной казни и приговор был приведен в исполнение в 24 часа.
Все эти события сильно волновали наши умы. Мне в это время было почти 15 лет, и я уже не по-детски реагировал на них. В корпусе мы все были очень патриотично настроены и принимали все близко к сердцу.
Занятия мои шли хорошо, мне было легко учиться, приходилось только повторять пройденное. Дома было все благополучно, сестра стала привыкать к своей новой придворной жизни и привязалась к своей княгине. Мы бывали у нее часто, и она нас представила и князю, и княгине. Мы иногда бывали у обедни в Мариинском дворце. Пасха в этом году была очень поздняя, 27-го апреля, так что часть экзаменов была еще в посту. Мы с братом хорошо выдержали их и перешли без переэкзаменовок я в 6-й класс, он – в младший специальный.
В мае месяце, 22-го числа, тихо без страданий отошла в вечность императрица Мария Александровна. 28-го мая ее похоронили в Петропавловском соборе. Нас, пажей, водили в крепость поклониться телу усопшей императрицы. При перевозке тела мы стояли шпалерами на Дворцовой набережной.
Лето мы провели в имении моей двоюродной сестры княгини Хилковой в Харьковской губернии. Она только что отстроила себе там чудный дом и пригласила нас всех провести с ней лето. Моя мать и поехала с нами, т. е. со мной, с моим братом и младшей сестрой. Старшая сестра осталась при княгине Терезии Петровне и провела то лето в имении князя в Тамбовской губернии. В начале июня мы выехали из Петербурга. Это было первое мое путешествие, и потому в пути меня все интересовало, я не отходил от окна вагона. Москва на меня произвела огромное впечатление, но показалась мне какой-то запутанной, со своими выпуклыми ужасными мостовыми и невозможными извозчиками, на которых с трудом можно было поместиться вдвоем. Мы пробыли там с утра до четырех часов дня, остановились в гостинице на Мясницкой. Напившись чая, наняли четырехместную коляску и отправились осматривать Москву.
В Иверской часовне отслужили молебен и поехали в Кремль, осмотрели дворец, который произвел на меня еще большее впечатление, чем Зимний в Петербурге.
С двух террас дворца мы увидели всю Москву – это такой чудный вид, что нам не хотелось уходить, я смотрел с замиранием сердца на вьющуюся под дворцом Москва-реку, а за ней далеко расстилающееся Замоскворечье. Осмотрев терема, оружейную палату с древним оружием, экипажами и одеждами царей, мы проехали к Тверскому бульвару, где увидели памятник Пушкину, еще не открытый и задернутый пеленой.[75] Объехав еще часть города и пообедав в гостинице, приехали на Курский вокзал.
В Курске нам предстояла опять пересадка. Необъятные поля, которые развернулись по обе стороны железной дороги, когда мы двинулись по направлению к Киеву, и какой-то особенный пахучий нежный воздух меня поразили. Проехав часа четыре по этой линии, поезд наш остановился на станции Новоселки, на которой нам предстояло слезть. Это было в 7 часов вечера. В четырех верстах от нее и находилось имение Павловки моей двоюродной сестры. Она встретила нас, была мила, ласкова, повезла нас к себе в двух экипажах.
Поля, попутные деревни – все было ново, не похоже на окрестности Петербурга. Меня поразили белые чистенькие домики в деревнях и селах и широчайшие дороги, каких я до того не видал. На полях я впервые увидел просо, коноплю, огромные пространства, засеянные пшеницей, которая выколосилась.
Ждали отца княгини Хилковой, моего дядю Петра Степановича.
Нам отвели чудные комнаты, у каждого было по комнате. Мне все казалось так роскошно, даже немножко страшно в такой роскоши. Я с нетерпением ждал приезда моего дяди – я так скучал по отцу, что увидать его брата, услышать его голос, который мне напомнил бы отца, мне казалось счастьем. Помню, как с утра я волновался, ожидая его приезда. Мы побежали с братом навстречу. Показалась коляска, и я опрометью бросился к ней, вскочил на подножку, мне казалось, что я вижу частицу моего отца, я схватил его руки и стал их целовать. Голос его иногда мне очень напоминал отцовский. Мне ужасно приятно было его видеть, и добр, и ласков он к нам был очень.
Мы зажили очень хорошо, вокруг дома был тенистый парк, к нему примыкал большой фруктовый сад. В распоряжение наше, т. е. моего брата и меня, были беговые дрожки, которыми мы могли свободно пользоваться.
12-го июня в Павловки приехал A.Н. Синельников, сын сестры моей тети, и рассказал о свадьбе своей сестры Комстадиус, вышедшей замуж за полковника Таля. Он пробыл два дня и уехал. В июне месяце полевые работы были в полном разгаре, и я целыми днями был в поле, помогая уборке, что мне доставляло большое удовольствие. Впервые мне пришлось видеть жатвенные машины, некоторые с приспособлением для связывания снопов проволокой, другие же просто откидывали снопы не связанные, а сзади уже шли работницы и связывали их. Я с большим интересом следил за работой этих жаток и изучил их устройство в подробностях, также как и устройство паровых и конных молотилок. Все это меня страшно занимало и очень мне пригодилось впоследствии. По вечерам обыкновенно ездили кататься в нескольких экипажах в лес – невдалеке была чудная дубовая роща – наше любимое место прогулок.
24-го июня, в Иванов день, мы ездили на ярмарку в Белополье – заштатный город в 12-ти верстах от Павловок. Жара была страшная, дорога очень пыльная, и мы приехали, покрытые ею, похожие арапов. Местоположение Белополья очень живописное, городок тонет в зелени, дома – все белые мазанки, и только два-три дома были двухэтажные. Ярмарка была очень большая, моя мать дала нам всем денег, и мы накупили разных вещей, но больше всего ситца, который оказался прекрасного качества, шириной полтора аршина и очень дешевый от 13-ти до 15-ти копеек. Мы обедали у одного торговца Сушкова, у которого и отдохнули от жары. Вечером мы отправились домой.
29-го июня праздновали нашего дядю, сплели из дубовых листьев гирлянды, устроили вензеля, вечером собрали песенников, которые очень хорошо пели. С этого дня по закону разрешалась охота, мы ждали этого дня с нетерпением. Недалеко от имения жил мелкий помещик Имзин, ярый охотник; наша двоюродная сестра познакомила нас с ним, и он предложил нам ездить с ним на охоту. Восторгу нашему не было границ. Моему брату Жюли Хилкова дала 12-ти калибровое ружье[76] своего сына, который все не приезжал, он временно командовал полком на Кавказе и не мог отлучиться. Мне мой брат уступил свое ружье, 20-й калибр. Чтобы не осрамиться, я каждый день ходил практиковаться и стрелял в цель. Глаз у меня был верный, и я хорошо попадал.
72
…Верховная следственная комиссия – Верховная распорядительная комиссия по охранению государственного порядка и общественного спокойствия – чрезвычайный государственный орган, призванный объединить действия всех властей империи для обеспечения общественной безопасности.
73
… Лорис Меликова… – Михаил Тариэлович Лорис-Меликов (1825–1888), граф, генерал от кавалерии (1875), генерал-адъютант; в 1880 г. глава Верховной распорядительной комиссии, в 1881 – министр внутренних дел.
74
…злоумышленник – Ипполит Осипович Молодецкий (1855–1880), террорист-одиночка.
75
…памятник Пушкину, еще не открытый… – памятник работы А. М. Опекушина.
76
…12-ти калибровое ружье… – имеется в виду калибр гладкоствольного охотничьего ружья, означает целое количество сферических пуль, которые можно отлить из 1 английского свинца. Чем меньше диаметр, тем больше калибр. 12-й калибр имеет диаметр 18,5 мм, 20-й – 15,6 мм.