Страница 24 из 27
Там он познакомился с семнадцатилетним Питером Поллоком, которого Хьюит назвал «потрясающим… самым красивым юношей, которого мне доводилось видеть»[263]. Он был наследник инженерной компании Accles & Pollock, только что окончил школу и остановился в том же отеле вместе со своим овдовевшим дедушкой. «Он был сражен мной наповал, вспоминал Поллок, Энтони тоже. Но Гай был первым». Между Бёрджессом и Поллоком немедленно началась связь, хотя Питер был очень неопытным[264].
Шарж Бёрджесса – изображение неизвестного юноши
Так началась, вероятно, самая важная из любовных связей Бёрджесса, и Поллок нередко оставался на Честер-сквер. Позже Поллок признался, что ему не нравился секс с Бёрджессом, но он «обожал всех людей, с которыми общался, тех людей, о которых читал, – Роз Леман и Э.М. Форстер. И я был восхищен мозгами Гая. Он был лучшим на свете собеседником, не считая Фрэнсиса Бэкона»[265].
8 апреля доктор Лансель снова написал справку в Би-би-си о том, что Гай Бёрджесс не вернется из отпуска на юге Франции в ближайшем будущем: «Сегодня ко мне приходила мать мистер Гая Бёрджесса, только что вернувшаяся из Южной Франции, где она присматривала за сыном. Она сообщила, что он чувствует себя несколько лучше, но пока еще недостаточно хорошо, чтобы вернуться домой. Он все еще сильно нервничает и страдает от бессонницы»[266].
К этому времени Бёрджесс уже вернулся в Париж, где и оставался до конца апреля. 9 апреля он написал на фирменном бланке отеля «Риц» записку Розамунд Леман, которая была в городе с братом Джоном, выступавшим на конференции Société des Intellectuels Antifascistes. Гай большую часть дня спал, но все равно был глубоко обеспокоен политической ситуацией, считая ее «самой отвратительной политической шизофренией. …Я провожу половину своего времени здесь, а половину – с Эдди Пфейфером (см. прилагаемую вырезку из Populaire, которую хвастливо разослал всем), помогая формировать французский кабинет. Я знаю о Даладье уже полтора года – думаю, там могут быть проблемы… Я вернусь, когда почувствую себя хорошо. На данный момент Лондон и люди являются для меня невозможными»[267].
Пребывание Бёрджесса во Франции затянулось не только из-за его нервов. 11 марта германские войска вошли в Австрию, и спустя два дня страна была аннексирована. Переехав в Париж, Бёрджесс смог получить от Пфейфера подробный отчет о дебатах во французском кабинете и позиции разных его членов в отношении аншлюса. Эту информацию он немедленно передал не только в Москву, но и своему новому нанимателю – британской разведке.
Глава 11. Британский агент
В октябре 1936 года Дональд Маклин сообщил, что его навестил офицер МИ-6 Дэвид Футмен, и Бёрджессу предложили подружиться с ним, используя его литературную деятельность. После некоторых задержек Бёрджесс, прочитав «Балканские каникулы» Футмена, 25 мая 1937 года написал его литературным агентам Cristy & Moore, пригласив автора поговорить о путешествиях в стиле его книги[268].
Они встретились в теперешнем «Лэнгхэм-отеле», тогда бывшем отдельным корпусом Би-би-си. В своем докладе в Москву Бёрджесс писал: «Он интеллигентный спокойный человек английского типа, но быстрый, умный и элегантный. …Я узнал кое-что о его прошлом. Примерно в 1920–1924 гг. он работал вице-консулом в Египте, потом занимался такой же деятельностью в Белграде. Впоследствии он оставил консульскую службу и стал представителем ряда крупных компаний на Балканах. Так продолжалось несколько лет, после чего он вернулся на государственную службу, где трудится и сейчас в отделе паспортного контроля. Мы немного поговорили об этой организации – отделе паспортного контроля. По его словам, она занимается наблюдением за иностранцами и урегулированием проблем в паспортной службе. Я проверил это через другого гражданского служащего, Проктора. Ф[утмен] всегда начеку. Но думаю, я ему понравился. К этому я и стремился»[269].
Не удовлетворившись докладом, Бёрджесс приложил карандашный набросок и домашний адрес офицера МИ-6, написанный на фирменной бумаге автомобильного дилера с Мейфэр, которая сохранилась в архивах до сего дня. Бёрджессу пока не до конца доверяли в московском Центре, и другой агент, Кити Харрис, наблюдала за встречей Бёрджесса и Футмена и подтвердила его версию событий. Это была первая серьезная операция советского агента по проникновению в МИ-6[270].
После нескольких совместных ланчей мужчины стали друзьями. Футмен несколько раз выступал по радио. Его дебют состоялся 17 июня, тема – «Они приехали в Англию». Бёрджесс теперь не был оформлен официально. Он работал на Джозефа Болла по поручению премьера Невилла Чемберлена, но также на МИ-6 и Форин Офис, которые желали знать, чем Чемберлен и его люди занимаются за их спинами.
Болл служил офицером в МИ-5 с 1915 до 1926 года, после чего перешел в центральный офис Консервативной партии, где, будучи руководителем научно-исследовательских работ, имел теневую разведывательную и пропагандистскую роль. Он был близок к Чемберлену – они вместе рыбачили – и имел собственные прямые связи с итальянским послом в Лондоне, графом Гранди, через англо-германское товарищество. Вероятно, он был подходящим человеком для Бёрджесса в новой роли тайного курьера между Даунинг-стрит, 10 и французским правительством через Пфейфера.
Чемберлен считал постоянного заместителя министра иностранных дел сэра Роберта Ванситтарта убежденным антифашистом и предпочитал действовать в обход его через сэра Хораса Вильсона, тайно пытаясь задобрить Гитлера. Но «ни патроны, ни Пфейфер и его визави не знали, что по пути Гай заходил в комнату отеля «Сент-Эрминз» в Вестминстере и встречался с человеком, который делал фотостатические копии писем, пока он ждал»[271]. Этим человеком был контакт Бёрджесса из МИ-6 Дэвид Футмен, который затем передавал документы Ванситтарту. Секретные документы также направлялись русским хозяевам Бёрджесса, интересовавшимся любыми действиями, которые могут позволить Гитлеру обрушить всю свою мощь на них.
Бёрджесс снова пригодился Дэвиду Футмену уже через несколько недель, в мае 1938 года, когда он узнал от Джека Хьюита, тогда работавшего оператором на телефонной станции «Горинг-отеля», что туда прибыл Конрад Хенлейн, нацистский лидер судетских немцев, чтобы обсудить с британским правительством претензии Гитлера на северную часть Чехословакии. Джек Хьюит позже писал: «Я рассказал об этом Гаю, потому что Хенлейн принимал много довольно странных телефонных звонков от хорошо известных людей, которые хотели увидеться с ним, но не приходили в отель. К примеру, Рэндольф Черчилль договорился встретиться с ним в такси у Виктория-Палас. Брендан Брэкен условился о встрече в захолустном пабе на берегу. Когда я рассказал Гаю об этих свиданиях, он очень заинтересовался. Он кому-то позвонил и договорился с человеком, с которым разговаривал, встретиться с нами и выпить вместе. Мы пошли в паб за станцией Сент-Джеймс-Парк, недалеко от Бродвея, и там встретились с человеком, который представился мне как Дэвид. …Следующие три дня я работал с утра до полуночи и записывал все номера, с которыми связывался Хенлейн. …Гай был очень доволен, а значит, и я был доволен. Неделей позже он передал мне конверт, в котором было четыре пятифунтовых банкнотов и листок бумаги с одним словом: «Спасибо!» Моя первая плата за оказанную услугу[272].
263
Penrose, p. 204.
264
Интервью Поллока цит. в: Carter, p. 229, Leitch, p. 152; интервью с Гейлом Поллоком 8 августа 1996 г.
265
Carter, p. 230.
266
BBC Written Archives, L1/68/1, Lansel to Maconachie, 8 April 1938.
267
King’s, Cambridge, RNL/2/85, Гай Бёрджесс Розамунд Леман, 9 апреля 1938 г.
268
BBC Written Archives. Contributors: David Footman, Talks 1937—49.
269
Undated BURGESS file, No. 83792, Vol. 1, pp. 100–103, цит. в: Deadly Illusions, p. 233.
270
Igor Damaskin, Geoffrey Elliott, Kitty Harris: The Spy with Seventeen Names, St Ermin’s Press, 2001, p. 151, pb edition.
271
Driberg, p. 40.
272
Мемуары Джека Хьюита. Хьюит дал идентичный рассказ Penrose, p. 209. Скорее всего, это не совпадение. Представляется более вероятным, что Хьюит получил задание устроиться на работу в Горинг.