Страница 46 из 62
Неразделимость медицинских и административных аспектов проституции — залог успеха политики общества в отношении продажных женщин. Не случайно недозволенные приемы в деятельности петербургского Врачебно-полицейского комитета уравновешивалась работой врачей, входивших в его состав. В социалистическом же Ленинграде эти аспекты были оторваны друг от друга. Соперничество медицины и милиции началось сразу же после Октябрьского переворота.
Без вины виноватые
Свобода, принесенная проституткам Февральской революцией, как известно, на первых порах лишь способствовала росту количества лиц, вовлеченных в сексуальную коммерцию, осуществляемую тайно. Весьма возможно, что именно поэтому после Октябрьского переворота возникла идея возрождения системы регламентации проституции. Новые власти пытались даже создать административно-санитарные отделения при Наркомате внутренних дел. План деятельности такого отделения в Петрограде был предложен неким доктором П. Андреевским, скорее всего до революции служившим во Врачебно-полицейском комитете. П. Андреевский предлагал узаконить существование легальной квартирной проституции и создать особое регистрационное бюро с 44 агентами для контроля за Домами свиданий. Однако для санкционирования подобной организации требовалось специальное законодательство, которое определяло бы «терпимое» отношение властей к институту продажной любви. На это большевики пойти, конечно, не могли. Уничтожение медико-административного надзора за проституцией входило в ряд иллюзорных представлений революционно настроенного населения об «истинной» свободе, и разрушить подобные иллюзии казалось безнравственным. Более удобным представлялось вести, по сути искоренение устоявшихся форм сексуальной коммерции противозаконным путем, всячески притесняя права личности. Именно так и стали действовать властные структуры, и в первую очередь органы милиции.
Уже в 1918 г. появились специальные постановления и распоряжения. Так, в одном из них предписывалось с определенного числа «женщинам и девушкам, вовлеченным в проституцию: а) озаботиться скорейшим подысканием работы, могущей дать возможность честного и беспозорного существования, 6) в кратчайший срок, не позже недели со дня распубликования сего, зарегистрироваться в подрайонных комендатурах революционной охраны и в) исправно являться на медицинские осмотры, о времени и месте которых будет сообщено при регистрации… уклоняющихся от выполнения сего постановления незамедлительно наказывать: …арестом и принудительными работами сроком до 1 месяца и этапным выдворением на родину или из пределов Северной области без права въезда в Петроград»[278].
Кого в условиях непризнания властью существования института продажной любви называли проститутками, неясно, но это не останавливало городские власти. О сумбуре, царившем в головах людей, занимавшихся наведением порядка на улицах Петрограда и борьбой с формами девиантного поведения, свидетельствует инструкция для работников рабоче-крестьянской милиции, датированная осенью 1918 г. Чтобы читатель лучше представлял себе уровень смятения умов, процитируем этот документ почти полностью, сохранив его стиль и орфографию:
«1. В свободном государстве все пролетарии равны. Класс женщин, торгующих своим телом, находящийся в особо тяжелых моральных, а подчас и материальных условиях, не может быть причислен к пролетариям, ибо уже один род занятий говорит о том, что гнет капитала и голод выбросил на улицу и заставляет продавать последнее, без чего жить нельзя, — человеческое тело. 2. Долг всякого гражданина — оказать самое широкое содействие в деле борьбы со страшными условиями жизни. Жизнь проститутки наиболее кричащийся факт этих условий. Ее нужно, а если нельзя изменить сразу, хоть несколько скрасить, облегчить. Это может сделать только братское человеческое отношение к проститутке, и прежде всего взгляд на нее не как на рабыню или животное, а как на равную себе гражданку… 5. Всякая регистрация проституток и домов терпимости, если они еще кое-где существуют, отменяется. Выдача так называемых желтых билетов или других отличительных документов не может иметь места. 6. Всякие облавы на женщин, как метод борьбы с проституцией, а также выселение проституток из тех или иных районов города безусловно недопустимы»[279].
В конце 1918 г. работникам петроградской милиции читали даже специальный курс по вопросам борьбы с проституцией. Были попытки ввести особые должности для воспитательной работы с падшими особами, замещать которые могли только женщины. Наряду с этим рабочие советы города могли издавать приказы такого содержания: «…предложить домовым комитетам немедленно дать списки квартир с девицами и по получении закрыть все квартиры, а с улиц проституток разгонять, арестовывая сопротивляющихся»[280]. И это неудивительно. Ведь порой подобные акции санкционировали и руководящие деятели РКП(6) самого высокого ранга. Так, еще 9 августа 1918 г. в письме к председателю Нижегородского губсовета Г. Ф. Федорову В. И. Ленин советовал в связи с угрозой контрреволюционного заговора «…навести тотчас же массовый террор, расстрелять и вывести сотни проституток, спаивающих солдат, бывших офицеров и т. п.»[281].
Правда, в самом Петрограде фактов расстрелов женщин с целью борьбы с проституцией и сифилисом установить не удалось. Однако в мае 1919 г. в городе был создан первый в стране концлагерь принудительных работ для женщин. Разместился он в зданиях бывшего Чесменского дома инвалидов на Московском шоссе. К январю 1920 г. через лагерь прошло 6,5 тыс. женщин. Большинство из них попало сюда в административном порядке, 60% всех арестанток подозревались в торговле телом. Уже данные цифры свидетельствуют о произволе и сумбуре в карательной политике. Дальнейшие события лишь усилили правовой беспредел. В конце 1919 г. для «злостных проституток» организовали женскую трудовую колонию со строгим режимом на 500 человек. Она располагалась на станции Разлив. Это учреждение даже в официальных документах именовали колонией для проституток. Сажали женщин и во 2-й лагерь принудработ (бывшая тюрьма «Кресты» — Арсенальная наб., д. 5/7). Сражаясь с «паразитическими элементами», милиция Петрограда стала широко практиковать облавы, выселение проституток в другие губернии, препровождение их по этапу и т. п. Так, в сентябре 1919 г. отдел управления Петросовета сообщал: «Произведенной облавой в ночь на сегодняшний день в гостинице «Москва» на углу Невского проспекта и Владимирского установлено, что гостиница эта является в полном смысле этого слова притоном, где проделывают свою вакханалию женщины, продающие себя, и уголовные элементы. При облаве арестовано 25 человек, найден кокаин и т. д.»[282]. Гостиницу закрыли, а ее здание передали для нужд Центролагеря принудительных работ. Проституток вылавливали прямо на улицах. На каком основании это делалось, неизвестно. Но, думается, подвергались арестам и женщины, что называется, просто попавшиеся под руку. Так, в 1919 г. городские власти запретили ночевать на вокзалах, нарушителей отправляли в концлагерь на 6 месяцев. В их числе оказалось немало представительниц прекрасного пола, которых просто причислили к продажным особам.
Большевистские власти в целом долго не оставляли идею возможном перевоспитании проституток обязательным и принудительным трудом. На страницах журнала «Коммунистка» представитель комиссариата внутренних дел С. Н. Равич доказывала, что «бороться с проституцией путем морального воздействия на лиц, уже занятых ею, — напрасный труд… Самый верный и сильных удар по проституции — это всеобщий обязательный труд»[283]. Ей вторила и А. М. Коллонтай: «Пока мы будем иметь нетрудовое женское население, существующее на средства мужа или отца, до тех пор будет существовать купля и продажа женских ласк. Поэтому проведение по всей Советской республике в самом срочном порядке обязательных трудовых книжек — один из вернейших способов борьбы с проституцией профессионального типа»[284]. Судя по воспоминаниям К. Цеткин, подобных взглядов придерживался и В. И. Ленин, заявлявший: «Возвратить проститутку к производительному труду, найти ей место в общественном хозяйстве — вот к чему сводится дело»[285].
278
ЦГА СПб., ф. 4301, оп. 1, д. 298, л. 17.
279
ЦГА СПб., ф. 172, оп. 1, д. 9, л. 356,25В
280
ЦГА СПб., ф. 143, оп. 1, д. 31, л. 253.
281
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 50, с. 142.
282
ЦГА СПб., ф. 142, оп. 1, д. 58, л. 476.
283
Равич С. Н. Борьба с проституцией в Петрограде // «Коммунистка», 1920, №. 1, с. 20.
284
Коллонтай А. М. Трудовая республика и проституция // «Коммунистка», 1920, № 6, с. 16.
285
Цеткин К. Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. Т. 2. М., 1957, с. 479.