Девочка-мебель

– А ты-то в чём виновата?

– Вот! И я говорю: в чём я виновата? А они сказали, что только ленивая фея может на столько времени застрять в трюмо. И если бы я хотела, сразу бы оттуда выселилась.

– Правда?

– Не знаю, – пожала плечами Янка. – Больше я в мебель не попадала. А у вас что интересного было? Как там гномы? Белка, Толстый, Малыш, Профессор?

– А ещё бутик сделаешь?

– Да сделаю, сделаю. Как в тебя столько влезает. Дай хлеб. Там, он в пакете, на подоконнике.

– О, пакетик.

Фёдор рассматривал пакет с хлебом, держа его перед собой на вытянутой руке.

– Что, «о пакетик»?

– Да был у нас случай.

– С пакетиком?

– По большой части с Малышом. Ну, и с пакетиком тоже.

2

– Слазь, слышишь, слазь, говорю!

Толстый стоял под деревом и пытался сманить оттуда Малыша.

– Слазь, я тебе орешков дам!

На ладони Толстого лежало пять пустых ореховых скорлупок, умело склеенных сосновой смолой. Ядрышки он съел сам.

– Я тебе что, белка, что ли? – огрызнулся Малыш откуда-то из кроны.

– Ага, – радостно согласился Толстый, – белка. Если ты на дереве второй день сидишь, кто ты ещё? Корова, что ли? Если ты корова – хочешь, я тебе молока принесу? Тьфу, то есть сена. А молоко ты сам, внутри себя делай.

Где-то наверху треснула ветка, несколько листочков, раскачиваясь, спланировали на голову Толстому.

– Эй, белко-корова, ты слазишь или падаешь? Если падаешь, я отойду в сторонку, ага?

– А я, может быть, на мягкое хочу упасть? – сострил Малыш. – Ты постой, я сейчас прицелюсь.

– Малыш, у меня сверху голова, а не живот. Я тебе лучше камень подложу, он помягче моего котелка будет. Слезай, давай, тебя Белка зовёт, – всерьёз рассердился Толстый.

– Какая ещё белка?

– Ты вообще там ополоумел, от птичьей жизни? Наша Белка, Белочка. А не та, которая тебя на дереве усыновить собралась.

Ветки затрещали, Малыш прыгнул вниз. В позе «стоя смирно», руки по швам. Метра за три от земли он расправил крылья, затормозил и мягко приземлился.

– Ну, фейское отродье, – Толстый схватил его за руку, – долетаешься, я тебя за ногу привяжу, будешь у меня вентилятором работать.

– Не бурчи, – вырвался Малыш, – пошли, гусеница ползучая, а то и правда обед остынет.

Месяц назад Малыш изобрёл воздушный шар. Сидел у Янки в московской квартире, смотрел мультик «80 дней вокруг света», и изобрёл. Вот прямо так показал пальцем на экран и сказал:

– Ой, это же я его придумал!

Интерес к воздухоплаванью он проявлял давно. После самого первого своего полёта. Другое дело, тогда это было не воздухоплаванье, а в воздух киданье. Полёт осуществлялся с помощью дикого медведя, схватившего Малыша и Толстого, и дикого великана, схватившего этого медведя. И долбанувшего медведем об сосну. Повторить это упражнение невозможно, в чём Малыша убедить удалось не сразу, пару недель он бродил вокруг деревни и искал медведей под каждым кустом. А вскоре он познакомился с феями, те научили его летать и подарили крылья. Гномы летать могли не хуже феев, всё-таки одна порода. Но не летали. А феи не рыли подземные ходы. Хотя тоже могли.

Но – не принято.

Мы же не бегаем голые по городу, хотя можем, по той же причине: не принято. Когда лет пятьсот подряд не принято, уже и в голову никому не придёт попробовать.

Малыш обучился полётам, потому что был самым младшим из четвёрки гномов, и к своему нелетанию до конца не привык. Ну и по глупости, как утверждал Толстый.

Первый в мире летающий гном пытался приобщить к аэронавтике своих друзей, но Профессор отказался сразу, Белочка попробовала и расстроилась – от того, что не взлетала, а Толстый сделал почти удачную попытку. Разогнался он хорошо. Даже очень хорошо. Кто ж виноват, что какой-то дурак на его пути построил сарай. Мог бы подумать, когда строил, что лет через сто тут толстые будут бегать. Сломал он всего одну стену. В общем, почти получилось. Но Толстый с тех пор при разговорах о полётах бросался шишками.

Малыш неделю подумал и твёрдо решил: он сделает воздушный шар.

– Малыш, если хочешь жить на дереве, переселяйся в фейский город, – начала ругаться Белочка, как только Толстый, таща за собой Малыша, переступил порог. – Мне не жалко, сколько угодно. Но здесь ты или ведёшь себя нормально и на обед приходишь вовремя, или до свидания. Понял?

– Да понял, понял, – пробурчал Малыш, усаживаясь за стол.

– Куда лезешь, быстро руки мыть, бурундук загвазданный!

Малыш вздохнул и, шаркая ногами, поплёлся во двор, к бочке с водой, бормоча что-то о беличьем хвосте.

– Я, между прочим, всё придумал, – объявил он, вернувшись, и уже забыв, что решил на всех обидеться. – Я понял, как в него дым напускать.

– Ну и как? – спросил Профессор, ковыряясь в тарелке.

– Стоймя! – гордо объявил Малыш.

– Чего?

– Ну, когда воздушный шар лежит, дым, то есть воздух горячий, в него не зайдёт. Надо его подвесить. А снизу – костёр.

– А на костёр – котелок. И уху варить, – непонятно к чему сказал Толстый.

– Вот ты мне скажи, – Профессор облизал ложку, – ты кого собрался подвешивать? То есть, чего? Воздушный шар ты из чего делать собрался?

– Ну, – смутился Малыш, – я пока не знаю, но что-нибудь придумаю.

– Этого я и боюсь, – мрачно сказала Белочка.

Малыш даже звонил Янке. Что для гнома из гномьей деревни совсем непросто. У них мобильных телефонов не было. Чтобы позвонить, они сами должны быть мобильными. Нужно на поезде по гномьей подземной железной дороге доехать до фейской квартиры. Бывшей – феи оттуда переселились в лес, но станция осталась, и пятеро феев, её обслуживающих, тоже. Там – упросить феев помахать волшебной палочкой. После чего телефон больших, хозяев квартиры, соединился с телефоном Янки. Она по просьбе Малыша порылась в Интернете. Он узнал, что оболочка воздушного шара делается из специального воздухонепроницаемого материала. А материала этого нужно столько, что, если догола раздеть всех гномов из деревни, и всех феев, поселившихся рядом, то на воздушный шар всё равно не хватит. Не говоря уже о том, что их штаны и куртки вполне воздухопроницаемы. Что особенно заметно, когда кто-то давно не мылся.

Малыш спросил Янку, что там есть ещё, в этом вашем Интернете, кроме воздушных шаров, чтобы летало.

Летало там много чего.

Самолёты с вертолётами Малышу не подошли. Не придумал он, как заставить Толстого вертеть винт с достаточной скоростью. Ракета – это лучше, но на дровах ракеты, к сожалению, не летают.

Но кое-что подходящее нашлось.

Через неделю Малыш, даже на ночь не возвращаясь из леса, набрал столько грибов, что смог выменять у феев резинку. Старую, от трусов. О чём феи Малышу не сказали. Да какая разница от чего, главное, это была резинка от трусов больших, хозяев фейской квартиры, и Малыш сейчас привязывал её между столбами ворот.

– Что это? – спросил пришедший с речки Профессор.

– Катапульта.

Малыш вытер пот со лба.

– А. Понятно. Как я сразу не догадался. А что такое пульта?

– В смысле?

– В смысле, что там с котом такое? Пульта кота, это он сразу помрёт или помучается?

– Да нет, – Малыш раздражённо мотнул головой. – Это запускать.

– Котов запускать?

– Гномов.

– А почему тогда не гномопульта?

Малыш так глянул на Профессора, что тот начал пятится.

– А куда запускать, – спросил он, приближаясь к крыльцу, – через ворота во двор?

– В небо запускать.

Профессор задумчиво посмотрел в небо.

– А. Ну, трудись, я пошёл, – сказал он и побежал.

– Эй!

Малыш хотел попросить его помочь, но Профессор уже скрылся в доме. Если Малыш собирается что-то запускать и упоминает небо, лучше на недельку переехать к бабушке.