Страница 2 из 9
– Угу, – Степан начал обходить её по кругу, внимательно осматривая. – Угу.
– Ты чего?
Янка поворачивалась вслед за ним.
– Стой, не вертись.
Фей шагнул к ней, взял за плечи, заглянул за спину. Янка его отпихнула.
– Ну, точно! Можно было догадаться. Вот молодцы, новенькую прислали, а крылья забыли. Подожди, я за минуту обернусь.
И Степан прыгнул с подоконника.
Янка ахнула, попыталась его схватить, но не успела.
Степан не упал на далёкий пол.
Он летел.
В позе «лёжа на боку», смотрел он не вперёд, а назад, на Янку.
Крылья у него за спиной вяло шевелились.
Янка вспомнила, кого он ей напоминает, в такой одёжке.
Куклу.
Была у Янки такая.
Степан обернулся минут за пять.
Этих пяти минут Янке хватило, чтобы понять: то, что мелькало в воздухе, пока она рассматривала город-на-полу, это летающие человечки. Тьфу, люди, она же не человечек, а человек, а они такие же, как она.
Степан принёс крылья.
Такие покупают детям на Новый год. Маленьким детям. На проволочный каркас натянута белая ткань. С пушком по контуру. В блестящих звёздочках. С тесёмочками, чтобы привязывать всё это дело на спину. На конкурсе ненастоящих крыльев они могли бы занять первое место.
– Вот. Надевай, полетели.
Степан бросил ей крылья, развернулся, и снова чуть не спрыгнул вниз.
– Стоп, стой, как там тебя, Степан, подожди!
Янка, поймав свои крылья правой рукой, левой схватила за кончики крыльев Степана. Сшитых из старых рваных джинсов. Они оттянулись на резиночках и чпокнули его по спине. Из старых рваных джинсов.
– Ай!
Степан попытался потереть спину между лопаток.
– Больно же, ты что?
– Я что?! Вот это что?
Янка потрясла перед его носом крыльями.
– Ты слепая? Крылья, что же ещё! Ну, не новые. Из запасных, старой феи. – Степан чуть застенчиво улыбнулся. – Теперь твои.
Предложи ей вчера кто-нибудь полетать на игрушечных крыльях, Янка бы тихо от него сбежала. В сторону телефона, чтобы вызвать «скорую» несчастному психу. Сегодня она тоже бы сбежала. С удовольствием. Только куда она денется с подоконника? И она же видела своими глазами: фей этот улетел. И прилетел. На крылышках. Которые на резиночках. Даже если он её галлюцинация, как доказать галлюцинации, что она не летает, если эта зараза летает?
– Фу-ух! Ладно, хорошо.
Янка закрыла глаза, выдохнула, вдохнула, досчитала до пяти, взяла себя в руки.
– Ок. Давай, попробуем. Нет, подожди! А парашюты у вас есть?
– Парашюты? – удивился Степан. – Нет. А зачем?
– Ну да, тебе не понять. Ладно. И как с этим, – она потрясла крыльями, – ну, летать?
– Просто привязываешь, как обычные крылья.
Янке пришлось ещё раз вдохнуть, выдохнуть и досчитать до десяти, чтобы не врезать Степану по носу за «обычные крылья».
– Хорошо. Ну, вот, допустим, я их привязала…
Янка неловко попыталась пристроить на себя крылья.
– Нет, не так. Вот это через плечи, сюда, и на животе завязывай, – помог Степан, – Что ты как в первый раз?
Янка злобно на него посмотрела.
– Ну, допустим, привязала. – Она потрясла плечами. – А махать? Махать-то ими как? – несколько истерично спросила она.
– Ха-ха, очень смешно, полетели, давай.
Степан хотел развернуться к краю подоконника, но Янка поймала его за рукав и приставила указательный палец к его носу.
– Что. Тут. Смешного, – сказала она, не разжимая зубов.
Степан отдёрнул голову, он тоже начинал сердиться.
– Слушай. Ты новенькая. Я твоих шуток не понимаю. Давай вниз, там поговорим, я есть хочу.
– Я не умею летать! – крикнула Янка.
Казалось, в комнате всё замерло, и эхо в тишине плескалось от стены к стене комнаты как вода в ванне.
Янка злилась до пятен на щеках. Потому что проснуться у неё не получалось. Пока Степан мотался за крыльями, именно этим она занималась: будила себя. Искусала все пальцы, даже синяк под ногтем большого пальца на левой руке надавила. Значит, придётся играть по правилам этого дурацкого сна и прыгать с подоконника. Без парашюта. Это как с крыши многоэтажного дома по высоте, если считать по её росту. От страха она злилась.
– То есть, как ты не умеешь летать? – Степан тупо глядел на Янку.
– Обыкновенно! А с чего бы я умела, подумай, а?
– Ну, ты же, – он осторожно потыкал пальцем ей в плечо, – ты же вот, – очень понятно объяснил он.
– Что – вот?
Она отбила его палец и больно ткнула в ответ:
– Ты тоже вот. И что из этого?
– Ай! – Степан потёр плечо и посмотрел на Янку испуганно и удивлённо. – Мы же феи. Ну как же… Как же так можно?
Взгляд у него был, как будто она призналась, что не любит котиков, более того – топит их в унитазе десятками.
– Эй! – Янка помахала ладонью перед его глазами. – Очнись! Это ты фея! Фей, то есть, чтоб тебя! А я-то с чего?
– Как с чего? – Степан начал медленно отступать. – Как с чего? А кто же ты тогда?
Теперь в его голосе появились истерические нотки, как будто вместо Янки он увидел монстра.
– Я человек! – крикнула Янка.
Глаза и рот Степана стали одинаково круглыми.
– Что, не понял? Хорошо. Запоминай. Ты – фей. Я – человек. Фей! Человек! Фей! Человек!
Янка тыкала его пальцем в грудь для облегчения запоминания.
– А-а!
Пятившийся Степан, наконец, свалился с подоконника. Янка рванулась к краю, пытаясь его поймать, но не успела. Ухнувший вниз Степан поднялся, трепеща крылышками в позе «я выглядываю из-за угла». Янка упёрла руки в бока.
– Ну, и что ты на меня уставился, воробей недоделанный? Да, я человек. И что я, по-твоему, могу с этим сделать? Давай уже, сюда лети, – она показала на подоконник рядом с собой.
Степан осторожно приземлился рядом. А, нет, не приземлился, ноги чуть не доставали до земли. Готовился удрать.
– Ты уверена?
Она сказал это так, как будто она призналась в том, что тяжело больна.
– Нет. Ни в чём я не уверена. Люди не стоят на подоконнике, не просыпаются в цветочном горшке, и не разговаривают с такими, как ты. Может, я чокнутая фея. Так чокнулась, что летать разучилась. Тебе легче?
– Д-д-да, – осторожно кивнул Степан, – Так как-то легче.
– Ну, и ладненько.
Янка внезапно успокоилась. Она решила, что потом разберётся, спит она или с ума сошла. А пока можно не психовать, а наслаждаться происходящим. Она Фея? Она должна летать? Чудесно, будем летать. Когда ещё доведётся. А то выпишут из дурдома, или разбудят, а она и полетать не успеет.
– Давай, учи, орёл комнатный. Как там у вас? Левое крыло вверх, правое крыло вниз? Пристегнуться, выключить телефоны, не курить, взлетаем? Рвотные пакетики есть? Тогда тошниться я буду тебе в карман. Куда полетел, а ну, вернись!
Особенность полёта фей заключается в том, что феи не летают. То есть, они это могут, перемещаются по воздуху, но ничего для этого не делают. Что, в свою очередь усложняет обучение. Попробуйте объяснить, как делать ничего. И делать правильно.
– Да всё просто. Летишь, и… И это… Летишь, – бодро повторил Степан в третий раз.
Если бы здесь существовала напечатанная инструкция к полётам, она бы состояла из одного слова: «Летите».
Вначале Янка подумала, что феи крыльями машут, и оттого летят. Как могут махать крыльями на верёвочках? Ну, как-то, волшебным способом.
– Да как же на них можно лететь? – Степан посмотрел на Янку, когда она изложила ему свою теорию, как на конченую дуру. – Они же маленькие!
Янка даже покраснела от того, что поверила в эти дурацкие крылышки.
– А зачем тогда они? – прорычала она.
– Летать.
Взгляд Степана не изменился.
Яна почувствовала, как у неё из ушей вырываются струйки пара.
– Как?! – она схватила Степана за жилетку.
– Просто! – крикнул он в ответ. – Летишь – и всё! Ну, ну…
По его лицу было видно, как он старается подобрать слова.