Страница 25 из 59
— Я окажу помощь Улке, — сказал Данц.
Согласились помогать девушке все девочки и мальчики.
— Ладно, — ответил вождь, — берите, но если что не так, спрошу строго.
Оставалось дело за малым. Предстояло помочь жеребенку выбраться на волю. С задачей справились дружинники. Они прорыли канаву к животному, убрали вокруг грязь. После этого без особых усилий по воде вывели дрожавшего всем телом лоша на сушу, помыли. В руках людей оказался красивый стригунок вороной масти с белыми от колен до копыт высокими ножками и такого же цвета звездой на лбу.
— Назовем лота «Муст», — предложил Данц.
Он завязал на шее лошаденка один конец кожаного ремня, другой передал в руки Улке. Спасенному животному радовались и молодые, и немолодые соплеменники, особенно дети. Каждому хотелось угостить приемыша сочной травой, посмотреть, как он мягкими нежными губами подбирает подношение. Но впредь, лишь Улка определяла, можно давать корм или нет.
Муст начал привыкать к людям с первого дня, сразу признал девушку хозяйкой, ему непременно хотелось ходить, а ночью лежать с нею рядом, не делал попыток убежать. Уже через несколько дней проживания с людьми лош проявил себя, за что получил «спасибо» и признательность каждого нольца. Был знойный день, остатки воды в бурдюках нагрелись, начали прокисать. Улка шла со своим любимцем в середине колонны. Неожиданно Муст натянул повод, упорно повел хозяйку в сторону.
— Что-то не так, — посмотрел вождь на необычное поведение животного, — надо проверить.
Вместе с дружиной Улка направилась в ту сторону, куда тянул повод лошак.
Вскоре в высокой траве обозначилось начало широкой балки с сочной травой, но поводырь не соблазнился вкусной едой, вел людей, пока не заблестело водой небольшое озеро. Лош рванулся, повод выскользнул из ладони девушки, без раздумий она бросилась вслед. Виновник переполоха подбежал к воде, уткнул морду в прохладную влагу, долго пил с наслаждением. Улка и дружинники последовали его примеру. Лош напился, встал рядом с хозяйкой.
Вождь распорядился сделать привал возле озера, попить, помыться. Без происшествий прошел ужин у вечернего костра. Лошу нравилось пламя, подходил близко к огню, в это время Данц держал повод, чтобы любопытствующее животное не сунуло в него свой нос. Девушка в одиночку не справлялась с задачей.
Поздно ночью, когда костра уже не было, лош вновь помог людям. Охрана лежала на выходе из лощины. Впереди темно, хоть глаз выколи. Неожиданно лош вскочил, тело его начало подрагивать в нервном возбуждении, хвост вытянулся в струнку, жалобно и приглушенно заржал, попытался оторваться от привязи. Прошло немного времени, впереди, недалеко от балки, засверкало множество волчьих глаз.
— Постучи в «бум», — сказал вождь Димору.
В ночной тишине «голос племени» грохнул так, что перед стоянкой огоньки волчьих глаз будто ветром сдуло. С той ночи любимец переселенцев стал признанным помощником страже в ночное время.
Всем по нраву пришелся лош, люди не могли на него наглядеться. Одно вызывало озабоченность — много пил. Воду из луж или болота на дух не переносил. Улка носила для него бурдюк, но девичьи плечи оказались слишком слабыми для выполнения тяжелой работы.
— Муст тоже мужчина, — посмотрел Данц на приемыша, — пусть сам носит свое питье.
Он положил стригунку на спину кусок шкуры, закрепил снизу шнуром. Звереныш понюхал попону, возбужденно походил вокруг хозяйки и успокоился. Не прореагировал он и на груз. С этого дня два бурдюка по бокам стали его походной экипировкой. Вскоре поклажа лоша пополнилась теплой шкурой барса, которую Улка носила на спине.
— А что, — воскликнул Димор, глядя на спокойно идущее животное, — если наловим много таких животных, они станут носить весь наш груз.
— Добрая у тебя задумка, — согласился с братом Данц, — закончим поход, будет время подумать об этом.
— Мясо у них неплохое, хотя пахнет потом. Возможно, оно было таковым лишь у тех лошадей, которых медведи загнали в овраг, — сказал Селон, — станем охотиться на них лишь при большой нужде, вон красота какая.
— Верно, дети мои, верно! — воскликнул вождь. — Лоши должны стать нашими друзьями, а не врагами. Во многих делах они помогали бы нам.
Последнее время на путях движения переселенцев чаще и чаще попадались кости крупных животных. Луч пребывал в радостной озабоченности. На каждом привале и вечером у костра мастерил, точил, подрезал, шлифовал изделия из них. В помощниках у него числились и взрослые, и дети.
Охотники первыми переделали свои пики. Короткие треугольные кремневые наконечники они заменили удлиненной, прокаленной на огне остроконечной костью. Примеру охотников последовали охранники. Каменные обоюдоострые насадки остались лишь на коротких пиках дружинников Данца.
К работе с костью приспособился едва ли не каждый мужчина. Мастерили они рукоятки к ножам, украшали их резьбой в виде черточек, извилистых линий. Селон на наконечнике своей пики нацарапал нечто похожее на зайца, но зверек получился с разными ушами и ощипанным лисьим хвостом. Рисунок понравился всем. Каждый на свой лад тут же начал изображать на древках, наконечниках пик фигурки, отдаленно напоминающие различных животных. Результат часто вызывал смех соплеменников, но никто не становился в позу обиженного. Лучше чем у Селона изобразить какого-либо зверя самодеятельные художники не смогли. Но однажды Кол прутиком на земле возле костра изобразил Муста. Красавец-конь с гордо поднятой головой смотрел вдаль. Не получилась лишь грива, она походила на сухую ветку. Улка прыгала от радости вокруг рисунка. Соплеменники единодушно отдали предпочтение в искусстве изображать зверя внуку вождя. Автор охранял свое творение, пока не уснул рядом, утром стоянку покинул лишь после ухода последнего тыльного дозорного.
Селон из крупной трубчатой кости долго мастерил новую острогу с удлиненными зубьями и крупными зазубринами на концах. Теперь он нес орудие лова рыбы с надеждой, что оно окажется нужным на долгожданной реке До.
Данц задумал иное. Свои изделия он тщательно скрывал от посторонних глаз. Точил, сверлил, шлифовал округлые куски бивня мамонта, коренные зубья мелких хищников, кончики рогов оленя. О задумке знал лишь Луч, помогал он сыну вождя сверлить отверстия.
Был хороший тихий вечер. От небольшой речки, где племя остановилось на ночлег, веяло прохладой, соплеменники лежали на теплой земле, тихо переговаривались. Поборов робость, Данц подошел к Улке, на вытянутых руках преподнес разноцветное красивое ожерелье. Девушка зарделась, отстранилась, но тут же пересилила себя, встала босыми ножками перед парнем, сняла с его рук украшение.
Получить такой подарок от сына вождя дорогого стоит! Улка, по-существу, становилась как бы невестой Данца без предварительного согласия родителей.
По обычаю нольцев сговор о женитьбе вели родители. Согласие молодых спрашивали потом. Вопрос решал вождь. Родители жениха и невесты представляли ему своих детей после окончательной договоренности. При этом парень должен быть уже мужчиной, то есть иметь свое оружие и состоять в группе охотников или охранников. Сговор заканчивали пиром. Он сопровождался поеданием большого количества мяса, питьем меда, разбавленного водой, плясками вокруг костра.
Если вопрос решался между соседними племенами, согласие давали оба вождя. Предварительно с разрешения родителей девушка принимала подарок от парня, становилась невестой. Пировали оба племени на нейтральной земле.
Данц своим поступком смешал все существующие обычаи.
— Нехорошо ты поступил, — выговаривал ему отец, — Что скажем уольцам, когда встретимся?
— Улка моя соплеменница, ты вправе вынести свое решение.
— Мое решение таково, — встретим уольцев, тогда сговоримся по- братски, решим, что делать и как.
В племени нольцев не было традиций украшать одежду и тело женщин и мужчин. Но наличие большого количества костей мамонта, других животных, относительная легкость их обработки, пример Данца породил у соплеменников желание заняться подобным творчеством. Мужчины начали украшать своих жен браслетами на запястьях, двурогими гребнями, шпильками в волосах. Димор смастерил подвеску из раковин, подобранных на берегах пройденных рек, и торжественно водрузил на шею жены Леты.