Дремлющая Бездна

— О нашей пра–пра–прабабке.

— А что с ней такое?

— Это была Меллани Рескорай.

Напряжение мгновенно спало, и ему на смену пришло разочарование Она–то ожидала услышать о наследнице какой–нибудь Династии или королевской семьи с Земли. Но уж никак не о личности, о которой ничего не знала.

— Ох. А кто она?

— Друг сильфенов. Они признали ее своим другом. Тебе известно, что это означает?

— Нет, не совсем.

Знания Араминты о сильфенах были весьма расплывчатыми. Какая–то гуманоидная раса, которую все называют эльфами. Известны своими непонятными песнями и причудливой сетью червоточин, охватывающей половину Галактики, что позволяет им буквально бродить между мирами. Эта способность привлекла удручающе большое число людей романтического склада, которые пытались следовать за сильфенами по их извилистым межзвездным тропам. Вернулись лишь немногие из них, но они рассказывал невероятные истории о новых мирах и обитающих в них экзотических существах.

— Ладно, — сказала Крессида. — Вкратце это звучит так. Сильфены назвали своим другом и Оззи тоже. Они подарили ему волшебный амулет, помогающий ориентироваться в их тропах, и даже позволяющий общаться с их коллективным разумом, их Исток–островом.

— Оззи? Ты имеешь в виду нашего Оззи? Который…

— Да. Но Оззи есть Оззи, он разломал амулет и понял, как работает их волшебство. Никакой магии, просто квантовое сцепление. И тогда люди начали производить гея–частицы. Наши Гея–сферы — просто жалкие копии коллективного разума сильфенов.

— Ну и какое отношение к этому имеет наша прародительница?

— Меллани тоже была другом сильфенов. Следовательно, не только обладание амулетом. Исток–остров принимает твои мысли и делится с тобой накопленной мудростью. Амулет только инициирует контакт. Спустя некоторое время эта способность становится естественной — ну, приблизительно. И, как всякая магия, предположительно передается по наследству.

Крессида отпустила руку Араминты и мягко улыбнулась.

— Ты же сказала, никакой магии не было.

— Конечно, нет. Но послушай дальше. У Меллани и ее мужа, Ориона, который тоже был другом сильфенов, пока они бродили по Галактике, родилась дочка Софи. Одна из немногих детей, рожденных на тропе, и точно единственная дочка двух друзей сильфенов. Она с самого рождения имела связь с Исток–островом и передала это свойство своим детям. Вот почему многие из нашей семьи могут ощущать Гея–сферу даже без гея–частиц, хотя с каждым поколением способность эта уменьшается. Зато в удачную ночь иногда удается чувствовать связь с Исток–островом. Я и сама в молодости немного побродила по тропам сильфенов; одна из них начинается сразу под Колвин–сити, в лесу Франкола. Мне было тринадцать лет, я хотела приключений. Глупо, но…

— На Виотии есть тропа сильфенов?

— Да. Только они ею редко пользуются. Им не по нраву цивилизованные планеты вроде нашей.

— А куда она ведет? — взволнованно спросила Араминта.

— Они не ведут всегда к одному и тому же месту, они изгибаются и переплетаются. И время на них течет совсем иначе. Поэтому люди, не принадлежащие к числу друзей сильфенов, так часто на них теряются. Мне повезло, я сумела выбраться всего через пару дней. Мать была в ярости.

— Значит… мои сны вовсе не мои?

— Если о Небесном Властителе, то действительно не твои.

— А все казалось таким реальным.

— Еще бы. — Крессида многозначительным взглядом обвела бар, битком набитый последователями Воплощенного Сна. — Теперь ты понимаешь, почему они проявляют такое рвение. Если каждый раз, когда ты засыпаешь, тебе являются такие соблазнительные картины, разве захочется просыпаться? Такой они видят для себя Бездну. Вечные сны.

— Я все–таки не понимаю. Если все происходит на самом деле? Этот город, который всегда появляется во сне, Маккатран, он же из средневековья? А их Идущий–по–Воде все время с кем–то сражается. Это ужасно. Даже если у них имеется дар телепатии, что с того? Наши технологии ничуть хуже. Кому захочется так жить?

— Прежде чем высказывать такое суждение, тебе бы надо просмотреть сны Иниго. Идущий–по–Воде изменяет все человеческое общество.

— Значит, он талантливый политик?

— О нет, дорогая, он больше чем политик. Он открыл нам истинную сущность Бездны. Он показал, на что она способна. Такую мощь, которая ужасно но пугает меня. И которую очень многие находят привлекательной. — Крессида махнула изящной ручкой в сторону последователей Воплощенного Сна. — Спаси нас, Оззи, если эти ни на что не годные придурки обретут способности Идущего–по–Воде. Тогда поглощение Галактики покажется досадной мелочью.

ШЕСТОЙ СОН ИНИГО

Без малого восемь десятков констеблей–стажеров сидели на скамьях, расставленных на абсолютно черном полу Мальфит–холла, а на сводчатом потолке над ними по золотисто–розовому рассветному небу плыли тонкие облака. Эдеард, заняв свое место во втором ряду, запрокинул голову и в изумлении смотрел на огромный потолок. Он был уверен, что перед ним одно из чудес света. Товарищей по отряду позабавила его реакция. Ники из них, за исключением Динлея, раньше никогда не был во Дворце–Саду, но они хотя бы знали о движущихся изображениях. И даже не подумали предупредить товарища!

Появление на «небе» Никрана вызвало у Эдеарда удивленный возглас Рыжевато–бурая планета здесь была больше, чем в небе Кверенции, и он даже сумел рассмотреть некоторые детали пустынного рельефа. Из–за этой он почему–то решил, что видит реальное место, а не часть божественной панорамы.

— Там кто–нибудь живет? — шепотом спросил он у сидевшей рядом Кансин.

Она посмотрела на него, нахмурилась, потом подняла взгляд к изображению Никрана и хихикнула.

— Что такое? — прошипел Максен.

— Эдеард хочет узнать, живет ли кто–нибудь на Никране, — с самым серьезным видом ответила Кансин.

Теперь захихикало все отделение. К ним быстро присоединились и остальные стажеры. Эдеард почувствовал, как вспыхнуло его лицо.

— Почему бы и нет? — возмутился он. — Корабль Раха попал в этот мир, почему другой корабль не мог приземлиться на Никране?

— Точно, — подхватил Максен. — Вопрос актуальный. Нет, там наверняка есть и другой Маккатран.

Эдеард проигнорировал насмешку и уставился прямо перед собой. Он дал себе слово никогда не рассказывать друзьям о своих снах и о том, что в них увидел.

Констебли–стажеры быстро успокоились, а Эдеард постарался сосредоточиться на том, что происходило в зале. Перед рядами стульев почти во всю стену поднималась закругляющаяся лестница. Наверху появился Овайн, мэр Маккатрана, сопровождаемый мастерами гильдий и главами районов, составляющими Высший Совет. Все они были в роскошных церемониальных одеждах, распространявших блеск и разноцветное сияние. Процессия начала спускаться в зал.

— О Заступница, — простонал Динлей.

В мыслях своего друга Эдеард уловил признаки головокружения.

— Десять секунд, — в самом слабом телепатическом посыле обратился он к Динлею. — А потом все закончится. Потерпи только десять секунд. Ты сможешь.

Динлей кивнул, хотя и без особой уверенности.

Эдеард с трудом удерживался, чтобы не оглядываться назад, где собрались друзья и родные, желавшие посмотреть, как стажеры получают бронзовые эполеты. Кто–то сказал, хоть, может быть, и слегка преувеличил, что половину зрительских мест заняли родственники Динлея, и все в форме констеблей.

— Держу пари, что сегодня во всех районах возрастет число правонарушений, — заявил Максен, когда они еще только занимали свои места. — В патрулях не осталось ни одного констебля.

Овайн подошел к трибуне, установленной у подножия лестницы. Он широко улыбнулся притихшей аудитории.

— Сегодняшняя церемония для меня и большая честь, и приятная привилегия, — произнес он. — В силу своей работы я часто слышу жалобы людей на обстановку в городе, на хаос, царящий в его хрустальных стенах. Я бы хотел, чтобы жалобщики сегодня присутствовали среди нас и увидели, как много молодых людей пришли на службу Маккатрану. Ваше чувство долга, заставившее выбрать служение своим согражданам, воодушевляет меня. Вы даете мне уверенность в будущем.