Страница 216 из 217
Но есть и другие черты американизма — деловитость, прямота, умение работать. Обладатель этих черт Фрэнк проходит нелегкий путь к сердцу Беатрис. Анализ противоречий, вызванных упрощенной прямолинейностью американского инженера и утонченностью воспитанницы привилегированного колледжа, принадлежит к числу удачных страниц книги. «Почему-то любят не нас, — искренне удивляется Фрэнк. — Ведь у нас все гладко, понятно…» Кратко, несколько бегло, но ярко показана автором и почва американизма. Впечатляюща картина американского городка, зависящего от военных заказов, нравы местной верхушки, провинциального истэблишмента, как любят называть элиту американские авторы. Сатирические краски несколько вытесняют здесь психологический анализ, пронизывающий романы в целом, но эти страницы необходимы, они придают многомерность действию, позволяют понять почву, взрастившую героев повествования.
Несколько слабее выглядит «бельгийская» и особенно «немецкая» линии романа. Они представляются излишне беглыми и выходят за рамки действия. Хотя сама по себе тема, затронутая романистом, исключительно интересна и важна для понимания латиноамериканской жизни. На заокеанском континенте оказались не только немецкие антифашисты. После разгрома гитлеризма в Южную Америку перебрались тайно и явно тысячи его последователей. Они образовали свои колонии, а диктаторы, вроде правителя Парагвая, баварца по рождению, предоставили им убежище, скрыли от правосудия. Мы знаем, что уже в 70-х годах пиночетовских палачей «консультировали» гитлеровские заплечных дел мастера. Так что даже беглый рассказ о носителях фашистских традиций, содержащийся в романе «Ступи за ограду», вполне современен. Без него пестрая и сложная картина жизни Латинской Америки была бы неполной.
В густонаселенных романах Ю. Слепухина, действие которых происходит в Аргентине, Соединенных Штатах, Бельгии, среди множества лиц первого и второго плана особенно выделяется художник Жерар, он же Херардо, главный герой романа «У черты заката», и две женщины — Элен и Беатрис, тесно связанные с ним. Их жизнь прослежена в обоих романах.
Пристальное внимание автора к фигуре Жерара вполне оправдано. Художественное исследование жизни и мыслей этого человека дает возможность автору поставить ряд сложных и острых вопросов, определяющих социальную значимость и современное звучание романов. Среди них — положение художника в буржуазном мире, отношение личности и общества, механизм воздействия частнособственнического мира на творчество художника.
Казалось бы, вопросы эти неоднократно исследовались писателями разных стран. Трагической судьбе художников посвящены многие знаменитые произведения («Жан Кристоф» Ромена Роллана, «Мартин Иден» Джека Лондона, «Бремя страстей человеческих» Сомерсета Моэма и др.), и все же — это бесконечная тема.
Ю. Слепухин одним из первых в нашей литературе обратился к ней и нашел такой поворот темы, которого еще не затрагивали другие авторы произведений, посвященных судьбам художников…
Французский художник Жерар Поль-Анри Бюиссонье, ставший на испано-аргентинский манер Херардо, покинул свою родину в смятении чувств. Он не нашел признания во Франции, не видел возможности завоевать зрителя, легко поддающегося капризам моды. Но Жерар, убежденный противник модернистских деформаций, стремился сохранить свою свободу, хотел писать исторические картины и городские виды, хотел показать на полотнах красоту людей и земли Франции. Он бежит за океан, надеясь, что свежий и неизбалованный аргентинский зритель поймет и оценит его поиски, его искреннее чувство. Так же когда-то бежал на тихоокеанские острова, ближе к естественным людям, соотечественник Жерара — Поль Гоген…
В романе показано, что Жерар — не просто эмигрант, стремящийся забыть о своем прошлом. Нет, оно всегда с ним. И не только картины парижских бульваров, тихие воды Сены, но и лучшие человеческие качества — честность, порядочность, чувство долга. Именно эти качества проявились в рядах тех, кто сражался с нацистскими полчищами. Жерар был одним из них.
Шаг за шагом прослеживает автор путь Жерара к трагической развязке. В романе убедительно показано, что причина гибели художника — не только жестокий шантаж и давление дельцов и негодяев. Это внешняя причина. Но есть и другая причина, о которой не следует умалчивать. Это слабость и неустойчивость самого Жерара, его внутренняя готовность к компромиссу, даже точнее — неумение, неспособность противостоять давлению. А эта неспособность определяется иллюзиями, которые заменяют у Жерара целостный взгляд на мир.
Нам глубоко симпатичен этот человек. Ю. Слепухин рисует его честным, умным, тонко чувствующим, отзывчивым. Недаром к нему тянутся совершенно разные люди. И Элен живет в его доме отнюдь не ради денег; и капризная, эгоцентричная Беатрис интуитивно чувствует в этом человеке глубину, самостоятельность, богатство духовного мира. Но все эти прекрасные качества, убеждает нас автор логикой художественной доказательности, совершенно недостаточны, если у человека нет осознанной идеи, ясного представления о том, что совершается в мире и каково место человека в нем. У Жерара этого осмысленного понимания не было. И это, конечно, не вина его, а беда. Жерар был убежден, что художник абсолютно свободен в своем творчестве, что его личная человеческая и художническая честность сама по себе является лучшей гарантией этой свободы. Достаточно трезвый и точный в своих суждениях о различных направлениях в искусстве, последовательный в своей верности реализму, Жерар непоследователен в своих суждениях о месте личности в обществе. Несбыточная мечта о личной независимости в обществе, о свободе творчества застилает взор Жерара, не дает ему возможности верно оценить реальную действительность. Реалист в искусстве оказывается бессильным перед этой действительностью. Он бежал из Франции в Аргентину, он мог бежать из Аргентины в любую другую страну буржуазного мира, — итог был бы тем же. В этом смысле одна из ключевых сцен романа «У черты заката» — спор Жерара со своим садовником — коммунистом доном Луисом. «Человек хочет только одного, — в растерянности говорит Жерар, — немножко личного счастья и чтобы его оставили в покое». Но тут же сам вынужден признать, что «его в покое не оставляют». И характерно, что умный и тонкий Жерар свою позицию мнимой свободы индивида противопоставляет взглядам коммунистов, о которых он судит, повторяя обывательские выдумки, будто марксисты вообще не считаются с личностью, считают ее каплей в океане, пренебрегают ею как ничтожно малой величиной. Предрассудки эти, искусственно поддержанные теми, в чьих руках все рычаги общественного мнения, действительно застилают глаза многим честным интеллигентам западного мира. Жерару взволнованно и очень точно отвечает дон Луис, говоря, что человек — это не малая частица, «а то, ради чего мы и живем, и сидим по тюрьмам, и помираем когда приходится… Мы, по правде сказать, не очень-то умели говорить красивые слова о «правах личности», но говорить — это одно, а делать — это совсем другое».
Латиноамериканские коммунисты завоевали право на такие резкие суждения своей беззаветной борьбой за интересы народа. Именно коммунисты во всех странах, а не «либеральные говоруны», как их назвал дон Луис, — подлинные борцы за права и свободы личности. Эти права и свободы должны быть завоеваны не для одиночек, а для всего общества, освобожденного от буржуазного гнета. Но пока существует буржуазный мир, нет и не может быть той свободы личности, о которой мечтал Жерар.
Прозрение пришло к нему поздно — накануне смертного часа, когда уже не было выхода. Это прозрение продиктовало Жерару точные слова, обращенные к Беатрис в его последнем письме: «…нельзя быть посторонним наблюдателем… Когда общество переживает кризис, бездействие и предательство становятся равнозначными понятиями… Выключиться из жизни мы не имеем права… Как это нужно делать — я не знаю, поэтому я и гибну».
Ю. Слепухин убедительно воспроизвел взлеты, падение, прозрение художника, его трагическую судьбу. Судьба таких, как Жерар, — а их тысячи в буржуазном мире — еще и еще раз подтверждает неумолимую истинность гениальных ленинских суждений о том, что «…речи об абсолютной свободе одно лицемерие… Свободны ли вы от вашего буржуазного издателя, господин писатель? От вашей буржуазной публики, которая требует от вас порнографии в рамках и картинах… Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная… зависимость от денежного мешка, от подкупа, от содержания».