Страница 186 из 217
— Послушайте, мистер Хартфилд, — сказал Флетчер. — Прошу вас, задержитесь еще на пять минут.
Фрэнк еще раз взглянул на часы и сел.
— Мистер Хартфилд, мне кажется, я нашел выход. Я понимаю, что раз вы не согласны ехать в Германию, вам следует опровергнуть в печати все то, что было об этой вашей поездке уже написано. Иначе ваше положение становится несколько двусмысленным, не так ли?
— Именно двусмысленным, сэр.
— Разумеется. Но вы видите — мистер Альтвангер объяснил вам, — с какими трудностями связано теперь подобное опровержение. Оно неизбежно вызовет шум, а шум вокруг нашей фирмы и подписанных ею соглашений с германской промышленностью — вещь нежелательная, мистер Хартфилд. И я надеюсь, вы понимаете — почему.
— Я понимаю, — медленно сказал Фрэнк.
— Великолепно, — кивнул Флетчер. — Мне кажется, я нашел компромиссное решение. Вы не хотите работать с немцами? Прекрасно. Вы едете в Германию вместе с нашей группой, но в качестве… Ну, словом, можно придумать какую-нибудь функцию, которая полностью освободит вас от необходимости что-то делать. Вы понимаете? Посидите там недели две-три, посмотрите Германию, а потом мы вас отзываем, и вы спокойно возвращаетесь в Штаты…
Альтвангер, морщась от дыма торчащей в углу рта сигареты, одобрительно что-то промычал и кивнул. Фрэнк взглянул на него и снова повернулся к Флетчеру.
— Не правда ли, это идеальный выход? — спросил тот.
— Боюсь, что я этого не думаю, сэр. — Фрэнк покачал головой. — Определенно не думаю.
— Но почему, мистер Хартфилд? — спросил Флетчер уже с легким нетерпением в голосе. — Вы не хотите работать с немцами — хорошо, фирма не настаивает. Фирма идет вам навстречу! Почему же вы не хотите пойти навстречу фирме? Эта неприятная история с публикацией «Коллирса» может навредить и вам, и мистеру Альтвангеру, и, наконец, компании «Консолидэйтед эйркрафт». Пострадать — в разной степени — могут все, между тем я предлагаю выход, при котором не пострадает никто. Я не говорю уже о том, что ваше выступление в печати, мистер Хартфилд, может быть — и несомненно было бы — обыграно и использовано безответственными элементами в целях подрыва престижа Соединенных Штатов…
— Об этом следует думать прежде всего, — пробормотал Альтвангер, глядя куда-то в потолок.
— Со своей стороны, мистер Хартфилд, — продолжал Флетчер, — я могу обещать вам, что если в данном случае вы проявите понимание интересов фирмы, то это не будет забыто. Вы — талантливый инженер, никто этого не оспаривает, но талантливых молодых инженеров в Америке много и их продвижение по службе не всегда идет так быстро, как они, может быть, заслуживают. Что касается вас, то мы можем ускорить этот процесс… в любых пределах. Поймите меня правильно, мой молодой друг. Это не попытка подкупа вашей совести, иначе я не говорил бы об этом так открыто, да еще при свидетеле. Это просто деловой разговор, в котором я от имени «Консолидэйтед эйркрафт» прошу вашей помощи в определенном деле и в обмен предлагаю вам определенное вознаграждение…
В гостиной стало тихо. «Да, теперь сказано уже все, к этому ничего не добавишь», — подумал Альтвангер, разминая новую сигарету. Он накурился до горечи, обычно до завтрака он старался не курить. Сейчас он почувствовал вдруг, что ожидает ответа Хартфилда с каким-то спортивным интересом, без особенной личной заинтересованности. Парень, при всем его бульдожьем упрямстве, был все же простаком; настоящей серьезной драки такие обычно не выдерживают, несмотря на свою «мертвую хватку». Альтвангер ждал ответа с любопытством экспериментатора, уже догадываясь о его характере и, странное дело, почти радуясь этому заранее. Как-никак, на свете без таких упрямых ослов было бы еще гнуснее.
Упрямый осел медленно покачал головой.
— Нет, сэр, — сказал он словно в раздумье, и в его речи отчетливо прозвучал северный протяжный акцент. — Благодарю за доверие, но, боюсь, ничего из этого не выйдет. Вы предлагаете мне такой же обман, каким было бы мое молчание, если бы я не поехал в Германию и в то же время не дал публичного опровержения на статью мистера Альтвангера. Все дело в том, что статья выставляет меня сторонником ремилитаризации Западной Германии. Я прочитал ее очень внимательно и потом перечитывал еще дважды. Если я понял правильно, мистер Альтвангер, смысл вашей статьи сводится к тому, чтобы на моем примере доказать… как бы это точнее сформулировать… моральную допустимость, что ли, участия американцев в возрождении военной мощи Германии, но дело в том, что именно это я и считаю совершенно недопустимым. Во всяком случае, такова моя личная точка зрения. Поэтому я вынужден настаивать, чтобы «Коллирс» в самое ближайшее время опубликовал соответствующее заявление, текст которого я вам на днях передам. В противном случае, вы сами понимаете, я буду считать себя вправе предпринимать любые шаги без согласования с вами…
Вечером он сидел в маленькой запущенной гостиной Делонга. Жена шеф-инженера уехала на несколько дней в Пекос, и квартира в ее отсутствие успела уже приобрести вполне холостяцкий вид. Мебель в гостиной была старая, покупалась явно в разное время и как попало, единственной дорогой вещью был стоящий в углу большой радиокомбайн, на проигрывателе которого медленно вращалась сейчас широкая, тускло поблескивающая пластинка.
Суровая органная мелодия, исполненная сдержанной, сверхчеловеческой мощи, наполняла комнату, звук был приглушен, чтобы не мешать разговору, и Фрэнк не мог избавиться от какого-то странного ощущения — словно рядом с ним притаилась сила, способная в любой момент вырваться на свободу всесокрушающим взрывом.
— В какой-то степени, сынок, в случившемся виноват и я, — задумчиво говорил Делонг, прочищая свою трубку куском проволоки. — Тут я просто свалял дурака на старости лет…
— При чем же тут вы? — удивленно сказал Фрэнк. — Разве вы могли повлиять на выбор кандидатов?
— И это тоже, — кивнул шеф-инженер. — Решающего голоса я не имел, но со мной советовались. Кстати, против вашей кандидатуры я решительно возражал. Но главное не в этом. Я ведь знал об этой истории еще до вашего отъезда.
— Почему же вы ничего мне не сказали? — удивленно спросил Фрэнк.
— В том-то и дело, — вздохнул Делонг. — Честно говоря, сынок, я боялся, что вы согласитесь. Можете дать мне пинка, я не обижусь. И я подумал так: пусть мальчик уедет подальше, без его согласия вопрос не решится, а когда он вернется, может быть, будут уже назначены другие. Я просто старый и выживший из ума идиот. Если бы вы сказали «нет» до появления этой подлой статьи, все обошлось бы. На вашей кандидатуре никто особенно и не настаивал…
Музыка умолкла. Рычаг автоматического устройства поднял пластинку, перевернул ее и плавно опустил на вращающийся диск, тотчас же к ее краю вкрадчивым движением приникла змеиная головка звукоснимателя. Снова зазвучал орган.
Делонг прикрыл глаза. Музыка была его единственной страстью: Фрэнку вспомнилось, что молодые инженеры часто зубоскалили над этой странностью старого зануды.
— Да, это вышло не совсем удачно, — сказал он. — Но вы знаете, сэр, я как-то не особенно огорчен. Вернее, не то что не огорчен… Конечно, чертовски жаль, у меня намечалась интересная работа по контролю демпферных систем. Я хочу сказать, что есть вещи, с которыми рано или поздно приходится сталкиваться лицом к лицу, и в таких случаях, пожалуй, лучше, чтобы встреча не откладывалась. Вы не думаете?
— Не знаю, сынок, — не сразу отозвался Делонг. — В принципе — да. Но человек должен быть достаточно сильным, иначе встреча может кончиться плохо. Если не уверен в себе — лучше, пожалуй, подождать и набраться сил.
— Я понимаю…
Фрэнк ослабил узел галстука и повертел шеей. Сейчас он чувствовал себя достаточно сильным, чтобы встретиться лицом к лицу с кем и с чем угодно. Может быть, это музыка так на него действовала — странная музыка, какой он никогда раньше не слышал. Из танцев под такую музыку ничего бы не получилось, но драться под нее хорошо. Торжествующие трубы органа пели ему о победе, и он чувствовал себя очень сильным, гораздо сильнее Флетчера и Альтвангера. Если бы только рядом с ним была Трикси…