Страница 131 из 145
Мы ели, пили шампанское, но Анжела проявляла явные признаки нетерпения. Такой я ее еще никогда не видел. Выяснилось, что она разбиралась в здешних делах, как заядлый любитель и знаток, проведший полжизни с лошадьми. Она знала клички фаворитов, сказала мне, какая лошадь из восемнадцати, участвующих в первом заезде, самая перспективная, и заявила, даже за едой поминутно заглядывая в программку и в список с кличками лошадей, именами владельцев, наездников и названиями конных заводов и делая в нем пометки, что она перед одним из заездов всегда играет «Tierce».
— Что такое «Tierce»?
— Видишь ли, сегодня, например, будет шесть разных заездов. Иногда по двенадцать, а иногда и по восемнадцать и даже больше лошадей. Ты можешь каждый раз сделать ставки на победу или призовое место или на то и другое любого количества лошадей в этом заезде. — Она была возбуждена и раскраснелась, как маленькая девочка. — Это один вид игры. Но каждый вечер при одном-единственном заезде имеется еще и другой вид — «Tierce». Обычно только при четвертом или пятом заезде. Но сегодня, в порядке исключения, уже при первом. Для «Tierce» ты должен сделать ставку на эту игру у другой девушки. Условия этой игры такие: ты должен выбрать трех лошадей. И если эти лошади придут к финишу в той последовательности, в какой ты назвал их номера, — это называется «Dans ordre» — ты получишь самый большой выигрыш. Если же они все займут призовые места, но не в той последовательности, какую ты назвал, то есть «desordre», выигрыш будет значительно меньше. Но иногда и тут получаешь кучу денег. Мадемуазель! — Одна из девушек подошла к ней, и Анжела попросила принести ей полевой бинокль. Здесь можно было брать их напрокат.
— Поешь еще немного, Анжела.
— Сейчас не могу. Слишком волнуюсь. Смешно, правда? Но с лошадьми у меня всегда так. Бега — это тоже такое место, где мы с тобой еще не бывали вместе. — Она прикрыла своей ладонью мою руку. Девушка принесла бинокль. Анжела надела очки и назвала восемь лошадей в первом заезде на 2200 метров на приз «Мон-Анжель», как я прочитал в программке. Анжела получила билетик, себе девушка оставила его копию.
— А теперь ты, — сказала мне Анжела.
— Да я понятия не имею…
— Ты что — никогда не был на бегах?
— Никогда.
— Так ты новичок! Ты у нас еще новичок! Значит, обязательно отхватишь большой куш! Давай, назови любые номера, какие только придут тебе в голову! Или номера лошадей, чьи клички тебе нравятся.
Я просмотрел список, и мне понравились клички «Милопеа», «Бриллиант-Шеф», «Шан д’Ароме», «Ардан Амур», «Элан д’Ор», «Кураже», «Пьер Пюр» и «Линда Белл». Номера у них были 3, 4, 6, 8, 10, 11, 13, 14. На игру «Tierce» я сделал ставки у другой девушки на номера 10, 3 и 13 в этой последовательности. Каждый номер стоил минимум десять франков. Конечно, можно было делать и более высокие ставки, как мы и поступили.
А на беговой дорожке уже появились все восемнадцать лошадей с наездниками. Все они собрались на старте. Мужской голос, размноженный динамиками, сообщил, что начинается первый заезд. Это был один из тех автостартов, то есть стартов с использованием стартовой машины, какие я часто видел по телевизору. Когда животные взяли старт в дальнем от нас конце беговой дорожки, свет в ресторане был притушен, чтобы поле было лучше видно. Левая нога слегка дала о себе знать, и я сидя смотрел на Анжелу, которая вскочила и громко выкрикивала номера, на которые она поставила.
— Ну давай же, давай, Третий! Жми, Десятый! Следи за Четырнадцатым! Третий! Третий! Десятый! Десятый! Тринадцатый! Тринадцатый! Тринадцатый!
Кроме меня никто не обращал на нее внимания, потому что почти все в ресторане вели себя подобным же образом. Тут были в основном мужчины. Снизу доносились неистовые крики толпы, подбадривавшей наездников и лошадей. Некоторые выкрики были очень смешные. Я подумал, что и с одной ногой смогу ездить на бега, раз Анжела так их любит. Эта мысль меня несколько успокоила. Лошади один раз пронеслись мимо нас, описали овал и вновь свернули на финишную прямую. Когда первые достигли финишного столба, снизу донесся чудовищный рев, и в ресторане тоже многие вели себя, как безумные — в том числе и Анжела.
— Третий, Десятый и Тринадцатый! Я на них и поставила! На них! На них! Это моя «Tierce»! В этой последовательности!
— Я тоже на них поставил, — сказал я. — Только в другой последовательности.
— Ну, разве не чудо? — Она повисла у меня на шее и покрыла все лицо поцелуями. — Ты новичок, ты просто обязан был выиграть, но чтобы мы оба выиграли… — Она села вне себя от возбуждения и отпила немного шампанского. На всех телевизионных экранах появился результат заезда. Свет в зале вновь зажегся в полную силу. Девушки с кассой-лотком начали обходить столики. Анжела сияла от радости, получая наши выигрыши. Поскольку мы оба поставили на явных аутсайдеров, выигрыши были и впрямь довольно крупные. Каждый из нас получил примерно 5000 франков. За свою «Tierce» Анжела получила 12 500 франков, я за свою — 6250.
— Ну, каково? — спросила Анжела, когда я давал девушкам-кассиршам на чай. — Разве плохо? Ой, до чего жарко! Осталось у нас еще на донышке?
Бутылка была пуста. Я жестом подозвал кельнера.
А Анжела уже делала ставки на лошадей второго заезда на приз «Mont-Perdu». В этом заезде участвовало уже двадцать лошадей, а дистанция составляла 2100 метров. Между заездами всегда делался перерыв примерно на полчаса. Огромная уборочная машина начала выравнивать дорожку. Небо над ипподромом было усыпано звездами. Кельнер, которому я дал знак подойти, принес ведерко со льдом, из которого торчало горлышко еще одной бутылки шампанского. Прямо за беговым полем сверкало и переливалось море.
45
При втором заезде мы оба ничего не выиграли, равно как и при третьем. При четвертом я выиграл больше 2000 франков. В перерыве между четвертым и пятым заездами к нашему столику вдруг подошли Паскаль и Клод Трабо. Дамы обнялись и поцеловались. Супруги спросили, нельзя ли им подсесть к нам.
— Мы позвонили Анжеле, но никто не отозвался. Тут мне вспомнилось, что ты говорила, будто вы собираетесь сегодня поехать сюда на бега, — сказала Паскаль Анжеле.
— Да, я говорила. Что-нибудь случилось?
Вид у супругов был подавленный.
— Говорите же!
— Это продолжается уже довольно долго, но мы узнали только нынче, — сказала Паскаль.
— О чем?
Наша девушка с переносной кассой подошла было к нам, но Анжела жестом дала ей понять, что на этот раз мы не играем.
— Неприятная история. Кажется, слух исходит от Бианки Фабиани. Сейчас этого уже не докажешь. Теперь это уже стало притчей во языцех так называемого высшего света у нас в Каннах.
— Что? — спросил я. — Что стало притчей во языцех?
— Вы и ваша любовь. Ваша связь. Кто бы ни начал эту травлю, это низость. Рассказывают всем и каждому, что у тебя в Германии жена, что ты бросил бедную женщину, а здесь без стыда и совести не только показываешься всюду с Анжелой, но и подарил ей обручальное кольцо. При этом живешь у нее, в то время как твоя обязанность — вести расследование для уважаемой фирмы среди в высшей степени уважаемых людей, что уже само по себе позорный факт и… так далее.
Вновь зазвучал голос в динамиках, свет в ресторане вновь был притушен, начался пятый заезд. Думается, за нашим столиком никто кроме меня этого не заметил. Да и я заметил лишь потому, что не был поражен, скорее, заранее готов к такому развороту событий. Но Анжела совсем потерялась.
— Кому мы причинили зло? Кто может быть настолько подл? — срывающимся голосом вопрошала она.
— Любой и каждый, — уверенно ответила ей Паскаль. — Все поголовно. Люди получают удовольствие от любого скандала. Ты знаешь, что Канны, в сущности, захолустный городишко, что жители здесь просто жить не могут без очередного скандала. Поэтому мы должны отнестись к этому делу вполне серьезно. Некоторые в нашем кругу уже поговаривают, что не смогут с тобой общаться, Анжела. Роберта знают пока немногие. А для тебя это жизненно важно — как-никак, ты живешь за счет того, что тебя охотно принимают в обществе и заказы на работу ты получаешь в здешнем высшем свете. Ведь ты живешь тем, что пишешь их портреты.