Страница 2 из 13
Хотя наше общение в течение нескольких лет ограничивалось неторопливыми беседами за чашкой чая о погоде, моде, родственниках и знакомых, доставлявшими нам обоюдное удовольствие, Алла высказала предположение, что я поддерживаю с ней отношения лишь для того, чтобы в будущем использовать ее для каких-то личных целей, и что, с такими взглядами, я вообще в своей жизни шагаю по трупам доверчивых людей, попавших в мои сети.
Поскольку доказывать, что я не верблюд, в данной ситуации было бессмысленно, я около года не встречалась с Аллой, а потом она сама отыскала меня. С течением времени ужасное воспоминание об аморальном образе Ли потеряло прежнюю яркость, и она, пересмотрев свое мнение обо мне, пригласила меня в гости. С тех пор мы снова встречаемся и столь же приятно сплетничаем обо всем и ни о чем. О том, что я хожу по трупам, Алла уже не вспоминает.
Анализируя причины возникновения столь странных негативных фантазий, нужно принимать во внимание модель мира, сформировавшуюся у Аллы. Эта модель полна простых и правильных идеалов — честности, порядочности, трудолюбия и т. д. В молодости Алла была убежденной коммунисткой, перестройка лишила ее иллюзий, не разрушив, однако, главной идеи — необходимости быть хорошим и порядочным человеком. Именно за цельность натуры и ум я всегда уважала ее и ценила ее общество.
Но, как говорил Ли, каждая медаль имеет и свою обратным сторону. Идеалы и человеческие ценности, делающие личность Аллы цельной и сильной, в тоже время лишали ее гибкости и способности понимать других людей. Если бы сашин Учитель в моих книгах был похож на Павку Корчагина или на Че Гевару, она приняла бы его с восторгом. Но, к сожалению, а скорее, к счастью, Ли — не Павка Корчагин.
Неприятие чуждых моделей мира отрицательно сказалось и на личной жизни Аллы. Ее семейная жизнь не сложилась, и этот единичный негативный опыт убедил ее, что от мужчин ничего хорошего ждать не приходится. Отношения с дочерью протекали очень тяжело и напряженно. Хотя Алла совершенно искренне желала своей дочери только добра и вкладывала все силы, чтобы вырастить из нее хорошего и порядочного, по своим меркам, человека, она добилась обратных результатов. Не желая втискивать себя в рамки жестких материнских требований, дочь, тоже умная и симпатичная девушка, чисто из духа противоречия бросила университет и стала работать официанткой.
Мы неоднократно обсуждали с Аллой ее проблемы с дочерью, и я пыталась ей объяснить, что для того, чтобы выйти из конфликтной ситуации, нужно посмотреть на причины их столкновений глазами другого человека, поскольку дочь, тоже вполне обоснованно, считала себя правой. В данном случае не имело значения, кто прав, а кто виноват, важно было лишь одно — обеим многие годы не удавалось выйти из конфликта, и это причинило им немалый вред, вплоть до нервных расстройств. Эта история, как и вся история человечества, лишний раз подтверждает изречение «Спокойных», что лучший способ победить — это избежать борьбы.
Похожей оказалась и реакция корректора, еще далеко не старой женщины, которой издательство отдавало на вычитку рукопись моей книги для детей «Гел-Мелси — частный детектив». Она заявила, что в книге совершенно неправильно расставлены акценты, что она идеологически не выдержана, и, слава богу, что ее ребенок уже вырос, и он никогда не прочитает эту книгу.
В данном случае «идеологическая невыдержанность» книги оказалась того же плана, что и «непорядочность» Ли. Положительные герои нисколько не напоминали Мальчиша-Кибальчиша. Они были слишком веселыми, счастливыми и снисходительными ко злу. Вместо типичного для европейских детских книжек жесткого и непримиримого противостояния добра и зла, где в конце зло обычно наказывается, тут мы встречаем типичный даосский подход, когда главные герои ухитряются найти ростки добра даже в зловещих сингапурских мафиози, и, добившись своего, не швыряют камни в поверженных противников, а даже стараются сделать им что-нибудь приятное, чтобы облегчить им горечь поражения.
Полярная модель европейского мышления из детских книг перекочевывает в умы взрослых. Скандалы в семье — это миниатюрные битвы добра со злом, где каждый считает себя правым, но, поскольку в жизни добро и зло различить гораздо труднее, чем в книгах, добро, а может быть, зло, считающее себя добром, обычно проигрывает, что вселяет в людей уверенность, что в этом мире нет справедливости.
Возможно, в мире действительно наблюдается определенный дефицит справедливости, но справедливость — понятие относительное и субъективное. С точки зрения Шоу-Дао, чего действительно не хватает в мире — так это мудрости и способности понимать самого себя и других.
Когда человек впервые осознает, что полярное мышление не отражает картину мира, и что каждая ситуация, каждая фраза, каждый поступок, каждая идея может иметь множество толкований, как положительных, так и отрицательных, он на один шаг приближается к даосскому восприятию мира, но подобная многозначность решений вначале сбивает его с толку, и он на некоторое время теряет способность с уверенностью утверждать, что хорошо, а что плохо. Но это происходит лишь в том случае, если он пытается разрешить проблему на интеллектуальном, логическом уровне. Добро и зло — категории не ума, а сердца. Для того, чтобы интуитивно отличать добро от зла, не нужны специальные заумные теории. Если действия человека делают счастливее его самого, его ближайшее окружение, не наносят намеренного вреда другим людям, и внутренне он уверен, что поступает так, как нужно, эта уверенность избавляет его от внутренних конфликтов, порождаемых ранее внедренными в его подсознание противоречивыми полярными установками разделения плохого и хорошего.
Рассмотрим для сравнения того же Павла Корчагина и Ли. Почти любой человек скажет, что Павел Корчагин — хороший, честный и порядочный человек, и, действительно, его воля, целеустремленность и верность своим убеждениям вызывают искреннее уважение. Но надо признать, что именно на таких людях и поднялась кровавая волна революции, повлекшая за собой миллионы человеческих жертв во времена сталинских репрессий, голода и войны.
Согласно привычным для нас критериям добра, Павка Корчагин — прекрасный человек. Но можно ли дать однозначно положительную оценку последствиям его действий, совершенным из лучших побуждений? Был ли он счастлив сам и смог ли он сделать лучше жизнь других людей? Вряд ли.
С другой стороны, возьмем Ли с его эксцентричным и непредсказуемым поведением, склонностью к парадоксам, зачастую непривычными и странными для европейского уха утверждениями и стереотипами поведения. Кем считать его?
Поскольку за долгие годы общения с Александром Медведевым я в достаточной мере отошла от полярного европейского мышления, для меня было бы просто смешным ставить вопрос — порядочный человек Ли или нет? Является он или нет достойным предметом для подражания?
Эти вопросы не имеют однозначного ответа. Топор может служить инструментом для колки дров, а может быть и орудием убийства. То же самое относится и к учениям. Добро и зло заключены не в объекте, а являются субъективной трактовкой результатов деятельности данного объекта или последствий взаимодействия с ним.
Христианская церковь может помогать тысячам нуждающихся и больных людей, а может сжигать на кострах инакомыслящих и еретиков. Можно ли приклеить к ней ярлык добра или зла?
Что же касается учения Шоу-Дао и личности самого Учителя, то единственное, в чем я могу быть уверена — это положительные последствия действий Ли.
Он умел быть счастливым сам, и он действительно научил этому искусству, как и множеству других удивительных, интересных и полезных вещей своего ученика, Александра Медведева. С тех пор, как Ли позволил Александру раскрыть учение Бессмертных европейской аудитории, оно принесло несомненную пользу многим людям.
Подобно Александру Медведеву, его ученики в процессе обучения менялись, буквально на глазах становясь более сильными, здоровыми, уравновешенными, спокойными, уверенными в себе и, несомненно, более счастливыми. Так что, обходя вопрос о порядочности сашиного Учителя, я с полной уверенностью могу утверждать, что его действия принесли только огромную пользу множеству людей, и, надеюсь, со временем принесут пользу еще большую.