Страница 4 из 9
– А вот это ты совершенно правильно заметила. Молодец, сообразительная. Именно. Видят, но не замечают. Мы же, – Степан погладил себя по животу, – феи.
– И что теперь? На фей им наплевать?
Янку, пусть не признавшую себя феей, такое отношение не устраивало.
– Почему? Понимаешь, – Степан взъерошил волосы, подняв облачко пыли, – так положено. Или так сложилось. Не знаю, как объяснить. Мы феи. Мы делаем свою работу. А они живут. Ты что, как маленькая, у вас что, фей нет?
– Э-э-э… Не знаю. Надеюсь, нет.
Янка представила, что её московская квартира густо заселена мелкими существами, которых она не замечает. А они видят её всегда, всё, что она делает. Стало очень неуютно.
– И как вы без фей живете?
Степан смотрел на Янку, сочувствуя такому горю.
– Ну, – Янка покрутила пальцем в воздухе, – выкручиваемся как-то.
– Тяжело вам, наверное, – вздохнул Фёдор.
– Э-э-э, да, непросто.
Янка сама сейчас выкручивалась. Она не очень понимала, о чём речь.
– И что, всё сами? – поинтересовалась Машка.
– Что всё?
– Ну, по хозяйству. Приготовить там, починить что-нибудь?
– Сами. Нет, ну сейчас объясню…
Янка встала в кресле на колени.
– Если готовить, это мама. Если одежду в шкаф сложить, это я. Если сломалось, это папа. Так-то сами, но не один человек сразу всё делает, понимаешь?
– Это понятно, что делает. – Машка отломила кусок крекера, который, размером с велосипедное колесо, занимал почти весь на стол. – А кто делает, чтобы делалось?
– Чего?
– Ну, вот, например, мама твоя готовит, а кто следит, чтобы всё правильно?
– Что правильно?
– Молоко кипело, но не убежало, мясо жарилось, но не пережарилось.
– Ну, здрасьте, кто. Она и следит, кто же ещё?
Феи, сидящие в домике Янки, переглянулись. Степан перестал качаться на стуле. Фёдор оставил попытки вытащить застрявший палец из фарфоровой вазочки с узким горлышком. У Машки изо рта торчал крекер.
– Тьфу, – она выплюнула печенье в ладонь, – и что? И как?
Глаза у Машки горели, будто Янка рассказывала страшную сказку.
– Ну, ничего. Готовится всё.
– Без фей?
– Без.
– Нереально, – покачал головой Фёдор. – Не бывает так. Ни за что не поверю.
– Не может такого быть, чтобы без фей, сказки это.
Фёдор помахал указательным пальцем, а значит, и вазочкой тоже.
– Вот Машка, – показал он вазочкой, – фея горячей воды. Она делает так, чтобы горячая вода всегда была. У вас есть горячая вода?
– Есть, – кивнула Янка.
– А кто делает, чтобы она была?
Янка представила сантехника Петровича, в синей куртке с надписью МУП, потом представила, как он повернулся – а на спине крылья. Белые. Она помотала головой, прогоняя видение. Нет, Петрович точно не фей.
– Ну, ЖЭК делает, или мэрия, или кто ещё. Не знаю точно.
В коммунальном хозяйстве Янка разбиралась плохо.
– А как он делает?
– Ну, например, когда вода пропадает…
– Пропадает?! – воскликнули феи хором.
– Иногда пропадает. Иногда выключают. Летом. На профилактику.
– У-у-у!
Машка схватилась за свои рыжие, торчащие во все стороны волосы.
– Ничего себе, вы даёте!
– У нас горячая вода есть всегда. И за это отвечает Машка, – ещё раз показал на неё Фёдор.
Машка молча моргала, глядя в потолок и пытаясь представить непредставимое: отсутствие горячей воды.
– Я за холодильник отвечаю. Продукты чтобы не кончались, – Фёдор загибал пальцы, кроме того, на котором была вазочка, – чтобы не портилось ничего, не прокисало.
По его фигуре нетрудно было догадаться, что он отвечает именно за холодильник. И к работе относится со всем тщанием.
– В магазин, что ли, бегаешь?
– В магазин я не бегаю. Но я делаю так, чтобы они вовремя покупали всё, что нужно.
На слове «они» Фёдор показал вазочкой на потолок.
– А ты за что отвечаешь? – спросила Янка у Степана.
– Ну, – несколько смутился домовой фей, – Я за всё отвечаю.
– Молчи уже, за всё!
Фёдор пихнул ногой стул, Степан замахал руками, чтобы не опрокинуться.
– Понимаешь, всегда найдётся какая-то мелочь, у которой нет своего фея. И тут выход нашего Степана.
– Куда выход?
– На сцену. Пожалуйста, вчера у хозяйки нитка в иголку не вдевалась. Всегда вдевалась, а вчера – нет. Не держать же нам специального фея продевания ниток. И Степан её – раз, в ушко пропихнул. Хорошая работа!
Фёдор подмигнул Степану.
– Так, а я, значит, зубная фея. Не помогайте, я попробую угадать.
Янка вспоминала всё, что знала о зубных феях из книжек и мультиков.
– Я должна забирать выпавшие молочные зубы, которые прячут под подушкой, и взамен оставлять монетки. Так?
Феи помолчали, уставившись на неё. Потом захохотали.
– И-и-и, – тонко смеялся Фёдор. – Монетки за зубы! Ну, ты придумаешь!
Он вытирал слёзы.
– Янка, кому нужные выпавшие молочные зубы?
Машка встала, подошла и, наклонившись, улыбнулась во весь свой зубастый рот:
– Зубная фея отвечает за чистку зубов.
– Фу!
Когда Янке объяснили, чем занимается зубная фея, её затошнило. Она представила, как лезет в чужой рот и выковыривает там зубочисткой размером с лопату кусочки пищи, застрявшие между зубов. Как тянет зубную нить, закинув на плечо, как канат, и упираясь ногами в мокрый язык. Поскальзывается и падает в чужие слюни. А налёт с языка соскребает шваброй. Темно, мокро, воняет. Нет, спасибо, на такую работу она не нанималась. Собственно, она ни на какую работу не нанималась.
– Слушайте, а давайте я буду феей цветов, например, а? Чтобы они вовремя поворачивались за солнцем, распускали лепестки, и прочие пестики-тычинки? Они у меня – ух! – Янка потрясла кулаком. – Строем ходить будут.
– Ишь, чего захотела. – Фёдор избавился от вазочки и рассматривал фарфоровую балеринку. В подставке у неё имелось отверстие, и Фёдор прикидывал, пролезет туда палец или нет. – Что бы получить такое место, нужно лет пятьдесят в цветочном горшке проработать. Сначала феей грунта, феей удобрений, потом дырочки в лейке прочищать. Ну и так далее.
Фёдор покрутил в воздухе кистью, изображая восходящую спираль карьеры. Палец в балеринку пролез.
– А божьих коровок феи не пасут? Я б смогла. Пастушкой.
– Божьи коровки на улице. А мы в квартире. А что феи могут жить на улице, это вообще сказки.
«Ну вот, дожили, – подумала Янка, – сидит фей не из сказки и рассказывает про феев из сказки».
– Да ты не бойся, – утешала Машка, – в рот никому лезть не придётся. Ты, как бы это сказать, обеспечиваешь процесс. Чтобы чистить не забывали, чтобы чистили правильно, зубной нитью пользовались. Раз в полгода к стоматологу. За каждый кариес штраф.
– Штраф? Это как? У меня денег нет.
– Здесь ни у кого денег нет. Отработаешь недельку феей пыльных углов, или ещё что-то в этом роде.
– Угу. Только я ничего не поняла. Они, эти люди, они ведь зубы чистят сами?
– Ну да. Сами, – кивнула Машка.
– А я-то что делаю? Как я могу что-то обеспечивать, когда они меня даже не видят?
– Да в том-то и дело, что видят, мы же тебе объясняли. Но не замечают, это разные вещи. Когда всё наладится, тебе будет достаточно мелькнуть у них перед глазами, и они такие сразу: «О, надо бы зубы почистить!» Условный рефлекс – великая сила. А пока к тебе привыкают, будешь напоминать, если забудут. Вслух считать, сколько раз они щёткой по зубам возюкают.
– Нормально. Я, значит, должна перед ними мельтешить, а если они втихаря нажрутся ирисок, меня накажут за выпавшие пломбы?
– А не нажрутся. И не втихаря. Смотри. – Машка принесла с полки у входной двери палочку, брошенную туда Янкой вместе с пластмассовой диадемой, и помахала перед её лицом. – Это тебе зачем, по-твоему?
– Не знаю. А это, вообще, что?
– Не видишь, палочка.
– Ага, круто.
– Волшебная, разумеется.
Машка подкинула её так, что палочка закрутилась в воздухе, и ловко поймала. Деревянная палочка поразительно походила на палочку. Только не волшебную, а китайскую, для еды.