Страница 23 из 24
На Йонне напало какое-то отупение. И холод, кажется, уже не такой холодный… Странно. С чего бы?
«Не боись, насмерть не замёрзнешь», – мысленно обратился он к себе. Не мороз же, в самом деле. Градусов пять со знаком «плюс» точно есть. Значит, всё нормально. Значит, сидеть… и сидеть.
…С удивлением Йонне обнаружил, что начинает смеркаться. Неужели он тут уже целый день? В животе заурчало – только так он и догадался о своём голоде. Есть не хотелось. Пить тоже. Но водой он и без того пропитался, наверное, до костей.
Собственной банковской карточки у Силвера не было, только немного наличных сбережений, которые он припрятал в чемодане, на всякий случай. Но – не на такой случай. Не станешь же жевать деньги. Ну и пусть, решил он. Даже лучше: дольше не будешь пить и есть – дольше не напомнят о себе физиологические нужды.
К ночи, несмотря на всё неудобство своего положения, Йонне стал клевать носом. Но позже это состояние исчезло, сменившись чрезмерной бодростью. Ночные часы текли ужасно медленно. Порой становилось обидно почти до слёз, но всерьёз раскиснуть он себе не позволил.
Пару раз Силвер привлёк к себе ненужное внимание. Сначала – пьяной компашки, потом – девицы в кожаной юбке и чулках в сеточку. Но от него отстали, потому что оба раза он отмолчался, не ответив ни на оскорбления, ни на предложения, которые в итоге тоже закончились оскорблениями.
На рассвете ворота открылись, и из них стали выезжать машины и выходить люди. Мужчины и женщины, молодые и пожилые, по одному и по несколько. На Йонне никто даже не взглянул.
Мелькнул вчерашний здоровяк. Немного времени спустя – он же во второй раз, причём в том же направлении. «Ну вот, – как-то безразлично подумал Йонне, – глюки начинаются»…
Ещё через час он уже был близок к тому, чтобы свалиться со своего чемодана прямо в уличную грязь.
Поток людей схлынул. Кто отправлялся по своим делам на весь день – ушли, кто выходил ненадолго – успели вернуться. Но вот в воротах появился ещё кто-то. И направился в его, Силвера, сторону.
Одет этот кто-то был в мешковатую чёрную куртку, лёгкую, наподобие спортивной. Капюшон поднят. Лицо скрыто в тени.
Капюшон?.. Что за ерунда? Нет, конечно, об одежде, которую, якобы, носит кое-кто из психологов, Йонне в Сети прочитал. Как раз о капюшонах речь и шла, только вот не от спортивной куртки… И не в сочетании с широкими штанами грязно-болотного цвета.
Подавив нервный смешок, Йонне спросил:
– Прогнать идёте?
Голос странно хрипел. Йонне не то подхватил простуду, не то уже говорить разучился, пока торчал тут.
– Сидишь? – вместо ответа поинтересовался психолог. Ну да, психолог… Кто же ещё – раз оттуда, из-за ворот?
Силвер пожал плечами – мол, сами не видите? Но всё-таки подтвердил очевидное:
– Сижу. – С голосом уже получше. Значит, не простыл, а охрип только.
– Пошли.
– Куда? – в тон незнакомцу односложно осведомился Йонне.
– Со мной.
– Я к мастеру Шэну пришёл. Учиться. И не уйду, пока…
– …не унесут? – подсказал психолог.
– Не смешно. – Сил злиться по-настоящему у Йонне не было. – Мастер Шэн сам…
– Кто такой Шэн?
– А то вы не знаете.
– Знаю. А ты?
– Человек, у которого я бы хотел учиться.
– Чему?
– Боевому искусству. И вообще… быть психологом. Владеть силой.
– И вообще?..
У Йонне голова пошла кругом.
– Слушайте, не издевайтесь.
– Ладно, – как ни в чём не бывало откликнулся незнакомец. – Имя.
– Силвер…
– Да не твоё. Шэн – это просто имя. Я говорю с тобой и, кажется, более настоящий, чем какое-то имя. Учёбы, правда, не предлагаю. Скажем, возможность перестать сидеть и пойти. Ну как?
Не дождавшись ответа, психолог зашагал прочь, но не за ворота, а от них, по улице.
А… ну и ладно. Ну и…
– Подождите, мастер! – крикнул Йонне. Чёрт с ним, с обещанием с места не сходить.
Он вскочил – к собственному удивлению, оказался способен на такую прыть. Но хватило её ненадолго. Йонне грохнулся коленками и ладонями в лужу, поднялся настолько быстро, насколько смог, сгрёб в охапку чемодан и, кое-как ковыляя, догнал психолога.
– Я решил… ну да, глупо сидеть. Но… разве нам не туда? – он махнул рукой в сторону оставшихся позади ворот.
– Нет, – отозвался незнакомец.
Общаться с ним с непривычки было трудно. Не разберёшь, что на уме: лицо больше чем наполовину закрыто. Иногда он как будто усмехается… да и то толком не поймёшь. А идёт уверенно. И как? Не видит ведь ничего под своей тряпкой… наверное.
– Э-э… мастер… а можно узнать ваше имя?
– Фрэнком зови. Давай-ка где-нибудь поедим.
Силвер такой перспективе обрадовался. Стоило ему выйти из «сидячей забастовки», как прилипший к позвоночнику желудок ощутимо заявил о своих правах.
В бистро Йонне пристроил свой чемодан возле выбранного Фрэнком столика и на минуту отлучился в одно известное помещение. Вернувшись, обнаружил, что своего капюшона психолог так и не снял. А тарелка варёного риса с грибной подливкой на столе уже появилась.
Не столько из любви к рису, сколько из-за перевёрнутого с ног на голову противоречия Йонне заказал себе то же самое. С голоду и рис пошёл за милую душу. Фрэнк хотел расплатиться за обоих, но Силвер запротестовал и сам заплатил за свою порцию.
День прошёл странно. Они ходили по улицам, время от времени Фрэнк останавливал Йонне и исчезал в каком-нибудь дворе. Иногда возвращался почти сразу, иногда задерживался надолго. Силвер дожидался его в лучшем случае в каком-нибудь закуте, в худшем – посреди улицы. Ставил на землю до смерти надоевший чемодан и от нечего делать наблюдал за эстхелмингской жизнью.
Отчасти эта жизнь была ему знакома. Но ограничивалось знакомство западным сектором. Он примыкал к Миддэлу, центральному каранскому району, и считался наиболее благополучным – по меркам Эстхелминга. Но большую половину своих недолгих лет Йонне провёл именно в Миддэле, где мультиполис представал в респектабельном обличии. Жилые комплексы не выше двадцати пяти этажей, с чистыми дворами, опрятные супермаркеты, приличные школы. Достаток без излишеств. Без таких, например, как дома-дворцы Лантэйна, западной части города. Или магазины района развлечений Риг Пэлатс, где вам предложат теленоут в виде серёжек из платины с сапфирами или светокожаные туфли по цене автомобиля среднего класса.
В Миддэле семья Йонне жила, ни в чём не нуждаясь. Потом, когда ему пришлось переселиться в другую семью и в другой дом, которые, ни первая, ни второй, так и не стали ему родными, было почти так же, но… уже в Эстхелминге. Поначалу Силвера удивляло, что на улицах здесь убирают реже, многие дома выглядят ветхими и облезлыми, и чаще слышно о кражах и угонах машин. Но со временем он привык – даже к тому, что в новой школе драться приходится гораздо больше, чем в миддэлской. Ко всему привык, кроме этих людей. Он был с ними родным по крови, но не чувствовал этого родства. Упрекнуть их, правда, нечем… Но в любом случае то, что он ушёл теперь, лучше для всех.
Лучше, но… дальше-то что? Может, этот Фрэнк над ним просто смеётся?
Навес у входа в какую-то закусочную, под которым Йонне уселся, худо-бедно защищал от дождя. Из открытой двери тянуло жареным луком и пивом.
Так далеко от западной границы Эстхелминга ему прежде редко доводилось бывать. Поэтому и больше непривычностей бросалось в глаза. Многие местные обитатели, и мужчины, и женщины носили странную одежду – Силвер знал, что называют её «хемифат». Это большой кусок ткани, который оборачивают вокруг тела так, что он отлично держится и не спадает. Порой хемифат мешает определить – то ли перед тобой бродяга, то ли вполне «благополучный» обитатель одной из здешних многоэтажек с плохо освещёнными, провонявшими кошками подъездами.
По дорогам, кроме автомобилей, проезжали двухъярусные кибервелосипеды, передвижные кухни восточной еды, следом за которыми плыли густые шлейфы острых пряных запахов, и какие-то совсем уж невообразимые самодельные агрегаты, напоминающие гигантских насекомых.